-- Неужели вас так заинтересовала история с дверью? Вы меня пугаете.
-- Да нет, -- успокоил ее Жозэ. -- Клянусь вам, что ничего не знаю и ничего не предполагаю. Я убежден, что вы забыли задвинуть засов. Но у меня есть свой метод, я его строго придерживаюсь: никогда ничем не пренебрегать. Нет ничего маловажного, нет незначительных подробностей. Мною руководит, так сказать, профессиональный долг. Только и всего.
Мадам Лорис погладила свое ожерелье и, казалось, задумалась над словами Жозэ.
-- Ну что ж, -- вздохнула она, -- следуйте за мной, прошу вас. Направо -- маленькая гостиная, здесь вы уже были. За ней столовая. Красивая комната, правда?
Столовая -- большая и светлая -- была обставлена старинной мебелью красного дерева. Правда, здесь тоже было много лишнего, но в такой огромной комнате это не ощущалось так, как в гостиной.
-- А библиотека у вас есть? -- тихо спросил Жозэ.
-- Есть, но не в столовой. Она в комнате Макса. Я вам ее покажу. Ее начали собирать еще во времена Людовика XIII или примерно в ту эпоху. Муж очень ею гордился. Вот кухня.
Кухня была длинной и узкой, пол в ней был выложен красной плиткой. Над раковиной сверкало внушительное количество кастрюль и медных котлов.
-- Если угодно, вернемся в прихожую. У выхода -- комната для прислуги. Но с тех пор, как я живу одна, я не держу прислуги. Ко мне приходит поденщица для уборки. И я сделала в этой комнате кладовую...
Мадам Лорис рассмеялась:
-- Да, я храню там фрукты и картошку. Там же у меня сохнут пучки лечебной травы. Максу это очень нравится. Когда он приезжает, он обязательно открывает туда дверь и долго вдыхает запахи... Он говорит, что я консервирую лето. Вот, взгляните, но здесь, конечно, беспорядок.
Жозэ увидел гору картофеля, аккуратно сложенные в решета груши, свисающие с потолка пучки листьев.
-- И правда, очень приятная смесь ароматов, -- заметил репортер.
-- А теперь пройдем в комнату Макса. Она выходит в сад. Входите, мосье. Вот библиотека, о которой я вам говорила. Письменный стол тоже принадлежал моему мужу.
Жозэ внимательно огляделся.
В углу стояла широкая удобная низкая кровать, в противоположном углу - кожаное кресло. Темные стеллажи тянулись вдоль одной из стен. На полках стояли книги в строгих коричневых переплетах из кожи.
-- Наверху -- книги моего покойного мужа, -- сказала мадам Лорис. -Книги по праву. Он был адвокатом. Я никогда к ним не притрагиваюсь. Я пользуюсь только нижними полками, там стоят книги Макса. Все романы да стихи. Я очень люблю поэзию. В этом Макс пошел в меня... Но ему некогда...
Жозэ подошел к письменному столу, где царил полный порядок. Посредине стояла настольная лампа с зеленым абажуром. На подставке лампы была кнопка-выключатель. Справа стопкой лежали бумаги и папки. Слева -авторучка, книга, оловянная пепельница, нож для разрезания книг и разные другие мелочи.
-- Я прихожу сюда писать письма, -- объяснила старушка. -- А когда приезжает Макс, он складывает свои рукописи в ящик. Но я их не трогаю, он этого не любит.
Пепельница была забавной -- маленький пароходик.
-- А теперь пройдем на второй этаж.
-- С удовольствием, -- ответил Жозэ.
Он еще раз окинул взглядом кабинет, присел на корточки и заглянул под стол. Потом собирался последовать за мадам Лорис, но передумал и склонился над пепельницей.
-- Любопытная вещичка, мадам Лорис, -- сказал он.
-- Нельзя сказать, что она красивая, но Макс уверяет, что она очень удобная. Вы же знаете, он много курит. Ох, когда он здесь, в кабинете всегда страшно накурено.
Жозэ осторожно засунул в пепельницу два пальца и извлек из нее несколько клочков бумаги.
-- Простите меня, мадам, за мое любопытство.
-- Прошу вас. Я просто забыла выбросить пепел.
Жозэ обернулся к окну, которое выходило в сад.
-- Летом, наверное, в этой комнате особенно приятно.
-- Вы правы, -- подтвердила старушка. -- Но сейчас газон пожелтел, да и на деревьях осталось мало листьев.
-- Такой кабинет -- мечта для поэта, -- продолжал Жозэ.
-- Да, да, мой племянник говорит то же самое... Когда я вхожу сюда, я забываю о Париже, -- вот его слова. Кстати, все его рукописи хранятся здесь.
-- Вы их читаете?
-- Иногда.
Она подошла к столу и выдвинула один из ящиков.
-- Смотрите, вот все его стихи. Да он, наверное, говорил вам о них.
Старая дама достала тетрадь в твердом переплете, на которой тушью было выведено: .
-- Кажется, этот сборник он составил два года тому назад, когда приезжал сюда отдыхать на месяц.
Она принялась листать тетрадь.
Жозэ склонился за ее плечом.
Мадам Лорис задержалась на оглавлении. Названия стихотворений были переписаны и перенумерованы мелким и твердым почерком, хорошо знакомым Жозэ.
-- Названия выбраны с большим вкусом, -- заметил Жозэ.
-- Вы правы, -- с гордостью проговорила мадам Лорис.
Но репортер уже не слушал ее, он читал и перечитывал последнюю в оглавлении строку: .
-- Мне бы хотелось прочесть последнее стихотворение, -- сказал он.
-- Пожалуйста. Посмотрим, вот восемьдесят третья страница, восемьдесят пятая... Видимо, он ошибся, когда нумеровал... Хотя нет... Как странно. Последнего стихотворения нет. Наверное, оно ему не понравилось, и он вырвал страницу. Но остальные стихи -- прекрасны...
* * *
Вот что набросал Жозэ в своей записной книжке: