- Да, люблю уже много лет.
- Я даже не человек, - запинаясь, бормотал он.
- В тебе, Хо-Ту, уживается и храброе сердце ларла, и нежность цветка. Я нашла в тебе и доброту, и уважение, и силу - все, что может дать человеку любовь, - она честно смотрела ему в глаза. - Никто на Горе не достоин называться человеком больше, чем ты.
- Я никого не убивал, - сказал он ей.
- Я знаю, - ответила она, - Ты не мог этого сделать.
- Но когда я подумал о нем... О том, что он сделает с тобой... - мне захотелось убить его! Убить!
- Он даже не притронулся ко мне, - ответила Сура.Ты что, не понимаешь? Он хотел меня защитить и именно поэтому накрыл своим телом.
- Это правда? - спросил Хо-Ту.
Я не ответил.
- Он носит черную тунику, - сказала Сура, - но я не знаю, кто он на самом деле. Он не принадлежит к черной касте.
- Давайте не будем об этом говорить, - жестко сказал я.
Хо-Ту посмотрел мне в глаза.
- Кто бы вы ни были, - сказал он, - знайте: я никого не убивал.
- Думаю, мне лучше уйти к себе, - сказал я, желая как можно скорее остаться одному.
- Я ранил вас, - сказал Хо-Ту, смущенно поглядывая на мою руку.
- Если бы ты знал, как ты ранил меня, - проворчала Сура.
В её голосе все ещё чувствовалась обида, вызванная воспоминаниями о мучительных минутах, которые ей пришлось пережить.
- Прости, - вздохнул Хо-Ту, - прости меня!
Она рассмеялась.
- Старший надсмотрщик просит прощения у рабыни за то, что ткнул её шокером для рабов!
Хо-Ту оглянулся и заметил расчерченный на клеточки лоскут шелка и разбросанные по полу бутылочки, пузырьки и пробки.
- А что вы здесь делали? - удивленно спросил он.
- Этими штуками, - кивнула она на наши фигуры,он учил меня игре.
Хо-Ту криво усмехнулся.
- Ну и что, тебе понравилось? - поинтересовался он.
- Нет, Хо-Ту, - рассмеялась Сура, целуя его. - Для меня все это слишком сложно.
- Если хочешь, я тоже могу с тобой поиграть,предложил он.
- Нет, Хо-Ту, - ответила она. - Эта игра мне не понравилась.
Она высвободилась из его объятий и взяла стоявший в углу калик. Затем она устроилась на полу, скрестив ноги, как чаще всего играют на этом инструменте, и начала тихо перебирать тонкие струны. Вскоре из разрозненных звуков начала вырисовываться грустная мелодия, а из сопровождавших её слов женщины родилась песня, песня о караванах, бредущих с Тора, и о вечной любви.
Они не заметили, как я вышел из комнаты.
Я отыскал Фламиниуса, медика, в его комнате, и он, хотя и был несколько навеселе, тщательно обработал мне нанесенную ножом Хо-Ту рану. Она, по его словам, оказалась неопасной.
- Эти развлечения в Кейджералию могут быть довольно опасными, заметил Фламиниус, перевязывая мне руку куском чистой белой материи.
- Верно, - не мог не признать я.
Даже сюда, в кабинеты медиков, доносились из разных концов дома Кернуса смех и шумная возня в загонах подвыпивших рабов и беготня не на шутку расходившихся, неистощимых на выдумки охранников, развлекавшихся кто во что горазд.
- Это уже шестая ножевая рана, с которой ко мне обращаются за сегодняшний день.
- Вот как? - удивился я.
- Да, - кивнул Фламиниус - А ваш противник, я полагаю, уже мертв9 поинтересовался он - Нет, - ответил я - Ну да! - не мог поверить Фламиниус <в - Я получил это ранение в комнате Суры, - пояснил я.
- Ну и девчонка' - расхохотался он и поглядел на меня, криво усмехнувшись - Но думаю, госпожа Сура кое-чему научилась за сегодняшний вечер7 Я вспомнил свой прочитанный ей краткий курс по игре и уверенно кивнул - Да, в этот вечер Сура узнала много нового Фламиниус удовлетворенно рассмеялся - Это такая дерзкая рабыня! Я бы, признаться, и сам занялся ею, но, боюсь, Хо-Ту это вряд ли бы понравилось. Он относится к ней с болезненной ревностью, представляете - к ней, рабыне' Кстати, Хо-Ту вечером искал вас.
- Я знаю.
- Остерегайтесь его, - предупредил Фламиниус.
- Не думаю, чтобы Хо-Ту осмелился как-нибудь обеспокоить Кууруса из касты убийц, - ответил я, поднимаясь на ноги Фламиниус посмотрел на меня с усиленным винными парами благоговейным ужасом Затем с подчеркнуто уверенными движениями встал, подошел к сундуку, извлек из него большую бутыль паги, откупорил её и, к моему удивлению, наполнил два кубка Затем с задумчивым и каким-то отрешенным видом он отхлебнул из одного кубка и, подержав жгучую жидкость во рту, не меняя выражения лица, позволил ей продолжить свой путь в желудок. После этого лицо его тут же просветлело Судя по тому, что я видел и слышал о вас, - заметил я, - вы кажетесь мне мастером своего дела Он протянул второй кубок мне - мне, носящему черную тунику' - К четвертому году правления Марленуса я уже считался лучшим представителем своей касты во всем Аре Я отхлебнул глоток из предложенного мне кубка
- А затем вы открыли для себя пагу? - невинно предположил я - Нет.
- Несчастная любовь?
- Нет, - улыбнулся Фламиниус, - тоже нет, - он вторично приложился к кубку. - Я начал заниматься поисками средств борьбы против дар-косиса - Но ведь дар-косис неизлечим.
- Одно время, сотни лет назад, люди моей касты действительно прямо заявили об этом. Но некоторые им не поверили и продолжали свою работу Результатом их исследований стала стабилизирующая сыворотка.
Будучи болезнью заразной, распространяемой, очевидно, каким-то вирусом, дар-косис, называемый в простонародье священной или,в зависимости от отношения к ней, проклятой болезнью, представлял собой настоящую трагедию для Гора. Пораженные ею - или попросту "проклятые" - считались отверженными, и им категорически запрещался доступ в общество нормальных здоровых людей. Они, как правило, бродили где-нибудь по проселочным дорогам, завернутые в напоминающие саван покрывала, и, поминутно стуча специальными деревянными колотушками, предупреждали их звуком возможных встречных о своем несущем беду приближении. Некоторые из них изъявляли желание быть помещенными в особые резервации для пораженных дар-косисом-три из которых, кстати, располагались неподалеку от Ара, - где их обеспечивали едой и питьем и где они были совершенно отрезаны от всего мира Болезнь эта в высшей степени заразна, и каждый заболевший ею тут же признается действующим законодательством умершим - Но ведь считается, что дар-косис насылается самими Царствующими Жрецами на тех, кто вызвал их неудовольствие, - сказал я - Все это выдумки посвященных, - отмахнулся Фламиниус. - Нет в этой болезни ничего священного, есть лишь боль, страдания и смерть - Но почему вы так уверены, что посвященные лгут9
- Мне их мнение безразлично. Я медик и меня прежде всего интересует сама болезнь и её причины, а не домыслы на этот счет невежественных людей.
- Расскажите все, что вы знаете, - попросил я.
- В течение многих лет, и в частности незадолго до 10110 года, появления в Аре Па-Кура и его приспешников, я и некоторые другие в Цилиндре медиков занимались секретными исследованиями Каждый день мы посвящали работе и бесконечным экспериментам. К несчастью, весть о наших исследованиях дошла до высоких посвященных, о них рассказал по злобе или изза денег один из младших медиков, дисквалифицированных за свою некомпетентность. Цилиндр посвященных потребовал от совета касты медиков не только прекратить наши работы в этом направлении без права их последующего возобновления, но и уничтожить все результаты, которые нам удалось получить. Хочу с удовольствием заметить, что медицинские чиновники были на нашей стороне. Вообще большой любви в отношениях между медиками и клерикалами не наблюдалось, как, впрочем, и между посвященными и писцами. Тогда Цилиндр высоких посвященных обратился в Верховный Городской Совет с просьбой прекратить нашу работу, но члены Совета по настоянию Марленуса, занимавшего тогда трон убара, позволили нам продолжать исследования. Фламиниус рассмеялся. - Я помню его разговор с верховным служителем высоких посвященных. Марленус тогда заявил, что только сами Царствующие Жрецы способны решать, позволить ли нам продолжать свою работу или прекратить её. А уж они, будучи хозяевами этой планеты, при их неодобрительном отношении к научным исследованиям, безусловно, давно бы уже нашли способ положить им конец.