– Porsche Panamera, бля!
И тут же собственной задницей – сиденья-то стали другими – ощутил произошедшие изменения.
– И что теперь делать? – произнес Серега вслух.
– Чувак, да ты совсем лошара, – нарисовался на пассажирской сидухе Пердиганди. – У тебя тут четкая тачка, а ты сиськи мнешь. Как – чо делать? Кататься! Вот ключ-то, – он кивнул на фирменный, в виде модельки, ключ-метку от «панамеры»,валявшийся там же, на пассажирском сиденье.
– Ты сдурел, что ли? – жалобно спросил Пердиганди Серега. – Куда кататься? По цеху? Еще б она с пэтээсом сразу превратилась. С пэтээсом на меня причем…
– Ну ты лошара, – повторил Пердиганди, качая головой. – Да кто тебя остановит-то? На такой машине?
– Точно? – подумав, спросил Серега, припоминая сегодняшний же финт Шаробздюнчика с «двумя лучами поноса». Ну а с чего другого девица-красавица из «маздочки» ломанулась в кусты, теряя тапки? Шаробздюнчик поспособствовал, кто же еще. Надо сказать, что по мелочам парочка карманных дьяволов иногда, под настроение, Сереге вот так помогала. То место на парковках освобождала, когда все забито было так, что не въехать, то уже закрытые до следующего дня, казалось бы, магазины открывала, то, когда деньги у Сереги на телефоне заканчивались, делала так, что нужный человек звонил ему сам…
Молчание, как показалось Сереге, было явным знаком согласия.
– Ну тогда ладно, – совсем другим тоном проговорил он, невесть с чего озираясь по сторонам и хищно сверкая лысым черепом. Открыл дверь, вылез из машины и спросил:
– Жень, времени-то сейчас сколько?
– Девять часов, – ответила та. – Сереж, а что… что дальше делать-то? С «панамерой» этой?
– Как – что?! Кататься! – более чем уверенно произнес Серега. – Едешь?
Для осуществления триумфальной поездки на «панамере» стоимостью в зарплату колориста лет за пятьдесят-сто срочно требовались наблюдатели. Других кандидатур, кроме уборщицы и ее малолетнего братца, поблизости не было.
– Да! – крикнула Женька. – А ну их на фиг, эти полы, в понедельник вымою! Когда я еще на такой машине покатаюсь?
– Да! – тут же заорал Васек, которого, собственно, никто не приглашал. Но куда от него было деться?
– Ок, – решительно сказал Серега. – Пойду переоденусь… – и тут же выругал себя за то, что совсем недавно лез в салон что «кайенна», что «панамеры» в грязной рабочей спецовке. Впрочем, ему-то какое дело – машины не его, а вообще непонятно чьи…
Через полчаса белая «панамера» вываливалась из промзоны, где находился автосервис, на дороги Нерезиновска.
Еще через полчаса стало ясно, что в будний день Москве ездить не то что некуда, а негде, хоть ты на «порше», хоть на «запорожце». «Панамера» торжественно встала в мертвой пробке. Серега уже ругал себя, что сморозил глупость и не дождался хотя бы часов 11, когда полгорода свалит из столицы на дачи, – знал ведь все прекрасно, но, сам себе злобный буратино, рискнул «покататься» в пятницу вечером. А тут еще неожиданно разразился гром – в буквальном смысле – и с неба как ливануло. Любой же знает, что если обычно на дорогах Нерезиновска имеет место быть трындец, то любые природные осадки превращают трындец обыкновенный в трындец в кубе. Серега выдохнул и начал сваливать из крайнего левого в крайний правый ряд, который, по его мнению, ехал быстрее, – правильно, в крайнем левом же обычно собираются все, кто считает себя самыми умными; поэтому-то он обычно в пробке и не едет. Удивительно, но перестроиться через несколько полос мужику удалось легко, – еще не успевал включить поворотник, а все его уже пропускали. Впрочем, Серега быстро вспомнил, на чем он едет, и хмыкнул.
– Ну а то, – довольно высказался с кожаной торпеды нарисовавшийся там Пердиганди,вертя башкой и созерцая притормаживающие авто (что-то зачастила проведыватьСерегу сегодня сладкая парочка, что вместе, что поодиночке), – знай наших. У нас, чай,машина, а не ваши унитазы на колесиках.
– Сереж, – между тем сказала Женька, – а куда мы едем?
Серега тут и вовсе скис, не зная, что ответить. Поначалу он планировать съездить на тот же бессветофорный Кутузник и там попробовать поиграть в шашки, а потом сломиться по Минке в область или по МКАДу доехать до Новой Риги, но по факту добрался до Кутузы чисто для «постоять». А тут и правый ряд встал намертво. Народная примета – если в пробке перестроишься в тот ряд, который едет, то он тут же встанет.
– А мы на дачу сегодня не успеем, да? – подал голос с заднего сиденья заскучавший Васек. Нет, первое время он гордо восседал позади Сереги, гордо и высокомерно поглядывая со своего места на все, что проезжало мимо, включая трактора и камазы.
Толку-то от его высокомерных поглядываний – стекла у «панамеры» были тонированные; один хрен ничего не видно.
– А зачем вам на дачу? – уныло спросил Серега. Надо же было как-то реагировать.
– Ну как – зачем?! – вытаращилась на него Женька. – Мы каждые выходные ездим. Ну, стараемся, по крайней мере. У нас там деревня рядом, ферма с коровами, речка есть…
– Свежий воздух типа, – покивал головой Серега. – Далеко, что ли, дача?
– Под Рузой, – ответила Женька. – Как раз сюда, по Минке…
Серега заинтересовался от нечего делать:
– Какие у вас там еще есть достопримечательности, кроме коров? – спросил он.
– Аэродром заброшенный! – сразу же завопил сзади Васек. – Там даже самолет есть, я в нем лазил!
– Что-о? – обернулась к нему возмущенная сестрица, – это когда это?! И когда я тебе разрешала?!
– Аэродром?! – обернулся Серега. Ему как будто показали красную тряпку. Ведь на заброшенном аэродроме есть самый реальный шанс покататься! Да, это не подготовленная трасса с идеальным асфальтом, но…
– Жень, а поехали-ка к вам на дачу, – решительно сказал Серега. – Тем более нас на это направление вытащило.
Женька обрадовалась:
– Давай!
– Ура-а! – завопил Васек – так, что у Сереги заложило уши.
Решено. Серега позыркал вокруг, пытаясь определить, какой же из рядов едет, и тут неожиданно наткнулся на нечто.
Нечто, насквозь промокшее, ютилось возле автобусной остановки на «Славянском бульваре». «Возле» – потому, что вылезший из метро многочисленный народ, массово оставивший зонтики дома, из-за ливня набился под остановочный навес, изображая из себя сельдей в банке, и места под стеклянной крышей хватило не всем. Так что нечто мужского пола лет двадцати-двадцати двух, вцепившись в свой рюкзачок, жалось подле, омываемое дождем, и смотрело таким жалким взглядом на проплывающие мимо автомобили, в которых сидели сухие и довольные пассажиры, таким жалким… Утренняя собачка из тупозвёздной «мазды» просто нервно курила в углу.
Серега не выдержал и тормознул.
– Щас, Жень, подожди, – быстро сказал он. Открыл пассажирское стекло и крикнул промокшему парню:
– Эй, пацан! Залезай давай! Тебе куда – в Одинцово?
Пацан вытаращил глаза на машину. Нате вам – стоишь себе на остановке, никого не трогаешь, и тут с Кутузника снисходит «панамера» и, похоже, предлагает подвезти.
– Ну, чего стоишь, – прикрикнул Серега. – Лезь давай назад.
Пацан замялся и наконец выдал:
– У меня денег нет…
– Да по нему и так видно, что нет, – хихикнул на этот раз Шаробздюнчик.
Серега не обратил на него никакого внимания, и только открыл рот, чтобы сказать пацану, что тот – идиот, раз решил, что его на «порше» хотят подвезти за деньги, как…
– Дурак, – неожиданно выступила Женька. – Кто их с тебя требует-то?! Дуй давай назад, быстрей.
Пацан посмотрел на нее и быстро прыгнул к Ваську.