— Я спас вас от плахи — этого мало? — прервал Загфуран. — А что касается Святой церкви, то вы ведь тоже приняли помазание от нее. А молодой король, будет вести политику по-другому. Думаю, в ваших интересах…
— В моих интересах помалкивать! Иначе я стану следующим в длинной очереди на плаху. И то, что я получил благословение от одного из братьев, не открывающих лица, меня не спасет. У меня, знаете ли, тоже есть что отобрать!
— Выслушайте меня, — Загфуран повторил успокаивающее заклинание — видно, нервы у герцога совсем сдали. — Будет лучше, если король умрет естественной смертью. Я готов ускорить этот процесс. Главное, мне нужно знать, — мы с вами заодно? Вы поможете в деле завоевания Энгарна или мне поискать другого регента для молодого принца?
Герцог судорожно сглотнул, прежде чем вымолвить:
— Я с вами.
В коридоре послышался топот сапог.
— Шереш вас раздери! — закричал граф, когда в спальню ворвались гвардейцы короля Манчелу. — Вы опять предали меня!
— Не бойтесь, — холодно произнес Загфуран, наблюдая, как Тазрашу скручивают руки за спиной. — Доверьтесь мне.
Солдаты, грубо обращавшиеся с герцогом, не решались дотронуться до мага. Наконец офицер прикрикнул:
— Чего смотрите? Велено привести всех, кто в спальне.
Один стражник схватил мага, но тут же заорал: с обожженных ладоней рваными клочьями слезала кожа.
— Не стоит непочтительно обращаться с посланцем Эль-Элиона, — наставительно произнес Загфуран из-под капюшона. Вид обезображенного товарища подействовал на гвардейцев сильнее, чем слова.
— Мудрый маг, — вспомнив титул Загфурана, почтительно обратился офицер. — Король желает видеть вас.
— Я навещу короля, — успокоил их минарс.
То, что не смогли сделать Загфурану, выместили на герцоге, грубо толкая в спину, не позволив даже одеться.
Король ожидал в тронном зале. Горели люстры, освещая сидевшего на возвышении Манчелу в традиционном для него черно-золотом одеянии. Белые колонны с изящной золотой лепниной уходили вверх, где с потолка святые взирали на суд монарха. Стража построилась между колоннами, держа перед собой арбалеты: если король прикажет, обвиняемые не обязательно взойдут на плаху — могут умереть прямо здесь.
Манчелу мрачно окинул взглядом пленников, доставленных ему. Кольцом вокруг него застыли фигуры в темно-коричневых балахонах, с капюшонами, скрывающими лицо, — священники Святой церкви, еще недавно бывшие Избранными. Минарс не сомневался, что его величество выбрал самых сильных магов, которые были в его распоряжении, но их присутствие развеселило. При всем уме Манчелу так и не понял, с кем имеет дело. Полагает, что защитится от минарса Храма Света арбалетами и местными магами…
— Вот они, ваше величество… — офицер щелкнул каблуками.
— Вижу, — сквозь зубы отозвался Манчелу. — Вы вернулись, Загфуран, и в первую очередь пришли не ко мне, а к заговорщику? — он не ожидал ответа. — Это к лучшему. Я разгадал ваши планы, но не имел доказательств. Теперь они есть, хотя это чистая формальность. В темницу их! — король кивнул магам, чтобы они помогли доставить Загфурана.
— Не торопитесь, ваше величество, — задержал его минарс, и все, кроме короля замерли, не в силах пошевелиться, но монарх этого не заметил. — Все равно меня казнят, так давайте пообщаемся напоследок? Объясните хотя бы, в чем я провинился.
— В темницу! — заорал король, брызжа слюной.
Вместо этого стук выпавших у стражи арбалетов эхом прокатился по залу. Король недоуменно оглянулся, осознавая, что происходит.
— Если вы не хотите произнести обвинение, тогда его произнесу я, — маг повысил голос, он метался где-то под потолком, и обрушился на голову Манчелу как молнии святых. Минарс протянул ладонь к монарху. — Именем Эль-Элиона я обвиняю короля Манчелу. Ты думаешь, что выше тебя нет суда на Гоште. Ты считаешь себя вправе казнить и миловать для своей выгоды. Ты противишься Свету. Эль-Элион выносит тебе приговор.
Эти слова Манчелу слушал с вытаращенными от натуги глазами. Он пытался встать с трона, но магия, наложенная Загфураном, теперь прочно удерживала на месте и его.
— Твое время закончилось! — провозгласил минарс, и Манчелу на троне обмяк, потеряв сознание.
Маг повернулся к страже. Постепенно отпустил их. Они от неожиданности упали на колени, но некоторые тут же схватились арбалеты.
— Вы молодцы, — улыбнулся минарс, хотя под капюшоном никто не мог различить его улыбку. — Именно этого я и ожидал, — он взмахнул рукой, и будто смертоносный ветер пронесся над залом. Один за другим солдаты падали бездыханными на белый мрамор пола.
Последними Загфуран осмотрел "защитников" короля из ордена Света. По очереди сдернул капюшоны, всматриваясь в искаженные ужасом лица. Минервалсов среди них не было, поэтому маг еще раз провел в воздухе рукой. Оловянными солдатиками упали на пол и они. Маг повернулся к стоящему на коленях герцогу, помог встать.
— Все пошло немного не так, как мы рассчитывали, — минарс передернул плечами — тело чесалось так, будто его всю ночь кусали комары. — Предлагаю вам вернуться в спальню, одеться и с мечом бежать сюда, чтобы, если понадобится, отдать за короля свою жизнь. Этим, — он указал на фигуры в коричневых балахонах, — перережете горло. Одного оттащите к дверям — пусть думают, что именно он пытался спасти короля, но погиб, не выдержав перенапряжения. А я пока найду слугу, которого Манчелу так милостиво дал вам, чтобы шпионить.
Преодолевая чудовищный зуд, Загфуран наложил на слуг в замке заклинание забвения. После этого ненадолго уединился, чтобы хоть немного унять чесотку от использования магии.
Когда же он вновь появился в тронном зале, герцог Тазраш во всеоружии рассказывал, как люди, которым Манчелу больше всего доверял, — маги, скрывшись под одеждами ордена Избранных, подняли руку на короля. Монарха защищал лишь один священник Святой церкви, да Тазраш подоспел на помощь, и если бы Эль-Элион не дал герцогу силу, чтобы уничтожить мерзавцев, они бы убили и принца Еглона. Жаль, что он не пришел вовремя, чтобы спасти жизнь короля. Верный священник тоже погиб, истощив все силы, чтобы сдержать магов. Храбрые гвардейцы защищали монарха, не жалея жизни, и пали в битве, и только герцога, не коснулось зло, потому что он держал оружие, благословленное Святой церковью.
Загфуран удивился: он считал Тазраша глупее. Но тот очень быстро понял, что виновных нужно найти, а на Святую церковь — основной источник дохода на данный момент — лучше тень не бросать. Незаметно покинув тронный зал, Загфуран, отправился в кабинет гофмейстера: завещание Манчелу находилось там. По дороге он размышлял, что делать с этим вельможей: завербовать в минервалсы или наложить заклятие, чтобы он засвидетельствовал подлинность документа, подмененного минарсом. После второго бедняга вскоре сойдет с ума, но первое заклинание требует больше сил, а он скоро и сам свихнется от чесотки… Значит, второе.
Дворец бурлил, а вместе с ним закипал и город. Следовало срочно найти минервалсов — они будут опорой. Власть в стране будет принадлежать тому, кто быстрее сориентируется, Загфуран надеялся опередить всех.
Вызвав нужных людей, и еще раз растеревшись мазью, минарс дал себе небольшую передышку: обессилено упал в кресло в комнате Тазраша. Тут его нашел герцог.
— До утра можно передохнуть? — спросил тот по-военному.
— На отдых около четверти часа, — Загфуран старался не шевелиться. — А вы молодец, Тазраш, — нашел нужным похвалить он. — Подождите, лет через сто вы станете Святым Тазрашем, и вам будут возносить молитвы в случае опасности. Чтобы вы пришли со своим благословенным мечом и всех порубили.
— Не понимаю, чем заслужил вашу иронию? — недовольно пробурчал герцог, опускаясь на стул.
— Да какая там ирония, — у мага не было сил даже отмахнуться. — Все так и будет. Вы еще не знаете, как появляются святые.
26 юльйо, замок графа Зулькада
Почти неделю принцесса не вставала и не ела, только пила воду, которую тайком приносила Векира. Иногда ей становилось лучше, а потом она вновь видела тяжелые сны, от которых с трудом просыпалась. Векира сообщила, что Даут открыто заявлял, что Мирела не проживет и десяти дней. Он знал, о чем говорил. Может, напрасно они опасались, что ей будут давать отравленную еду. Походило на то, что яд дали один раз, но очень сильный. Радовало девушку одно: Сайхат реже появлялась в ее видениях и часто, пускалась в бегство, если принцесса оказывалась рядом.
Сегодня Мирела проснулась, когда солнце взошло, и почувствовала прилив сил.
— Помоги мне одеться, — велела она Векире.
Девушка посмотрела с недоумением, а затем помчалась за платьем. Затягивая на госпоже корсет, она приговаривала:
— Радость-то какая! Жаль, отец Иавин не узнает. Его вызвали к королю, может, и не вернется больше. Он-то надеялся, что еще с вами увидится. Обещал: "Встречусь с другими духовниками, обсужу кое-что, да и вернусь". И еще он сказал: "Раз она — вы то есть, госпожа, — до сих пор не умерла, то и не умрет, может быть". И ведь как с Богом разговаривал! Только он уехал — вы и поднялись. Вот Даут будет локти кусать!
Мирела вздрогнула, представив взбешенного Даута, с которым обязательно придется столкнуться. Он тут же примчится, если узнает, что принцесса встала.
Векира ушла за едой. Следом за горничной, принесшей из кухни поднос с едой, действительно вошел Даут. Напрасно она надеялась, что хоть немного придет в себя до его прихода. Граф окинул принцессу недовольным взглядом.
— С выздоровлением, леди Шедеур, — и вышел до того, как девушка успела произнести протест.
Мирела облегченно выдохнула. Девушка боялась, что если придется спорить, она не выдержит и снова потеряет сознание. Вспомнилось, что в последнем разговоре отец Иавин упоминал о возможности верховых прогулок. Это очень ободрило. Она воспользуется разрешением, когда немного окрепнет.
Векира, едва дверь за графом закрылась, зашептала: