— У меня не поворачивается язык назвать эту девушку…
— Я не верю, что она виновна, — Еглон поднялся и подошел к минарсу.
Сидя он выглядел внушительнее, теперь же слишком широкие плечи колета и обегающие бедра панталоны делали его смешным.
— Вам трудно в это поверить, ваше величество. Вы знали друг друга очень хорошо, она любила вас и заботилась о вас. Но вы — король. Вы должны руководствоваться не чувствами, а разумом, как в чаккув, — Загфуран кивнул на стол. — "Король" победил в этой партии. Но скажите, ваше высочество, если бы вы знали, что это, — он взял фигурку "герцога", — дорогая вашему сердцу сестра, неужели бы вы позволили "королю" проиграть?
Еглон сел за стол и взглянул на мага исподлобья. Минарс тут же поставил герцога на место.
— Я должен быть уверен, что она желает мне зла. Нужны веские доказательства.
— Ваше величество, леди Шедеур потребовала публичного суда, — маг сделал паузу. С удовлетворением заметил, что его не поправили, назвав девушку "принцессой Мирелой". — Я уверен, что этот суд решит все. Вы будете иметь веские доказательства ее вины.
— Если вы окажетесь правы, я поступлю так, как должен поступить король. Забуду о том, что она моя сестра.
— Именно это я и ожидал услышать, ваше величество.
— Если других вопросов нет, я хотел бы остаться один, — завершил беседу мальчик.
— Да, ваше величество, благодарю, — маг поклонился и покинул гостиную.
"Сайхат права, — размышлял он по дороге домой, — нельзя, чтобы он становился королем. Внешность обманчива: кажется, будто он более хрупкий и нежный по сравнению с Манчелу, но уже сейчас видно, что править он будет железной рукой. А при его уме манипулировать им будет сложнее. Надо всерьез заняться обвинениями — нельзя, чтобы он становился королем.
Вернувшись домой, он просчитал все, что должно произойти. Какая-то неясная тревога мучила его, будто он что-то упустил. Он сплел заклинание и переместился на постоялый двор, где лорды остановились ненадолго, чтобы отдохнуть. Быстро растер себя мазью и отправился на поиски Тазраша.
Герцог не удивился внезапному появлению мага. В просторную комнату из большого окна проникало достаточно света, чтобы не зажигать свечи. Но на месте герцога, маг открыл бы окна — в комнате стояла духота. Тазраш отправил от себя служанку, хлопнув ее по заду. Женщина пискнула, подхватила платье с пола и выскользнула из комнаты. Герцог сел на кровати, не спеша одеваясь, ухмыльнулся.
— Так и думал, что вы появитесь. Волнуетесь?
— Да, что-то неспокойно, — Загфуран сел на деревянный стул возле стола и налил себе вина. С удовольствием посмаковав — вино оказалось лейнским — отставил кружку. — Расскажите-ка еще раз, как все было.
Загфуран покусывал губу, слушая подробный отчет. Под капюшоном герцог не мог этого видеть, но все равно чувствовал настроение мага.
— Что-то идет не так? — спросил он, посерьезнев.
— Не знаю. А что говорит новая горничная?
— Принцесса злая, постоянно выгоняет ее из комнаты. К Миреле заходил Гуний Фирхан, но о чем они беседовали, неизвестно, горничную выставили. Но беседа была краткой.
— Письмо! — воскликнул минарс.
— Простите, что? — удивился Тазраш.
— Она передала письмо брату, просит защиты, возможно, просит перенести суд в Ештаол или отложить его. С него станется, он исполнит ее просьбу. Нельзя допустить, чтобы это письмо попало к Еглону.
— Откуда вы знаете, что это письмо вообще существует?
— А мы сейчас проверим. Пригласите сюда Фирхана.
Загфуран отошел в дальний угол. В темно-сером плаще, посетитель заметит его не сразу. Тазраш крикнул слугу и вскоре в комнату вошел нескладный граф. Уже по его бегающему взгляду минарс понял, что угадал правильно. Это же заметил и герцог, поэтому произнес коротко и веско.
— Отдайте письмо, которое вам дала леди Шедеур.
— Но герцог… — попытался воспротивиться Фирхан.
— Передавая какие-либо послания от обвиняемой в заговоре леди Шедеур, вы становитесь соучастником ее преступления. Вы это осознаете?
— Но…
— Вы должны быть благодарны, что я говорю с вами наедине. Отдайте письмо.
Фирхан сдался.
— Она всего лишь хотела рассказать его величеству о своей беседе с лордами, — сделал попытку оправдаться он.
— Это уже не имеет значения. Вы поступили правильно, идите.
Когда дверь закрылась, Загфуран вышел вперед.
— И магия не понадобилась. Читайте, что там?
Тазраш прочитал написанное и передал листок Загфурану.
— Ничего особенного, но повредить могло. Старается объяснить брату, что ее хотят погубить.
— Вот теперь я спокоен, — улыбнулся Загфуран. — Все пройдет так, как надо.
— Вы так и не расскажете мне, почему изменили отношение к Миреле? — прищурился Тазраш.
— В свое время, мой друг, в свое время, — маг похлопал герцога по плечу, игнорируя его презрительную гримасу.
6 ухгустуса, Беероф
Мирела въехала в Беероф ближе к полудню. Прошло два дня, а столько всего изменилось в ее жизни. Отцу Иавину герцог Тазраш тоже приказал ехать в Беероф с лордами, принцесса не успела и словом перемолвиться с ним. Она осталась совсем без поддержки. К тому же Даут не разрешал ей побыть одной даже в часовне. Он запретил отсылать от себя Закию. Принцесса не могла с ним бороться, ее положение стремительно ухудшалось.
В последний день пребывания в замке она вновь пошла в часовню, но вместо горничной к ней неожиданно присоединилась графиня Зулькад. Даут позволил, чтобы вместо служанки, за принцессой присматривала знатная леди. Им дали около двух часов, пока слуги делали последние приготовления к отъезду.
Мирела упала на колени в центре комнаты, надсмотрщица стояла где-то позади, у выхода. Никогда еще принцесса не молилась так горячо. Она уже не верила в то, что ей удастся спастись. Если брат и получит письмо, вряд ли ему позволят вмешаться. Из лордов, приезжавших к ней, лишь в Фирхане она увидела сочувствие — этого слишком мало, чтобы защитить ее. В том, что судьи и свидетели будут подкуплены — она не сомневалась…
…Время, отпущенное ей, подходило к концу, когда внезапная слабость охватила девушку. Она не хотела никуда уезжать, хотела остаться в часовне до конца своих дней, в полумраке, под взглядами святых, где никто не угрожал, никто не унижал ее, где можно было побыть в тишине, наедине с Богом. Мир за пределами часовни пугал до тошноты, на глаза наворачивались слезы.
— Я так надеялась, что вы сбежите по тайному ходу, — раздался голос за ее спиной. Мирела забыла о графине безмолвно и недвижимо стоявшей у входа. Ей казалось, что она одна. Убедившись, что принцесса предпочитает хранить молчание, женщина продолжила. — Эль-Элион видит: я не говорила Дауту о возможном побеге, тайный враг выдал вас, я ничего не могла с этим поделать, — она так и не дождалась ответа. — Я слабая женщина, вынужденная защищать сына и себя от разорения. Роль тюремщицы я не принимала добровольно, но и отказать королю не могла. Я хотела бы, чтобы вы, ваше высочество, не держали на меня зла.
— Я простила всех, — тихо откликнулась Мирела. — Эль-Элион так учит нас, а я, возможно, скоро увижу Его. Я простила и вас, — она встала с колен и повернулась к графине Зулькад.
— Спасибо, ваше высочество, — слабо улыбнулась графиня. — Если бы я еще могла попросить прощения у графа Бернта за то происшествие в тайном ходе. Когда Щутела столкнулся с ним, то в темноте не узнал. Они бились на мечах, а я стояла в одной из ниш и мучилась от страха, не зная, чем закончится поединок.