-- Минутку...
Жозэ внимательно вчитывался:
.
Вот и все.
Жозэ поднял голову. Сонливость прошла.
Было одиннадцать часов вечера.
-- Ну и что? -- нетерпеливо спросила Рози.
-- А вот что. Я должен немедленно повидаться с Бари и д'Аржаном.
-- Зачем? В связи с этим?..
-- Совершенно верно.
-- Я сгораю от любопытства. А что мне делать с этим преступлением?
-- Напечатать о нем на первой полосе пять или шесть колонок.
-- Да что вы, Жозэ, это же чепуха. Обычное убийство, к тому же у нас нет никаких подробностей. Я дам телеграмму нашему тулузскому корреспонденту и...
-- Подождите, сегодня вторник, двадцать шестое ноября. Старик был убит сегодня утром или ночью.
-- Да, мы и так уже здорово запоздали. Ох, уж эти периферийные корреспонденты! Они никогда не торопятся.
-- А в других утренних газетах вы ничего не видели?
-- Нет, уверяю вас, ничего. И потом, за день столько всего было, что преступление в Муассаке пройдет незамеченным или же о нем напечатают несколько строк в каком-нибудь уголке.
-- Вот и хорошо! Теперь мы всем вставим фитиль!
-- Каким образом?
-- Я уже вам сказал, надо дать это дело на первой полосе.
-- Так, у нас на первой полосе уже идет история с Гонкуровской премией, знаете, с этим неизвестным лауреатом.
-- Ну и что? Так все и оставим, только если Бари и д'Аржан не будут возражать, шапка будет что-нибудь вроде: . А в скобках: .
-- Ничего не понимаю!
-- Послушайте, Рози, все очень просто, и через несколько минут я вам объясню, но сейчас мне нужно поговорить с Бари. Время не терпит.
-- С Бари? Ах да... А вы знаете, что он родом из Муассака?
-- Да? А я думал, что он парижанин...
-- Он живет в Париже с раннего детства, но родился в Муассаке. Он мне как-то мимоходом сказал об этом. Впрочем, это не имеет никакого значения.
-- Конечно, -- согласился Жозэ. -- Я сейчас...
4. ЧЕЛОВЕК В ЗЕЛЕНОЙ НАКИДКЕ
Все люди правдивы, просто меняется самая
правда, вот и все.
Тристан Бернар
Жюль, ночной сторож , дремал над каким-то любовным романом, когда вдруг услышал стук дверцы лифта. -- подумал он. Посетители редко приходили в газету в такой поздний час.
Жюль перевернул страницу. В коридоре под чьими-то тяжелыми шагами заскрипели половицы.
Это не была уверенная походка завсегдатая -- человек явно не ориентировался в редакции и искал, у кого бы навести справку. , -- подумал Жюль. Ему было уютно, тепло, он прочитывал абзац, потом клевал носом... Так он проводил время в ожидании, когда можно будет отправиться домой и лечь спать. Правда, до ухода он должен был взять в ротационной первые оттиски газеты и отнести их заведующему отделом информации и главному редактору, если к тому времени они еще будут на месте.
Да, придется пойти посмотреть. Шедшему по коридору незнакомцу скорее всего нужен был кто-то из редакции, а возможно, он просто хотел дать какое-нибудь опровержение. И так бывало. Прибегала заплаканная женщина, муж которой попал в участок, и просила: .
Жюль вышел из своей каморки, и в тот же миг на него налетело странное существо, закутанное в накидку из сукна зеленого цвета, каким обычно покрывают канцелярские столы. На голове у этого существа была шляпа, которая была ему мала и сидела на самой макушке.
Это был высокий худой мужчина, с лицом, похожим на лошадиную морду. У него был мясистый красный нос и очень пышные седые усы.
-- Я бы хотел поговорить с Жозэ Робеном, репортером .
-- Не знаю, здесь ли он еще, -- ответил Жюль. -- Сейчас посмотрю. А как доложить?
-- Гастон Симони, член Гонкуровской академии.
Жюль почтительно кивнул головой, пригласил посетителя в свою комнатушку и предложил присесть.
-- Спасибо, -- сказал Симони и, широким жестом раскинув свою накидку, сел на стул.
Голос у него был низкий, и говорил он медленно, с расстановкой, словно заикаясь, но он не заикался и не нервничал. У него были крошечные карие глаза и неподвижный взгляд. После каждой фразы он наклонял голову и запахивал свою зеленую накидку.
Некоторое время Гастон Симони был один, потом вернулся Жюль и сказал:
-- Мосье, прошу вас.
Он провел Симони в самый конец коридора, в кабинет Жозэ Робена, небольшую комнатку с очень скромной обстановкой -- стол, шкаф для бумаг с дверцей-шторкой и два соломенных кресла.
-- Мосье Робен? -- медленно спросил Гастон Симони.
Жозэ кивнул головой и пододвинул посетителю кресло. Незнакомец протянул ему руку.