— Может, повернем на север? — предлагает Лаверн. — Я слыхала, что где-то там они занимались строительством.
Я обнимаю ее, не испытывая в этот момент потребности в словах.
Свою дочь мы назвали Уникум. Мы живем втроем в центре города, возведенного в расчете на истребленное теперь будущее, в хижине, построенной из чего попало между пустыми домами. Это очень высокие и чистые здания, выглядящие совсем одиноко. В них нас не пускают, но и не мешают обитать рядом. Климат остался идеальным. Повсюду, где сохранилась почва, расцветают сады, наши соседи немногочисленны и отменно вежливы.
Как-то вечером я обращаюсь к своей малолетней дочери с речью о том, что наступит день, когда она научится проникать в дома, а еще лучше — разрушать их, чтобы воспользоваться всем, что есть в них полезного. Она соглашается, в знак чего лепечет на своем младенческом языке.
Рядом со мной, растянувшись, лежит обнаженная Лаверн, тоже выражающая согласие, но по иному поводу.
— Хочешь прилечь, дорогой?
Всегда и с радостью, премного благодарен! Вместе, каждым своим движением, мы изменяем Вселенную, не обладая, к счастью, способностью предсказать, к чему это приведет.
Перевел с английского Аркадий Кабалкин
Журнал «Если» №5 1997