— О, люди плохо знают моего защитника, — невесело рассмеялась женщина. — Он умело притворяется неповоротливым и недалеким… А ведь когда-то он дослужился до десятника на войне с Энгарном. Он служил под началом моего мужа, а потом посвятил себя заботе обо мне. Но это неважно… В ту ночь, когда мы случайно обнаружили чужого в тайном ходе… Мы не могли выпустить его, и Щутела напал. Но вскоре я поняла, что мой храбрый солдат дерется с аристократом. Кто еще всегда носит с собой меч, да еще так хорошо им владеет? А потом я поняла, что это наш сообразительный и беспокойный Рекем Бернт. А его я не хотела убивать. Тогда я схватила Щутелу за руку, увлекая за собой в нишу… Мой отец состоял в ордене магов. Кстати, вы никогда не слышали, ваше высочество, что раньше в церкви Хранителей Гошты были женщины-духовники и женщины-маги. Отец мне рассказывал. Он очень жалел, что у него нет сына, а потому пытался обучить кое-чему меня. И у него получилось. По крайней мере, я могла защитить себя. Поэтому лампа графа Бернта погасла вовсе не случайно. А после я усыпила его. Потом мы открыли ход в часовне, чтобы он мог выйти, когда очнется. Однако Рекем побоялся возвращаться тем же путем. Он ведь не знал, что мы не враги ему. А я не находила себе места, боялась, что убила его… Но, слава Богу, все обошлось. Он нашел другой выход… Я не могла открыться никому. И с вами говорю потому, что мы расстаемся навсегда. Мне очень хочется, чтобы вы поняли меня: я не могла поступить иначе, мой муж умер, и сын — единственное, что у меня осталось, ради него, мне приходилось притворяться злой и жестокой, но я не желала зла ни вам, ни Рекему… — голос графини дрогнул, и она умолкла. Справившись с болью, вновь заговорила. — Я очень надеялась, что Бернт использует этот ход, чтобы спасти вас. И я не ошиблась. Он ведь приходил к вам?
— Да, приходил. Но я отказалась бежать. Мое место здесь.
— Бедная девочка… — вырвалось у графини. — Простите, ваше высочество. Я не знаю, что у вас за судьба, но мне так хочется, чтобы Эль-Элион помог вам выстоять, чтобы Он сохранил вашу жизнь. Жалею, что так и не смогла выяснить, кто вредил вам в моем замке. Кто помогал умертвию отравить вас, — да, я знала, о чем вам говорил Рекем. Но ничем не могла помочь…
Громко постучали. Графиня торопливо подошла к двери. Слуга Даута, чуть склонив голову, произнес.
— Пора ехать, госпожа.
— Я иду, — проходя мимо, принцесса незаметно сжала ладонь женщины. — Прощайте, графиня.
После этого странного разговора сразу стало легче. Признание женщины, которую она считала своим врагом, дало силы справиться с собой, дало мужество идти в мир, чтобы встретиться с множеством врагов.
Переодевшись в дорожное платье, Мирела приказала горничной снять элий со стены и понесла его сама. Закия может что-то сделать со святыней, с нее станется.
Прижимая элий к груди, она в последний раз прошла коридорами замка, не оглядываясь, не смотря в глаза слугам, почтительно кланяющимся ей, не прощаясь. Мирела полностью погрузилась в свои мысли, готовя себя к тому, что ей предстояло совершить.
Но во дворе она не смогла сразу скользнуть в карету. Ее ожидали. Равнодушным взглядом она окинула двух дворян — мужчину лет пятидесяти и молодого парнишку. Хотела миновать их, но задержалась, когда они опустились на колено.
— Ваше высочество… — произнес старший. — Позвольте сопровождать вас в Беероф. Граф Тевах к вашим услугам.
— Встаньте, граф, — принцесса произнесла это так властно, что ее немедленно послушались. Теперь она разглядела, что на плече у обоих тоже сверкал вышитый золотом элий. — Зачем вам сопровождать меня? Это ваш сын?
— Да, это мой наследник Чанер. Он послан нам Эль-Элионом. Поздний ребенок. Графиня Тевах присоединится чуть позже… Мы все хотим сопровождать вас в Беероф. Мы не позволим вас казнить.
— Вы добрые люди, — Мирела едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Но надо быть твердой. Надо. — Я благодарю за ваше доброе побуждение, — как можно уверенней произнесла девушка, — но не могу принять вашу помощь. Я могу рисковать своей жизнью, но не вашей.
— Так жизнь наша, ваша высочество. И мы можем поступать с ней во славу Божию. Мы едем с вами, и будь что будет. Если вас казнят, нам все равно долго не жить. Так лучше вместе. А там, кто знает, может, и побоятся всех.
Миреле пришлось выдержать паузу, чтобы чувства утихли, и она могла ответить спокойно.
— Я благодарю вас, граф. Вы не представляете, как много значит для меня ваше участие. Вы проводите меня ровно столько, сколько посчитаете нужным. Если вы покинете меня у Беерофа, вы поступите разумно, — она жестом прервала собиравшегося возразить графа. — Вы должны думать о жене и сыне. Едем, — она направилась к карете, граф и его сын вскочили на коней.
Это оказалось только началом. Новость о том, что ее будут судить в Беерофе, распространялась быстрее пожара. С каждым замком, с каждым городом которые она проезжала, к ней присоединялись дворяне. Люди, которых вдохновила смелость принцессы, которые были готовы защищать ее и умереть с ней.
Когда она приблизилась к Беерофу, пятьдесят человек в бархатных костюмах цветов династии Шедеур — зеленый и серебряный — ехали перед ней. Около восьмидесяти — не только мужчины, но и дамы — позади. Мирела тщательно продумала каждую деталь. Долгое путешествие она проделала в карете, но для въезда в столицу приготовили открытый экипаж. Боковые стороны покрыли серебряной краской и прикрепили герб, который семь лет назад люди могли видеть по всей стране: буквы Ц и Ш, поддерживаемые рогами оленя и осененные ветвями яйтана. Для того чтобы герб заметили издалека, буквы сделали алыми. Мирела восседала на зеленых бархатных сиденьях, с прямой спиной и слабой улыбкой на губах. Она будто не замечала восторженных приветствий толпы — кроме эскорта из дворян множество простых людей присоединялось к этой процессии. Они с азартом приветствовали любимую принцессу, дочь любимой королевы. Они поддерживали ее во всем, даже в принадлежности к церкви Хранителей Гошты, поэтому каждый протягивал элий.
Мирела надела платье для посещения церкви: на черном бархатном платье принцессы ослепительно сиял вышитый серебряной нитью элий. Никаких других украшений Мирела надевать не стала. У сопровождавших ее дворян такие же знаки были не только в руках, но и на плащах или рукавах. Они ехали в столицу, чтобы умереть не только за свою принцессу, но и за свою веру. Принцесса спланировала такой въезд, когда узнала, как много людей поддержало ее. Таким образом она подчеркнула: им не нужна власть, они не бунтовщики. Они всего лишь хотят свободно поклоняться Эль-Элиону.
Сейчас девушке казалось странным, что так много лет она считала, будто все отвернулись от нее, предали. Она не знала, чем закончится суд, но была уверена, что если ее казнят — это будет триумфом. Ее смерть не будет напрасной.
И еще она очень надеялась на заступничество брата. Если он получил письмо, он не останется к нему безразличным.
Мирела старалась не выдать волнения, но приближаясь к дворцу, всматривалась во встречающих. Король Еглон так и не появился. Новый гофмейстер, подошел к карете и ровным голосом сообщил, что его величество будет присутствовать завтра на суде, а пока, ее высочество принцесса Мирела переночует в доме герцога Зерана. Оруженосец герцога покажет дорогу. Он кивнул на стоящего рядом дворянина в голубом с золотом колете — родовые цвета Зерана. Тот вскочил на коня и поехал вперед. Мирела всмотрелась в гофмейстера. Очень молод и кого-то напоминает…
— Вы… — начала она.
— Граф Элдад Бернт к вашим услугам, — с готовностью склонил голову гофмейстер.
"Ну конечно! — принцесса с болью всматривалась в знакомые черты. — Непутевый братец Рекема".
— Граф Бернт, — отчеканила она, — вынужден скрываться в Лейне. Он достойный человек. А вы заняли его место. Надеюсь, ненадолго, — она сделал знак кучеру и тот тронул карету, поэтому девушка не узнала, какое впечатление на Элдада произвели ее слова.
??? замок фей
Ялмари постоял во влажной темноте, вызывающей тошнотворные ощущения из-за запаха. Он не мог видеть, но, судя по потоку воздуха, еле ощутимо движущегося вокруг него, находился либо в пещере, либо коридоре, которым давно не пользовались люди. "Куда идти? Налево или направо?" — он стоял лицом к стене. Напрягая зрение, всмотрелся в обе стороны, и слева мрак будто чуть-чуть посветлел. Может, конечно, зрение его обманывало, но поскольку выбор был невелик, он направился налево, осторожно ступая, чтобы не споткнуться, если на дороге что-то будет лежать. Теперь, когда он привык к неприятному запаху, он понял, что воняло не падалью. Такой запах бывает, когда в комнате забыли какую-нибудь мокрую тряпку и долго не проветривали. Влаги было хоть отбавляй. Под ногами хлюпало, и ступни сквозь сапоги неприятно холодило. Вскоре он услышал звук капающей воды. Почему-то это ободрило. Трудно было настроиться, что он попал сюда, чтобы найти Хранителя тайн. Казалось, надо поскорее выбраться из ловушки, и вода в этом поможет. Еще через несколько шагов звук капель усилилась, а, кроме того, он различил… еле слышный голос. Ялмари решил, что ему померещилось. Но нет, кто-то негромко разговаривал в темноте. Может, задание не такое уж и сложное, как представлялось? Он бросился вперед, звук нарастал… и тут он резко остановился.
— Ты опять пролил воду на пол? Я же учила тебя наклоняться над умывальником…
От простой фразы, которую он, наконец, расслышал, сердце заколотилось как бешеное. Голос стих. Принц осмыслил происходящее. Он очень хорошо знал и этот голос, и эту фразу: запомнилась из далекого детства. Он не мог объяснить, почему запомнилась. Может, потому что буквально перед этим Ялмари впервые узнал, кто он и кто его отец, и это произвело такое впечатление, что он уже не мог помнить о таких мелочах, как пролитая вода. Умылся потому, что положено перед сном делать так. Хотел скорее забраться в постель, чтобы уснуть и не думать о том, что происходит вокруг. Но тут появилась мама и упрекнула:
— Ты опять пролил воду на пол? Я же учила тебя наклоняться над умывальником…
Принц вздрогнул. Он мог поклясться, что эти слова прозвучали вслух. Что это? Куда он попал, и почему голос матери звучит здесь? Он пошел вперед. И тут же замер.
— Зеркалами невозможно управлять, — раздался голос Намжилдоржи. — Каждый раз, когда заходишь в комнату, ты не знаешь, какое зеркало откликнется и что оно покажет…
Не успел он опомниться, как с другой стороны донеслось:
— По Энгарну передвигаться только на лошади! — это Полад, когда отправлял с первым заданием. Он нарушил это условие, и его чуть не сожгли в деревне. Да и капитан Шрам о многом догадался…
Ялмари никуда не пошел. Стоял в полной тьме и слушал разнообразные голоса, которые уже звучали в его жизни раньше. Их становилось больше и больше, а потом будто загомонили все разом. Он почувствовал, что тоннель расширился. Будто тут площадь или перекресток, и со всех сторон — голоса.
Из-за спины язвительный голос Ранели — девушки-оборотня, которую встретил в первом путешествии:
— Хочешь? Торта, конечно. Мы с тобой чем-то похожи…
— Зеркалами невозможно управлять, — запротестовал маг. — Каждый раз, когда заходишь в комнату, ты не знаешь, какое зеркало откликнется и что оно покажет.
— Почему ты не слушаешь учителя? — строгий голос мамы.
— Выживет… — доктор из Иазера, вызванный к Шеле Ястребу. — А за остальное не ручаюсь.
— Почему этот оборотень никогда не разбивает колени, когда падает? — незнакомый детский голос.
— Непослушных рабов у нас убивают, — жесткий голос Бисеры.
— Братик, братик, как же я рада, что ты вернулся! — сестренка Лин, когда он пришел поужинать с семьей.
— Ялмари, ты ведь не скажешь ей? — умоляющий голос Герарда. — Мы ведь друзья.
— Я Тевос из клана Восгран. Вожак стаи…
— Надо же, — усмехается Полад. — Я уже думал, ты не появишься раньше утра.
Голоса множились, дробились, нарастали, будто хотели перекричать друг друга. У Ялмари заболела голова, он не понимал, что происходит. Наконец, не выдержал, сжал виски и зарычал. Наступила тишина. Ялмари перевел дух, но облегчение наступило ненадолго. Вскоре послышалось: