- Слушай, Горюшко, чего тебе неймётся? Здесь тебя кормят, поят, лечить пытаются...
- Домой хочу!
Пациент попытался изобразить на лице жалостливое выражение, но отёк скрадывал всю мимику.
- Кому ты дома такой нужен? - врачебной этикой во Второй Терапии и не пахло, - Твоей мамке с младшей ребятнёй забот мало, так ещё ты припрёшся! Всё, разговор окончен. - Профессор выключил интерком.
- Кто это? - спросил Олег.
- Сталкер. Старатель из Чернобыльской Зоны. Уж второй год здесь живёт. Но не о нём речь. Скажи мне Самойлов, зачем ты ударил Лукина?
- Он напросился.
- Я знаю. Но ты чином не вышел, чтоб академика бить. Вся профессура в зале почувствовала себя так, будто ты каждому персонально по морде съездил. Это ты понимаешь?
- Да.
Петров раскурил сигарету. Курение в лечебных корпусах воспрещалось, но сейчас заведующий плевал на запреты. Он явно нервничал.
- А теперь, Самойлов, слушай и не перебивай. Ты вытащил из огня моего сына, и я тебе обязан. Плохого не посоветую. С заявлением про уход из аспирантуры ты погорячился. Без учёной степени ты будешь никто. Мелочь пузатая, дежурант из горбольницы. Защищаться в нашем учёном совете после сегодняшней рукопашки тебе не дадут. Да и в любом другом совете это будет проблематично. Ты должен исчезнуть на год. Лучше на два. А если не хочешь сесть на пятнадцать суток за хулиганку, уматывай из Красногорска прямо сейчас. Через два года все кроме побитого Лукина забудут о том, что есть на свете такой аспирант Олег Самойлов. Из числа соискателей по теме Игоря тебя вычеркнут, но в аспирантуре будешь продолжать числиться. В бумагах у наших секретуток чёрт ногу сломит, Лукин даже если захочет, ничего не сможет проверить. Диссертацию напишешь сам. Назовём её, скажем, так: "Воздействие малых доз аномальной активности на течение раневого процесса". Материал для диссертации будешь собирать непосредственно у периметра Зоны. Тебе это пойдёт на пользу. А то развелось много любителей кропать диссеры на чернобыльскую тему, не выезжая из Москвы.
Петров потушил окурок и поискал глазами, куда его выбросить. Банки или пепельницы в коридоре, естественно, не оказалось, и профессор бросил бычок за окно.
- Один мой хороший знакомый, - продолжал Петров, - просил подыскать ему врача. Он учёный, сколотил команду и занимается изысканиями в чернобыльской Зоне.
- Я его знаю? - спросил Олег.
- Вряд ли, - профессор замялся, не зная, раскрывать ли ему карты и наконец, решился: - Слушай, Самойлов, чего я тебе вру? Всё равно сам обо всём узнаешь. Из этого мужика такой же учёный, как из меня - балерина. Он заплатил кому-то в Академии Наук и получил легальный пропуск в Зону. При нём есть два аспиранта из Дубны, они изображают бурную научную деятельность, а остальные - обыкновенные наёмники. Впрочем, без уголовщины, это я знаю точно. В Зоне они появились где-то около года назад. У наёмников есть база в посёлке Болото. С неё примерно раз в месяц они организуют рейд в Зону и решают свои задачи, о которых нам с тобой знать не положено. Естественно, несут потери и им необходим врач, способный грамотно обработать раненых. Между рейдами врачу делать нечего, будешь сидеть в медпункте, и плевать в потолок. Либо писать диссертацию, смотря, что тебе ближе. Риск большой, но и зарплаты у Черняка соответствующие. Я в Институте за год столько не заработаю, сколько наёмники получают за рейд. Ну как, решаешься?
Олег не спешил с ответом. Он догадывался, Петров хочет не столько отблагодарить его, сколько прикрыть Вахмистрова, услав подальше свидетелей катастрофы. Пожар в лаборатории пережили только Гарик и Олег. Но для Гарика нашлась срочная и продолжительная командировка в Торонто, он уже звонил из аэропорта и сейчас, наверное, пролетает над Атлантикой. Олегу с его рабоче-крестьянской наследственностью стажировка в стране процветающего капитализма не светит, и его решили спрятать другим способом. Ибо верно подмечено: Редкая птица залетит на середину Днепра, редкий следователь поедет допрашивать свидетеля в чужое государство, да ещё в Зону отчуждения. И вместе с тем, Олег понимал, особого выбора у него нет. Если он хочет сохранить хорошие отношения с научным руководителем и защитить в итоге диссертацию, то должен согласиться на предложение Петрова.
- Ладно, я согласен, - вздохнул аспирант. - Как звать короля наёмников. Надеюсь, не Боб Динар?
- Черняк, - ответил Петров. - Его зовут Гарри Черняк. Вот телефон его помощника, он расскажет, как оформить документы. Звони ему в любое время. Всё, бывай.
Контракт
Олег вышел из корпуса и забился в угол между стеной и застеклённым тамбуром, где ветер был не таким пронизывающим. Это было единственное место, кроме подвала, где аспиранта не могли подслушать. Афоризм "у стен есть уши" в Институте, увы, воспринимался буквально. А как ещё его воспринимать, если на институтскую конференцию может придти гражданин в штатском и открытым текстом потребовать от сотрудников прекратить личные телефонные разговоры? Они, де, мешают прослушке. Да и безо всяких жучков руководству докладывалось всё, неосторожно сказанное учёными. Стукачество в Институте было развито на высшем уровне, и вести переговоры в его стенах Олег решительно не желал. Он оглянулся по сторонам и набрал списанный у Петрова номер телефона.
- Слушай, Олег, привет, я так рада, так рада! - затараторила в трубку незнакомая дама. - Как поживаешь. Ты хоть меня помнишь?
Олег мучительно пытался вспомнить, что за мадам с ним разговаривает.
- А вы кто, извините? - спросил он наконец.
На другом конце провода на мгновение воцарилась тишина, сменившаяся возмущёнными воплями:
- Олег, ты что, мозги пропил? Я Арина! Ординатуру вспомни. Кафедру хирургии в "железке".
Ну слава Богу, разъяснилось! Олег отлично помнил Арину Шахову, с которой познакомился во время учёбы в больнице бывшего Министерства Путей Сообщения, в просторечии именуемой "железкой".
- Привет, Аринка! - воскликнул Олег, довольный тем, что неловкая ситуация разрешилась. - Как поживаешь?
- Хорошо поживаю. Не в этом дело. Завтра сведу тебя с Черняком, будешь у него работать. Учти, тебя сам Петров рекомендовал, не вздумай его подвести!
Чем дальше, тем интереснее. Дело в том, что Арина ещё в ординатуре стала внештатным сотрудником ФСБ. Откуда Олег это узнал? Коллеги напели. Цех московских врачей подобен большой деревне и сплетни распространяются в нём с молниеносной быстротой.
По окончании ординатуры Шахова в больнице не работала ни дня, зато постоянно моталась по стране с иностранными гуманитарными миссиями, за которыми требовался надзор компетентных органов. Она неплохо устроилась, получая одну зарплату от чекистов, а другую от своих иностранных подопечных.
- Олег, встречаемся завтра в пять у фонтана, перед Большим Театром, - инструктировала врача Арина. - И чтоб не опаздывал!
- Сама не опоздай, - хмыкнул Олег.
Припарковаться вечером рядом с Большим нереально. Олег бросил машину в трёх кварталах от театра и к месту встречи добрался пешком. Теперь следовало запастись терпением: Арина требовала от других пунктуальности, но сама этим качеством не страдала.
Прогуливаясь у фонтана, Олег наблюдал за двумя собаками, собиравшими милостыню. Огромный лохматый двортерьер песочного окраса и маленькая чёрная шавка сидели у самодельной таблички. Надпись на табличке предлагала прохожим пожертвовать на содержание собачьего приюта. Двортерьер стоически переносил дежурство, шавка нервничала. Она то ложилась на брюхо и жалобно оглядывая прохожих, то подскакивала и рвалась прочь, но верёвочный смычок, соединявший ошейники псов, удерживал её на месте. Наконец и двортерьер не выдержал. С радостным лаем обе собаки помчались через сквер, распугивая праздную публику. Тут же со скамейки подскочил обтёрханный мужичёк в солдатском бушлате и бросился в погоню. При этом хозяин нецензурно грозил собакам страшными карами, а те улепётывали ещё пуще.
Досмотреть, чем кончилась погоня, Олег не успел. Подошла Арина. Яркая, длинноногая, стремительная. Она ничуть не изменилась с того дня, когда молодые ординаторы получили свои дипломы и разъехались в разные стороны.
- Привет!
Олег проводил глазами лохматую парочку, удирающую в сторону Госдумы, и выразительно посмотрел на часы.
- Привет, запоздалая ты моя.
- Ой, слушай Олег, не будь занудой. У меня были дела. И вообще, нечего рассиживаться, нас ждут. Пошли, тут не далеко.
Учитывая прошлое Арины, врач решил, что их ждёт пожилой майор, засидевшийся в конторе допоздна. Подозрения усилились, когда девушка повела его мимо Большого на Кузнецкий Мост. Не дойдя полквартала до общественной приёмной ФСБ, Арина свернула к нарядному особняку с кариатидами на фасаде.
- Памятник русским женщинам, - Арина указала на гипсовых тёток-кариатид, последние лет двести бессменно поддерживающих карниз над входом в особняк.
Прозрачные двери особняка распахнулись сами, швейцару в опереточной ливрее осталось только отдать честь посетителям. За дверью находился просторный холл, отделанный порфиром. Великолепная лестница вела на второй этаж. Арина скинула пальто на руки гардеробщице и потащила замешкавшегося приятеля наверх, к высоченным дверям, из-за которых приглушённо звучала музыка.
- Это клуб "Брно", - пояснила она. - Черняк уже ждёт нас.
- Польщён, - ответил Олег.
На самом деле он был даже слегка разочарован. Врач ожидал встречи с фээсбэшником, а вместо этого его привели в притон для крутых. Олег распахнул перед Ариной массивную дверь, и они вместе вошли в просторный полутёмный зал, наполненный танцующими людьми. Атмосфера, насыщенная табачным дымом и грохотом акустических систем, окутала Олега. Вспышки стробоскопов прорезали тьму. Олег хотел задержаться у входа, чтобы глаза привыкли к полумраку, но Арина потащила его дальше. Девушка ловко лавировала среди танцующих.
- Подожди здесь, - сказала она у барной стойки и исчезла.
Олег заказал себе колу. Рядом две голенастые девицы тянули коктейли. Они бесцеремонно оглядели врача с головы до ног. Олег поднял запотевший бокал.
- Ваше здоровье, девушки.
Девицы скривили кислые мины и отвернулись. Олег явно не прошёл их фейс-контроль. Но скучать пришлось недолго. Появилась Арина и снова повела Олега куда-то в тёмный проход за баром. Зал, в который они вошли, был намного меньше предыдущего и напоминал скорее гостиную. Здесь никто не танцевал.