Коньяк на пустой желудок - вещь забористая. К концу трапезы врач с участковым были если не друзьями, то уж точно приятелями.
- Ты главное, того, - размахивал руками пьяный Шершнёв, - никого не бойся и ничему не удивляйся. Если что не понятно - спрашивай у меня. А если что не так - порву нахрен!
В зал из кухни вышел низенький лысый толстяк в кацавейке. Он настороженно глянул на разошедшегося участкового.
- Вот и Биндос собственной персоной, - указал на толстяка Шершнёв. - Только посмотри на него, глазки жиром заплыли ровно как у борова. Ты эта, не стесняйся, если там, девочку захочешь или ствол, обращайся к Биндосу. Он тут главный мафиози.
Биндос шушукался с лилипутом, время от времени оба бросали недобрые взгляды на участкового и его нового приятеля. Несмотря на приличную дозу спиртного, Олег почувствовал себя крайне неуютно. Он попытался эффектно щёлкнуть пальцами, чтоб подозвать официанта, но не сумел. Тогда врач заорал через весь зал:
- Федя! Счёт неси!
- Какой счёт, мы только начали! - пытался возражать Шершнёв, но стоило карлику появиться у стола, участковый полез в карман.
- Для лучшего друга мне ничего не жалко, - бормотал он, роняя на стол купюры.
Чуть более трезвый Олег отобрал у Шершнёва деньги и отсчитал требуемую сумму. Остальное засунул участковому в нагрудный карман.
- Пошли, Лёха, - Олег взял Шершнёва под мышку и заставил подняться.
До выхода из зала добрались без приключений, но у самой лестницы Шершнёв вдруг упёрся.
- Биндос! - участковый обернулся и погрозил толстяку кулаком. - Я те припомню Янов! Ещё, гад, поплачешься у меня.
В ответ мафиози безнадёжно махнул рукой. Дескать, что с пьяного дурака взять. Олег поднатужился и выпихнул-таки участкового прочь. На свежем воздухе Шершнёв чуть протрезвел. По крайней мере, он уже не сопротивлялся и позволил посадить себя в машину.
- Ты где живёшь? - спросил Олег.
- Там! - Шершнёв ткнул пальцем вперёд.
- Ну поехали.
"Нива" тронулась по замысловатой кривой. Хорошо ещё, что улица к этому часу совершенно опустела, и некому было наблюдать Олеговы фортели. Метров через сто машина выровнялась и побежала в заданном направлении.
Через пару минут Шершнёв зашебуршился на сиденье, требуя остановить машину. Олег лихо припарковался у крытой толем хатынки, едва не задавив зазевавшегося пса. Перепуганный до полусмерти пёс с воем рванул прочь, а Олег принялся вылущивать участкового из машины. Шершнёв сопротивлялся. Заякорившись всеми конечностями он требовал продолжения банкета.
- Поехали кататься! - орал буйный представитель органов правопорядка.
- Хрен тебе в зубы а не кататься, - пыхтел Олег. - Вылазь, скотина такая!
Он рванул участкового и тот вылетел из "нивы" как пробка. От полученного импульса оба рухнули на землю, причём участковый оказался сверху.
- Привет, подружка, - причмокнул Шершнёв и получил кулаком в ухо.
- Овянь, погань ты этакая!
Олег поставил участкового перед калиткой.
- Отвечай, скотина: Твой это дом или нет?!
У участкового фаза возбуждения сменилась предкоматозным состоянием. Стоять он уже не пытался, просто висел на Олеге как пальто на вешалке. С трудом разлепив глаза, он попробовал сфокусироваться на доме. Некоторое время участковый анализировал свои впечатления, потом выдал:
- А хрен его знает!
Вконец осатанев, Олег забарабанил кулаком в калитку, решив, что если не найдёт дом Шершнёва, то хотя бы спросит, под каким забором удобнее его бросить. Открыла маленькая чернявая толстушка. Она оглядела пьяную парочку с головы до ног.
- Саня! - воскликнул Шершнёв и попытался обнять толстушку. - Как я рад тебя видеть!
Вместо ответа мадам схватила Шершнёв за шиворот. Раз! - и участковый влетел в калитку.
- Я... эта! - промямлил Олег.
Бац! - кулак Шершнёвской супружицы впечатался Олегу промеж глаз. В тот же миг калитка захлопнулась, оставив врача один на один с разбитым носом.
- Правильно мне маменька говорила, - резюмировал Олег. - Не делай добра и не получишь зла.
Добравшись до дома, он принял профилактическое средство от похмелья - крепкий чай с лимоном. Афанасьевна суетилась на кухне, бросая укоризненные взгляды на чаёвничающего постояльца, однако сам врач угрызений совести не испытывал. Раз его начальник и подчинённый надрались с утра, что мешает ему, Олегу, напится к вечеру. Надо же, чёрт возьми, вливаться в коллектив!
Хозяйка перемыла посуду и ушла спать, а чуть протрезвевший Олег положил перед собой чистый лист бумаги. Он разделил его вертикальной чертой на две равные половины и вместо заголовка слева написал: "Плохо", а справа: "Хорошо". В графе "Плохо" Олег написал: "Удобства во дворе, душа нет". Почесав карандашом в затылке, Олег в следующем пункте добавил: "приличного ресторана тоже нет, пойти некуда". Способ аутопсихотерапии, предложенный Робинзоном Крузо увлёк врача, его настроение несколько улучшилось. В "плохой" колонке он дописал: "начальник - хам". Вычеркнув слово "хам", Олег вписал: "солдафон". От начальства врач перешёл к подчинённым: "Фельдшер - алкаш". Несколько лет назад Олегу пришлось пожить в общежитии, в одной комнате с алкоголиком. За неполные пол года совместного проживания врач успел возненавидеть не только соседа но и всех пьяниц планеты. Для себя Олег решил избавиться от фельдшерюги как только ему найдётся замена. Подумав, он дописал: "Ближайший большой город в соседнем государстве". Спору нет, Гомель и Мозырь - прекрасные города, но через границу в них не наездишься. А чтобы добраться из Болота до Киева или любого другого города Украины, требовалось сделать длиннейший крюк вокруг Зоны.
Олег критически осмотрел своё произведение. "Плохую" колонку следовало завершать, поскольку места в ней не оставалось. И Олег взялся за "хорошую". Он сразу же написал: "Получил повышение по службе". Это было важным пунктом, поскольку отсутствием честолюбия врач не страдал. Конечно, "заведующий медпунктом" звучит не так здорово, как "заведующий отделением" или "главврач". Но будем откровенны, медпункт Норда представлял собой маленькую клинику. Покомандовав ею, врач смело мог претендовать на заведование в Москве.
"Высокая зарплата" - да, несомненно. Норд на своих сотрудниках не экономил. После работы в Болоте врач сможет считать себя богатым человеком. Но тут-то и крылся подвох. По своему опыту Олег знал, если человеку грозят большой зарплатой, значит ему либо пообещают, но не заплатят, либо заставят пахать так, что потом не захочешь смотреть на деньги. Чутьё подсказывало: Второй вариант более вероятен.
"Возможность дописать диссертацию" - добавил Олег третьим пунктом и поставил большой знак вопроса. Во первых, не факт, что Лукин не попытается сорвать ему защиту. Про таких как академик говорят: "Я не злопамятный, просто злой, и память у меня хорошая". А во вторых, кто может поручиться, что в Мостовом Олег найдёт время для работы над диссертацией?
"Жизнь на природе", написал, было, Олег и тут же вычеркнул. Какая уж тут природа, если посёлок со всех сторон окружён блокпостами и колючей проволокой. На осаждённую крепость он не похож, но за околицу тут, похоже не сунешься. Да и не пустят. Значит, придётся мотаться исключительно между домом и медпунктом.
Олег подвёл под своим произведением черту. Вывод был виден невооружённым глазом: "На кой чёрт я сюда припёрся"?
Практическая медицина
Весна нахлынула на посёлок стремительно, как лавина, с разливом и распутицей, с лужами поперёк улиц и вереницами птиц в небесах. В один день лес на холмах подёрнуло зелёной дымкой от распустившихся почек, а неделю спустя он уже шумел молодой листвой. Над Болотом забушевали грозы. Олег отродясь не видел таких гроз, когда молнии били одна за другой, а от грома в оконных переплетах дрожали стёкла. Мир вокруг был насыщен электричеством. По антеннам и проводам блуждали голубые огни, выключенные лампочки тлели сами по себе, аккумуляторы не разряжались. Ночью улицы посёлка озарялись зарницами, светящийся туман вставал над топями и подбирался к окраинам.
Рабочий день Олега начинался с будильника. Иногда, собрав волю в кулак, он выскакивал из-под одеяла, но чаще сбрасывал будильник на пол, рассчитывая полежать ещё минут пять-десять и конечно, засыпал. Тогда в комнату робко заглядывала хозяйка.
- Олег Игоревич, на работу опоздаете, - Афанасьевна чувствовала себя ответственной за то, чтобы доктор приехал в медпункт вовремя. - У вас уж и будильник прозвенел, а вы всё спите.
По утрам в комнате становилось холодно как в леднике. Натопленный с вечера дом за ночь выстывал, и чтобы просто выбраться из тёплой постели, от Олега требовался подлинный героизм.
Красногорск по сравнению с Болотом - коммунальный рай. Там у Олега была горячая и холодная вода в любых разумных количествах. А здесь - только таз и подогретый на плите чайник. Пока врач выполнял рыльно-мыльные процедуры, хозяйка за стенкой готовила завтрак. Афанасьевна, простая душа, на одной плите одновременно жарила яичницу для постояльца и запаривала в чугунке месиво для своих кролей. Месиво состояло из объедков и резаного сена. На плите кроличья еда бурлила и брызгала кипятком во все стороны, поэтому яичница приобретала едва уловимый травянистый привкус. К тому же на закопченных до черноты сковородках Афанасьевны, да ещё при дровяном отоплении яичница могла получиться только двух видов: подгоревшая и недожаренная.
Подкрепившись, Олег заваривал кофе в турке и кейфовал, пока хозяйка убирала со стола. Сама Афанасьевна заварной кофе никогда не пила, считая это проявлением барства, простительным лишь для заезжего интеллигента. Утренний кофе, да пожалуй, ещё привычка читать за обеденным столом, составляли всё, что осталось у Олега от прежней жизни. Впрочем, долго ностальгировать по Красногорску не было времени. Врач выгонял машину со двора и ехал через посёлок на завод, обгоняя по пути служебные автобусы и ржавые колымаги работяг.
Медпункт Норда в административных вопросах был практически автономен. Шрамм не лез в медицинские дела, его роль сводилась к своевременному перечислению денег на зарплаты и на расходники. Олег чувствовал себя хозяином в крохотном ухоженном мирке. А поскольку в его руках были премии фельдшера и медсестры, власть заведующего приобретала лёгкий привкус диктатуры.
Олег начал утро с обхода. Для начала он заглянул к медсестре.