Я ожидал, что Павлович поведёт нас в свой кабинет и будет о чём-то рассказывать, но нет… После ужина мы двинулись в подвал особняка, который представлял собой хранилище и эдакий мавзолей. А судя по каменным саркофагам, я не так уж и далёк от правды.
На стенах висели факелы, освещающие коридоры и закутки. Странно, но почему-то Неврозов не стал проводить сюда электричество. Оставил такой вид освещения, как дань традициям? Скорее всего.
— Пап, мы же идём…
— Да, сын, — кивнул Неврозов. — Пришло время.
— Но ведь, а Дима?
— Его присутствие станет ещё одной ступенькой нашего доверия, — улыбнулся Павлович и взглянул на меня. — Тем более, что я хотел отблагодарить и его.
О чём речь я уже начинал догадываться, но предпочёл молчать и просто следовать рядом. Коридор заканчивался монолитной дверью из Разломного камня, рядом с которой была выемка для кольца. Неврозов приложил перстень к выемке, а другую руку к двери. Раздался скрежет, пыль и каменная крошка начали падать на пол, а в воздухе появился лёгкий запах затхлости и каких-то… благовоний.
Место, куда он привёл нас с Тимофеем, было хранилищем рода. Небольших размеров зал, что ранее был поглощён тьмой, но сняв факел со стены, Александр коснулся им канала, в котором находилось масло, и появился свет.
Я присвистнул от увиденного и взглянул на Неврозова старшего.
— Неплохая коллекция, Александр Павлович.
— Здесь хранится всё, что нашли и добыли предки нашего рода, — кивнул он. — История рода Неврозовых. Вот, что олицетворяет этот зал.
Пусть зал и был небольшим, но оказался заставлен десятком стеллажей с артефактами. Клинки, копья, кинжалы и множество других видов оружия. Броня разных мастей от тяжёлых доспехов до лёгкой ткани в виде туники. Ювелирка тоже присутствовала, и я видел комплект из четырёх частей, который лежал на бархатной подушке. Полностью белое, будто изо льда, ожерелье с серьгами и кольцами. А ещё здесь было золото… Дохерище золота в виде горок. Металл поблёскивал в свете огня, притягивая взгляд. Помимо артефактов я видел шкафы с книгами, которые тронуло время, но было видно, что за ними бережно ухаживали.
— Сегодня, Тимофей, ты сменишь фамильный клинок, — с нотками торжественности сказал Неврозов и начал спускаться по ступеням.
Тимофей от этих слов вообще в осадок выпал и забыл как дышать. Ну а я осматривался вокруг и всё чаще обращал своё внимание на книги. В этом мире с достойной литературой… откровенно хреново. Точнее не так, почитать есть что, но мне это неинтересно. В библиотеке Ордена я пропадал сутками и библиарии выгоняли меня из неё чуть ли не всей толпой, но в этом мире читать как-то особо не приходилось. У нас, к сожалению, такая библиотека была уничтожена во время войны родов.
Пройдя стеллажи и сокровища, мы оказались возле каменного постамента, в который было воткнуто четыре меча. Одного взгляда хватило, чтобы понять — в этих клинках живут души существ Разломов. Причём не самые слабые, а достаточно опасные твари.
— Ты можешь выбрать любой из них, Тимофей, — указал Неврозов рукой на постамент. — И этот клинок станет твоим.
— А как же Горн? — спросил парень. — Ты же подарил его мне на пятнадцатилетие.
— Горн — родовой меч, но он…
— … без души, — опередил я его.
— Да, — улыбнулся Александр. — Я знал, что ты заметишь, Дмитрий.
Тимофей не стал задавать больше глупых вопросов и всё понял. Я больше чем уверен, что Неврозов подарил тот меч своему сыну для того, чтобы он обучался с ним и привыкал к этому виду оружия. Своего рода тестовый образец, что использовался детьми рода. Хороший подход, но я не особо одобрял его. Пусть оружие и считается продолжением руки, а также инструментом, но за свою жизнь мне довелось повидать многое, чтобы с уверенностью сказать, что порой неодушевлённый клинок способен спасти жизнь лучше, чем тот, в котором заперта душа.
Сделав шаг, а затем ещё один, Тимофей замер и начал выбирать. Его взгляд метался с одного меча на другой и было видно, что парень в замешательстве. Не хочет прогадать, ведь второй шанс может представиться только после того, как он станет главой.
— Вы позволите мне подсказать ему, Александр Павлович? Понимаю, что это дело вашей семьи, но с даром Тимофея он может ошибиться.
Неврозов хмыкнул и кивнул, одобряя.
— Это будет интересно и мне, Дмитрий.
Подойдя к Тимофею и похлопав его по плечу, я подошёл к одному из клинков. Рукоять из кожи чёрного аспида, достаточно удобна и хорошо ляжет в руку. Навершие в виде головы совы, как знак рода Неврозовых. Гарда в виде змеи, свернувшейся клубком. Этот меч, а скорее рапира, подходил больше дуэлянту, чем воину. Хорошее оружие, а душа внутри него… Багровый Василиск. Хрен знает, как Неврозовы добыли его, но мастер, что выковал эту рапиру, достоин уважения.
Нет, не подойдёт.
Следующим стал массивный палаш, своим стилем и дикостью больше принадлежавший Персидской Империи, чем Российской. Судя по всему, добыт в сражении, но не был перекован, а душу просто подчинили. Песчаный Сангон… Ящерица, которая способна укреплять собственное тело из камня и песка. Такую только в Чёрном и Радужном Разломах встретить можно, а то и в Эпицентре.
Тоже мимо.
Третий клинок больше походил на короткий колющий гладиус. Обоюдоострое лезвие с письменами, золотистые рукоять с гардой и навершием. Хороший меч, достойный, а душа Пегаса — это вообще что-то с чем-то. Будь мы с Неврозовыми врагами, то этот клинок стал бы хорошей добычей. Пегасы славились своим непокорным нравом, силой и мудростью. Подчинить, а тем более заслужить уважение таких созданий практически нереально. Впрочем, что невозможно для обычного человека, осуществимо для Охотника. Брат Ормар однажды спас Пегаса, и тот был с ним до самой гибели… Благородный зверь. Даже жаль, что его душа заперта в мече.
Мне уже хотелось остановиться на этом клинке, но решил присмотреться к последнему. Коснувшись длинной и тонкой рукояти, я вытащил меч из камня. Его не назовёшь обычным для этого мира и ковался он явно не здесь. Узкий край на острие и более толстый, загнутый под углом, край внизу… Такие мечи использовали Шидарайцы — воинствующий народ из одного мира, где мне удалось побывать. А вспыхнувшее в полости нижней части клинка маленькое пламя это только подтвердило.
Что ж, беру свои слова назад. Пегас хорош, но этот меч… Охереть, откуда он вообще у Неврозовых взялся⁈
— Александр Павлович, откуда этот клинок? — спросил я, смотря на разгорающееся пламя клинка.
Тимофей тоже проникся и заворожено наблюдал.
— Его нашёл мой прадед, когда побывал в одном из Радужных Разломов, — ответил Неврозов с удивлением. — Странно, но я раньше не видел, чтобы он… так реагировал. Мне так и не удалось зажечь его пламя, как однажды сделал мой предок. Как у тебя это получилось, Дмитрий?
Пламя начинало разгораться всё сильнее, добавляя света в полумраке зала.
Не видел, да? Оно и понятно, ведь в этом мече душа Пламегрива. Массивного, зубастого и, мать его, опасного огненного волка. Мир Шидарайцев окутан пламенем, и существа в нём рождались сродни огненной стихии. Пламегрив считался одной из тех тварей, при встрече с которой было два выхода: бежать или подыхать. Они не охотились стаями, как обычные волки, а вели одиночный образ жизни. Вот только при всей своей опасности Шидарайцы смогли их укротить.
— Два сердца — одно пламя, — прошептал я, и огонь меча вспыхнул так, что достал до потолка зала. — Долго же ты был один, да?
Неврозов отшатнулся и закрыл сына, а клинок в моей руке угрожающе завибрировал. Единожды Пламегрив выбирает себе хозяина и умирает вместе с ним. Такова их природа и суть, но этого волка… заперли. Его душу сломали, подчинили и засунули в металл, заковав рабскими оковами.
— Дмитрий, что происходит⁈ — заволновался Александр Павлович.
— Всё хорошо, — спокойно ответил я и сказал: — Не мешайте мне какое-то время, пожалуйста.
Прикрыв глаза и уйдя в себя, я сконцентрировался на душе Пламегрива и пытался достучаться до него. Урезонить ярость и огненную стихию существа, для которого оковы стали болью и страданием. Он до сих пор верит, что прежний хозяин вернётся, а потому никого к себе не подпускал. Он бы и на меня не среагировал, не будь в моей душе парочки его собратьев. Остатки, что сохранились после боя с Борденом и остальными ублюдками эмиссарами.
Общаться с полуразумным волком — это уже проблема, но сделать это, когда он заперт в клинке и является лишь душой, вдвойне сложно. Но у меня получилось. Я смог дать ему посыл, что прошлый хозяин мёртв и здесь, рядом со мной, есть достойный потомок.
Я открыл глаза и не сдерживал улыбки, опустив взгляд на пламя клинка.
— Тимофей, подойди.
Парень замешкался, но сделал, как сказано, и я передал ему меч.
— Его зовут Игнис, и он станет твоим союзником.
Стоило клинку оказаться в руке Тимофея, как пламя вспыхнуло и лизнуло его кисть. Юнец вздрогнул, а затем с удивлением расширил глаза и сказал:
— Не больно…