- С Кейджералией, убар' Напряжение сошло с лица Корпуса, и он откинулся на спинку кресла. Затем, обведя вз1 лядом присутствующих, он тоже, к моему великому облесению, сначала улыбнулся, а потом и рассмеялся.
После этого обслуживающие зал рабыни, казалось, окончательно свихнулись. В воздухе замелькали миски и ложки, на головы охранников и членов обслуживающего персонала полились вино и вода. Мужчины ловили бегающих по залу девушек, целовали их и тискали, вызывая у них радостный виз1. Одна за другой нашедшие друг друга пары отправлялись куда-нибудь в дальний, скрытый от людских глаз ширмой, застеленный шкурами любви угол. Буйное веселье било через край.
Мне таки удалось, несмотря на все сгарания Элизабет, поймать её и на руках о гнести за ширму. Она заглянула мне в лицо.
- Ну и кутерьму ты затеяла, - заметил я.
- Для этого не нужно было больших стараний, - ответила она. - Все уже были к ней готовы.
- Это верно, - согласился я.
- Зато в этой кутерьме ты меня поймал и никто не обращает на это внимания.
Я поцеловал её.
- Завтра вечером ты уже будешь на свободе.
- Наконец-то! Я так рада.
- Это ты подсыпала соли в овсянку Хо-Ту? - поинтересовался я.
- Возможно, - загадочно ответила она.
- Сегодня у нас будет последняя ночь в нашей комнате.
Она грустно улыбнулась.
- Наша последняя ночь уже прошла, - сообщила она. - Сегодняшнюю мне придется провести в камере для ожидающих вместе с теми, кто завтра тоже будет выставлен на продажу.
Я застонал от досады.
- Так всегда поступают, чтобы не разыскивать их потом по всему дому, добавила она.
- Да, - согласился я, - так гораздо проще.
- А утром нас выставят обнаженными на предварительный осмотр.
- Зачем? - удивился я.
- Иногда трудно правильно оценить девушку, на которой надет длинный передник, - ответила Элизабет.
Где-то за нашей спиной, словно в другом далеком мире, празднование Кеиджералии продолжалось полным ходом.
- Ты боишься?
- Сейчас нет, - ответила она. - Думаю, это придет позже.
- А что должно произойти?
- Ну, вся эта суматоха, волнение... и я совершенно голая, под взглядами каких-то мужчин... когорые будут торговаться из-за меня...
- Вероятно, это не займет так много времени.
- Наверное, каждая женщина должна быть хоть раз в жизни выставлена на продажу.
- Ты совсем потеряла голову!
- Интересно, сколько за меня заплатят?
- Вряд ли больше пары медных монет, - сострил я.
- Хорошо если бы меня приобрел какой-нибудь красивый собой господин, язвительно ответила Элизабет.
Я поцелуем заставил её замолчать.
До нас донесся голос Хо-Ту.
- Восемнадцатый удар гонга! - оповестил он. - Рабам разойтись по своим загонам!
По залу пронеслись крики разочарования.
Наш с Элизабет поцелуй продолжался.
- Рабам пора уходить, - вырвавшись, пробормотала она.
Когда я освободил её из своих объятий, она привстала на цыпочки и поцеловала меня в нос.
- Может быть, уже завтра вечером мы снова увидимся, - сказала она.
Я сомневался в том, что это возможно. По моим предположениям, агент Царствующих Жрецов, который
приобретет девушек, вероятно, должен будет стараться как можно скорее доставить их в Сардар или, по крайней мере, в Ко-ро-ба. Хотя и в этом случае он мог бы на некоторое время задержаться здесь, и тогда мне удалось бы узнать, куда он отправляется, а то и увидеться с Элизабет. Когда наша с Капрусом работа будет окончена, у нас наверняка ещё найдется время побыть вдвоем, прежде чем мы организуем её возвращение на Землю: у меня, естественно, не было никаких сомнений в том, что она пожелает вернуться на родную планету. Гор жесток и неприветлив. И уж, конечно, женщина, рожденная для цивилизации и удобств Земли, не захочет остаться в этом диком, варварском мире - мире удивительно красивом, но не менее коварном и опасном, в котором женщине редко позволено быть чем-то большим, нежели просто женщиной, в мире, где даже столь превозносимые всеми свободные спутницы ложатся спать с рабским кольцом на щиколотке ноги.
Элизабет поцеловала меня на прощание и убежала.
Эту ночь она проведет в камере для ожидающих, а наутро её вместе с сотнями других отправят в клетки для рабов Куруманского квартала.
- По загонам! - кричал Хо-Ту. - Занять свои места!
Эти слова относились к Вирджинии Кент и Лане, которые никак не могли решить, кому из них первой оставить почетное место обслуживающей рабыни за столом Ремиуса.
- По местам, маленькая рабыня, - подгонял Вирджинию Хо-Ту. - Я к тебе обращаюсь, любительница надевать своим хозяевам миски с кашей на голову. Давай быстрее в камеру. Тебе нужно хорошенько выспаться. Завтра у тебя ответственный день. Ты будешь представлять на аукционе дом Кернуса!
Вирджиния сразу погрустнела.
- Да, господин.