Не тратя времени понапрасну, мужчины тут же бросились к девушкам. Отовсюду понеслись радостные и протестующие крики, смех и плач, взвизгивание рабынь, ощупываемых мужскими руками. Когда мужчина делал свой выбор, девушку освобождали из общей цепи и вручали хозяину ключ от ошейника, наручников и кандалов. Тут же, за ближайшими столами, писцы оформляли юридические свидетельства, и право владения рабыней переходило от государства к отдельному гражданину.
Внезапно в зале воцарилась тишина. Одну из девушек вывели вперед. Как и другие, она была одета в короткую тунику. Как и у остальных, руки её были скованы за спиной. Звон колокольчиков на лодыжке был единственным звуком в зале, когда она, вся дрожа, шла между двумя воинами. Каждый из них держал в руке цепь, пристегнутую к её ошейнику. Дойдя до каменного постамента, на котором возвышался трон убара, она опустилась на колени, низко склонив голову. Воины, продолжая держать в руках цепи, встали по бокам от нее.
- Рабыня, - обратился к ней Марленус.
- Да, господин, - ответила она.
- Как твое имя?
- Клаудия Тентиус Хинрабия.
- Ты последняя из рода Хинрабиусов? - спросил Марленус.
- Да, господин, - сказала она, не смея поднять голову и встретить наполненный гневом взгляд Марленуса, её убара.
- Много раз твой отец, будучи главой городской администрации Ара, тайно или открыто добивался моей гибели. Много раз посылал он в Валтай своих наемных убийц и шпионов, чтобы найти и уничтожить меня вместе с моими соратниками.
Тело девушки сотрясала крупная дрожь. Она не в силах была произнести ни слова.
- Он был моим врагом, - заключил Марленус.
- Да, господин.
- А ты - его дочь.
- Да, господин, - снова повторила она и не в силах сдержать мучительную дрожь упала на каменные плиты пола.
- Заслуживаешь ли ты пытки и публичной казни? спросил Марленус.
- Все, чего пожелает господин, - прошептала она.
- Или, может, забавнее будет оставить тебя рабыней для наслаждения в моих Садах?
Девушка не смела поднять на него глаз.
- Все, что господину будет угодно.
- А может, мне следует освободить тебя? - поинтересовался Марленус.
Девушка ответила ему изумленным взглядом.
- Держать тебя взаперти в Центральном Цилиндре, но не рабыней, а пленницей, как подобает высокородной женщине, и в будущем подыскать тебе такого мужа, чтобы твой брак послужил в будущем на благо политических интересов Ара?
В её глазах стояли слезы.
- Таким образом, - задумчиво продолжал Марленус, - хоть один из Хинрабиусов послужит, наконец, интересам Ара.
- Тогда я буду большей рабыней, чем самая последняя из них, - едва сдерживая рыдания, пробормотала она.
- Я освобождаю тебя, - объявил Марленус. - Я дарую тебе свободу, и ты вольна делать, что хочешь, и идти, куда пожелаешь.
Она смотрела на него расширившимися от изумления глазами.
- Ты будешь получать от государства пособие, - продолжал Марленус, достаточное для нужд женщины высшей касты.
- Убар! - воскликнула Клаудия. - Убар!
Он обратился к стоящим рядом с ней охранникам:
- Проследите, чтобы с ней во всем обращались как с дочерью бывшего главы городской администрации.
Рыдающую Клаудию вывели из зала.
Вслед за этим потянулась бесконечная цепочка рассмотрения множества других дел. Среди прочего, я помню, встал вопрос о более чем сотне экзотических рабынь из дома Кернуса - девушках в белых туниках, выращенных в неведении о существовании мужчин.
- Они ничего не знают о настоящем рабстве, - заметил Марленус. - Пусть продолжают оставаться в неведении.
Марленус распорядился, чтобы с девушками обращались мягко и посвятили в жизнь Ара со всей возможной в этом суровом мире заботой. После освобождения их должны будут направить в горианские семьи, в хозяйстве которых нет рабов.
Я получил тысячу двойных золотых монет за победу в скачках на приз убара. Встретив в зале суда Фламиниуса, я отдал восемьсот монет ему, чтобы он смог возобновить свои исследования.
- Твои сражения ещё не окончены, медик, - сказал я ему.
- Спасибо, воин, - поблагодарил он.
- Много ли найдется желающих работать с тобой? спросил я, вспоминая об опасностях, связанных с его
исследованиями, и враждебное к ним отношение посвященных.
- Кое-кто уже есть, - ответил Фламиниус. - Уже восемь очень хороших человек вызвались помогать мне. И первой из них, показавшей пример и подбодрившей остальных, была женщина из касты медиков, жившая некогда в Треве.
- Не Вика случайно её имя? - поинтересовался я.
- Да. Ты её знаешь?
- Когда-то знал, - сказал я.
- Она занимает видное место среди медиков города, - заметил он.
- Думаю, она окажется для тебя отличным сотрудником, - сказал я.
Мы обменялись рукопожатием.
Из двухсот оставшихся у меня золотых монет все, кроме одной, я отдал, чтобы освободить Мелани, служившую на кухнях Кернуса, и дать ей кое-какие средства на жизнь. Этих денег, оставшихся после её покупки, обошедшейся мне в смехотворно малую сумму, ей, некогда бывшей ткачихе, вполне должно было хватить, чтобы открыть в Аре собственную мастерскую, закупить материалы и нанять рабочих из своей касты.
Последнюю золотую монету двойного веса я вложил в ладонь Квалиуса, слепого игрока, также находившегося сейчас в зале суда убара и, как и Хул, принадлежавшего к партии Марленуса.