22 июня 2009 года
Генконсульство США - Квартира Айка Блюма
Шанхай, КНР
Айк то и дело поглядывал на минутную стрелку настенных часов, но она никуда не торопилась. Она будто смеялась над его нетерпением, с которым он досиживал последние часы этого непомерно затянувшегося рабочего дня. На какое-то мгновение ему даже показалось, что время в Поднебесной остановилось: он подскочил со стула и пулей вылетел в коридор, где на стене рядом с портретами президента и госсекретаря висели в ряд часы, показывавшие время Вашингтона, Токио и Лондона. Минутные стрелки двигались на всех трех. Убедившись в этом, Айк понуро побрел на свое рабочее место, откуда настойчиво раздавалась телефонная трель - его срочно хотел видеть генконсул.
Айк осторожно приоткрыл дверь. Генеральный консул США в Шанхае Стивен Уокер отличался тяжелым нравом, за что был прозван подчиненными Крутым Уокером. Это был высокий, крупный, седовласый, уверенный в себе 50-ти летний дипломат, в послужном списке которого уже были Ирак и Афганистан, а в ближайшей перспективе ожидался просторный кабинет в Вашингтоне. Уокер медленно перевел взгляд с монитора компьютера на Блюма. Тот всегда чувствовал себя неуютно под проницательным - усиленным очками для дальнозоркости - взором цепких серых глаз шефа и испуганно застыл в дверях.
- Вы что, так и собираетесь торчать там? - неодобрительно хмыкнул Уокер, - пройдите, наконец, и садитесь.
- Да-да-да, конечно, Стив! Я так рад, что вы меня позвали, - Айк просеменил через весь кабинет к стульям, стоящим в ряд перед столом генконсула и уселся на краешек самого дальнего, так что Уокеру пришлось откатиться на кресле немного назад - чтобы монитор не препятствовал беседе.
- Айк, я сморю, вы берете с завтрашнего дня двухнедельный отпуск, - начал он.
- Исключительно за свой счет! - перебил его Блюм, и генконсул непроизвольно поморщился:
- Ну, разумеется. Вы ведь истратили весь полагающийся вам оплачиваемый отпуск...
- Исключительно на еврейские религиозные праздники, - снова перебил его Айк. На этот раз Уокер постарался воздержаться от демонстрации неодобрения. Не нужно было давать повода этому Блюму, потомственному юристу то ли в третьем, то ли в четвертом поколении, для обвинений его в антисемитизме.
- Как вице-консул по работе с американскими гражданами вы должны знать, что лето - это самый пик туристического сезона в Шанхае. Тысячи американцев едут в этот город, и им может потребоваться ваша помощь...
- Поймите, Стив, - Айк проникновенно взглянул в глаза начальнику, - я беру отпуск, потому что моя помощь требуется моим друзьям, кстати, тоже американским гражданам. Это что-то вроде религиозного паломничества...
"О, господи! Похоже, это никогда не закончится", - тяжело вздохнул Уокер и, смирившись, произнес:
- Ну, раз такое дело...
- Спасибо, спасибо, спасибо! - взвизгнул Айк, подскочил с места и в тот же миг исчез за дверью.
***
Василия всегда раздражала преувеличенно радушная манера американцев здороваться. Вот и сейчас Комнину стало не по себе, когда встречавший их в аэропорту черноволосый и немного полноватый американский дипломат лет 35-ти, удивительно напоминавший какого-то мультяшного персонажа, издал вопль радости, после чего нижняя часть его гладко выбритого, словно гуттаперчевого лица растянулась в восторженной улыбке, а физиономия, и без того похожая на грушу, приобрела еще больше сходства с этим фруктом.
- Nice to meet you Mister Komnin!!! - несмотря на сладкую улыбку и крайний энтузиазм в голосе, рукопожатие дипломата оказалась вялым и безжизненным. А голос собеседника и манера растягивать слова и вовсе показались Комнину механическими. Вася хотел уже обидеться на то, что американец общается с ним, как с дебилом из недоразвитой страны, но тот ровно с тем же видом и той же интонацией поздоровался с Норманом. Рихард подчеркнуто холодно поприветствовал дипломата в ответ, из чего Василий сделал вывод, что на Нормана тот тоже произвел не самое приятное впечатление.
Они быстро вышли из ВИП-зала и в сопровождении двух китайских носильщиков двинулись к огромному suburban'у GMC с дипломатическими номерами. Василий вылетел из Рима совсем налегке - чемодан с вещами и бразильскими сувенирами он сдал в багаж питерского рейса, а при себе имел лишь небольшой рюкзак, в котором лежали фотоаппарат, мобильник, нетбук и еще пара-тройка гаджетов, но напрочь отсутствовали зубная щетка и смена белья. Благодаря заботе Гарри Лю - а точнее его шофера - эта проблема в Гонконге была успешно решена. И теперь китайский носильщик катил за Комниным объемный чемодан с обновками.
Отправляясь на шопинг в один из крупнейших торговых центров Гонконга, Василий рассчитывал прикупить себе пару футболок, джинсы, куртку и ботинки, пригодные для прогулок по тибетским высокогорьям, да еще смену белья. Но его американский знакомый предупредил, что оплатит любые покупки в счет обещанной Ван Хохом зарплаты и посоветовал Василию не ограничивать себя в расходах. И тогда Василия понесло: один раз ему уже пообещали щедрое вознаграждение, которое так и осталось пустым звуком, так что теперь следовало воспользоваться моментом и получить причитающееся - ну, хотя бы в виде модного "прикида".
Василий вышел к большому фонтану в центре торгового комплекса, куда сходились все линии нескольких этажей огромной крытой галереи. Чем-то она напомнила ему знаменитый миланский пассаж, только превосходила его размерами в несколько раз. Василий начал всматриваться в вывески бутиков и нашел несколько знакомых - все по той же миланской галерее. Там он и обновил свой гардероб, в выборе одежды подсознательно подражая Норману - просто потому, что другого примера для подражания у него рядом не было. Американец похвалил его выбор, но сумма счета за покупки Василия заставила его поскучнеть.
Рихард достал из бумажника золотую кредитную карту и задумчиво постучал ей о прилавок, борясь в душе с практичным немцем, призывавшим сейчас же прекратить сорить деньгами. После недолгой внутренней борьбы немец одержал вверх. Норман спрятал золотой American Express, и достал вместо него другой кусочек пластика - корпоративную кредитную карту церкви саентологии, которой уже расплачивался за проживание Ван Хоха в Риме.
- Сектанты снова засветили свою кредитку, - объявил Гвидо через полчаса после этой транзакции.
- В Гонконге? - Де Анджелис подошел к его рабочему столу и стал всматриваться в столбцы цифр на мониторе.
- Да, в каком-то торговом центре. Счета из магазинов Armani, Gucci, Prada, D&G.... Что любопытно - все мужские коллекции. Счет в общей сложности на... - Гвидо сделал быструю калькуляцию на компьютере и даже присвистнул от удивления, - около 15 тысяч евро!
- Ну что ж, у мальчика хороший вкус, - усмехнулся Де Анджелис. Интуиция подсказывала ему, что ни кто иной, как "византиец" только что немного облегчил корпоративную карту сектантов.
***
- Друзья! - усевшийся на переднем сиденье SUVа Айк развернулся лицом к своим гостям и на секунду застыл с широко растянутым в улыбке ртом. - Я так рад видеть вас в Шанхае! Я с нетерпением ждал вас всю эту неделю!- он издал звук, напоминавший нечто среднее между хихиканьем и рыданием, что обычно выражало у Айка Блюма наивысшую степень экзальтации. - Сейчас мы поедем ко мне домой, вы выспитесь, а завтра с раннего утра мы отправимся в Тибет! Yahooooo!!! - радостный возглас Айка повис в воздухе. Молчание, царившее в машине, нарушали только звуки гудков, которыми шанхайские автомобилисты прокладывали себе дорогу в городских пробках.
- Весьма польщены вашим гостеприимством, мистер Блюм, но мы предпочли бы остановиться в отеле, - вежливо заметил Норманн-Ауденхоф, когда затягивать паузу стало уже совершенно неприлично. По постепенно тающей улыбке дипломата Рихард понял, что дал немного воли своему врожденному высокомерию, и потому решил сгладить неловкость. - Мы просто не хотим стеснять вас, вы и так уже немало сделали для нас.
- И сделаю еще больше! - радостная улыбка расцвела на грушевидном лице с новой силой. - Вы окажете мне огромную честь, если остановитесь у меня. Я живу один, совсем один в огромной пустой казенной квартире, - последняя фраза снова закончилась каким-то странным истеричным всхлипом. - К тому же, я уже приготовил праздничный ужин...
Квартира Айка Блюма на поверку оказалась не такой уж огромной - гостиная, объединенная с кухней, две спальни и кабинет. Айк с готовностью уступил обе спальни гостям, устроив себе постель прямо на полу в кабинете. Рихард с едва скрываемой брезгливостью осмотрел место своего будущего ночлега, но, к счастью, выделенные им спальни имели отдельные ванные комнаты, и это обстоятельство, равно, как и соображение, что в этой дыре им придется провести только одну ночь, заставило Рихарда скрепя сердце отказаться от мысли сейчас же ехать в ближайший отель.
Квартира Блюма располагалась в пятиэтажном сером блочном доме эпохи культурной революции, предназначенном для коммунального проживания иностранных дипломатов. В настоящий момент в доме жили в основном американцы, чье консульство находилось неподалеку - в старом шанхайском районе Пуси, на западном берегу грязной мутной реки, разрезавшей многомиллионный город. По дороге в Шанхай Рихард успел просмотреть какой-то туристический буклет, в котором говорилось, что все достойные отели города располагались в деловом районе на восточном берегу. Так что выходило, что если прямо сейчас отправляться на поиски жилья по соседству, можно было легко заблудиться в хитросплетении путанных улочек исторической части китайского мегаполиса.
- Я приготовил для вас гунбао цзидин! - Айк появился из кухни с дымящимся блюдом в руках. Он предусмотрительно прихватил горячую керамическую тарелку полотенцем, но видимо не рассчитал нужную толщину "изоляции" - его рукам стало нестерпимо горячо точно на середине пути - от пышущей жаром плиты до накрытого соломенными салфетками низкого столика. - Ай! - завопил Айк. - Ай! Ай!!! - и не успели еще гости ничего сообразить, как дымящееся блюдо выскользнуло из покрасневших рук дипломата и шмякнулось на пол гостиной вниз содержимым, громко чавкнув о ковер.
- Ай-ай-ай! Что я наделал! - завопил Айк и, истерически заломив руки, бросился вон.
- Что-то не хочется мне у этого чудилы ни ночевать, ни ужинать, - Василий мрачно рассматривал жирное месиво на ковре, прикрытое керамической тарелкой. - Еще отравит или квартиру подпалит. Захочет фейерверк в честь нашего прибытия устроить...
К его удивлению Рихард не разделил его опасений:
- Он заказал ужин в ближайшем ресторане и сейчас бросился делать новый заказ. Вы на его руки посмотрите - он даже ручку в них держать, как следует, не может. А фейерверка он не устроит, потому что такие, как он, обычно, огня боятся. Или громких звуков.
Радостная физиономия Айка минут через десять снова нарисовалась в дверном проеме. На этот раз его сопровождал китайский повар в белоснежной куртке, кативший перед собой тележку с китайскими яствами. Китаец заново накрыл стол и расставил блюда. Рихард немного ошибся - повар был не из ближайшего ресторанчика, а из консульской столовой, о чем сообщал висевший у него на груди красный бэдж с фотографией и именем Сунь Ху.
Сунь Ху оказался мастером своего дела - недаром его взяло на службу правительство Соединенных Штатов. Принесенные им кушанья с незапоминающимися замысловатыми названиями, подкрепленные каким-то сладким фруктовым вином, довольно быстро сняли у гостей напряжение, вызванное неадекватным поведением хозяина. Ужин продлился в лучших китайских традициях - не более часа, поскольку завтра нужно было рано вставать, чтобы отправляться в страну гор и вечных снегов.
23 июня 2009 года
Аэропорт Хунцяо
Шанхай, КНР
Старый шанхайский аэропорт Хунцяо - "Красное знамя" или Шанхайский краснознаменный аэропорт - сильно уступал своему более молодому собрату, международному аэропорту Пудун, но и он был подобен гигантскому муравейнику, в котором царил высокоорганизованный хаос - состояние, характерное для любого китайского крупного транспортного узла. Из Хунцяо летали в основном внутренние авиарейсы.