Холл заполняли, шедшие с кухни аппетитные запахи жареного мяса и свежей выпечки. И Ника, вместо того, чтобы подняться в покои леди Айвен, свернула к ней. Однако, чем ближе она подходила к кухне и чем назойливее манил аромат готовящихся кушаний, тем сильнее ее одолевала тошнота.
Вряд ли, в ближайшее время, она сможет взять в рот мясо: так подействовал на нее вид погибшего отца Фарфа. А ведь с утра она ничего не ела. Ника уже прошла коридор, ведущий к кухне, слыша стук котлов, разноголосый гомон стряпух и поварят, когда, пришедшая ей на ум идея, заставила остановиться перед дверью каморки Криспи. Идея была не только сумасшедшая, но и рискованная.
Ника колебалась какое-то мгновение, но не в силах побороть искушение найти здесь ответ, хотя бы на один из своих вопросов, тихонько толкнула дверь. Она приоткрылась и Ника, быстро оглядевшись, проскользнула в каморку, плотно прикрыв ее за собой. Прислонившись к ней спиной, она уняла бешено колотящееся сердце и, с пристальным вниманием огляделась.
Что понадобилось здесь Ригану-колдуну? И почему Криспи так распсиховался, когда Ника спросила его об этом? Здесь ведь кроме конторки, полок из толстых досок, забитых писчими книгами, да, обитого медью, сундука, больше ничего не было.
В пять шагов Ника достигла противоположной стены, протиснувшись между конторкой и сундуком, и снова между конторкой и стеной. Может сэр Риган приходил сюда из-за денег? Ника задумчиво взглянула на конторку. М-да, чтобы ни делал тут сэр Риган, места для него здесь было явно маловато.
Сложив на груди руки, Ника в безысходности прислонилась к полкам спиной, потеряв надежду разгадать эту загадку. Под ее весом полки, вдруг, подались назад, поехали, и Ника, так ничего и не поняв, неловко повалилась на каменный пол.
Лежа на спине, она озадачено разглядывала потолок, представлявший собой игру резких контрастов: низкий беленый мелом с толстыми темными балками потолок каморки, и бездонный черный свод. Ника лежала, глядя в верх, сложив руки на животе. «Ну вот! Опять потайной ход. И ничего хорошего из всего этого не выйдет. Не надо было сюда соваться. Не надо…»
Морщась, Ника перевернулась на живот, встала на колени и посмотрела в зияющую дыру потайного хода. Оттуда на нее пахнуло затхлой сыростью и опасностью. Поднявшись, Ника отряхнулась. «А не устроить ли себе еще одну маленькую гнусность, как говаривал один чеховский герой, а?» — и перенастроив зрение на дровское, вошла в потайной ход.
Теперь хоть стало понятно, как Риган-колдун проникал в замок, когда, якобы, патрулировал рубеж. А те случаи, когда он являлся сюда открыто, служили больше для отвода глаз.
Не, но Криспи каков! Ника уперлась в тупик — земляную стену и зашарила по ней, натыкаясь на корни деревьев и путаясь в корнях травы. Получается, что и Криспи нельзя доверять? Старый преданный вояка! Только кому преданный?
Ее, перепачканные в земле, ладони уперлись в камень. Есть! Но осмотрев и ощупав вросший в землю валун, Ника расстроилась — ей нипочем не сдвинуть его с места. Да и не только ей, наверное. Значит, должен существовать другой, более легкий и удобный способ сдвинуть этот камень. Какой-нибудь скрытый механизм, что ли…
Пядь за пядью, ощупывая земляную стену рядом с камнем, она передергала и пообрывала все торчащие корни, надеясь, что может они приведут в действие этот самый механизм. Но все ее попытки оказались напрасны и она, в сердцах, толкнула камень плечом. Неожиданно, он сдвинулся в бок, открыв узкий проем выхода. Ника толкнула еще и камень, словно нехотя, сдвинулся еще, расширяя проем настолько, что теперь она могла свободно пройти через него.
Выбравшись из хода, Ника с наслаждением вдыхала холодный, пахнущий снегом, воздух и оглядываясь вокруг, соображала, где находится по отношению к замку. Какой сейчас был час Ника, при всем желании, определить не смогла. Солнца не было, а небо затянули снеговые тучи. Она стояла на опушке недалеко от замка и, судя по видневшимся из-за изломанной линии верхушек деревьев, башен, вышла на его зады.
Ее окружали непроходимые дебри лесной чащи, в которых уже начинали сгущаться ранние сумерки. Ника посмотрела на открытый вход в подземелье и попыталась закрыть его, вернув камень на место, то есть упершись в него плечом, принялась толкать. Бестолку! Камень не сдвинулся с места. Здесь, по-видимому, тоже дело обстояло довольно просто и нужно было немного подумать, но Нике было лень ломать голову над этим. Проще, было тупо толкать, надеясь, что и в этот раз ей повезет.
— Помочь? — с насмешливым сочувствием спросил за ее спиной мужской голос, введя Нику в состояние соляного столба. Неожиданно прозвучавший в безмолвии лесной глуши, он казался плодом ее разыгравшегося воображения и подействовал так, словно ее с размаха ударили в спину.
Она медленно, с трудом преодолевая себя, повернулась, моля, чтобы ее предположение оказалось ошибкой но, надежда тут же улетучилась как дым. А то, худшее, чего она страшилась, явилось ей в образе сэра Ригана, который возвышался над нею на своем коне, насмешливо разглядывая перепачканную землей монашку, смотревшую на него, расширенными от ужаса глазами.
Он перевел взгляд на открытый проем тайного подземелья и для Ники время остановилось. Мешая ей вздохнуть, где-то в горле, билось сердце. Вот он отвел взгляд и посмотрел поверх ее головы на башни замка, раздумывая о чем-то, потом на небо и довольно усмехнулся своим мыслям.
С неба опять начал сыпать снег, ложась на его непокрытую голову и на темный шерстяной плащ. Вздохнув, словно его ожидала докучливое рутинное дело, сэр Риган перекинул ногу в высоком до бедер ботфорте, через луку седла. Ника упала духом. Это означало, что он не повернется к ней спиной на те несколько мгновений, которых хватило бы ей, чтобы выдернуть стилет, прикрепленный к щиколотке ее ноги. Но только он сделал движение спрыгнуть на землю, как из кустов на него набросился, с громким лаем, пес.
Подняв невообразимый шум, он носился перед сэром Риганом, бросаясь на него и норовя цапнуть за ногу. Поначалу удивившись, рыцарь начал забавляться с псом. Дразня его, он, то опускал вниз ногу, то быстро убирал ее, опережая бросок собаки. И когда пес, в очередной раз, впустую щелкнул зубами мимо, расхохотался:
— Из тебя выйдет азартная гончая. Пойдешь ко мне, псина?
Как будто поняв, что над ним издеваются, пес прекратил лаять и бросаться, и отвернувшись от рыцаря, подбежал к Нике. Усевшись у ее ног, он то и дело, предупреждающе скалил на сэр Ригана зубы.
— Прежде я не видел здесь этой собаки. Она принадлежит тебе? — довольный развлечением, спросил сэр Риган.
— Н-нет… он не мой… Тут… тут бродит какой-то охотник… недалеко… должно быть это его собака.
— Да ну? — насмешливо протянул сэр Риган, а Ника покраснела, поняв, как по-детски наивна была ее попытка защититься.
— Охотник, — проговорил он, сел обратно в седло и подобрав поводья тронул с места коня. — Что ж, поеду проверю… В этих лесах никто не охотится кроме меня. Знай это. Ну, а чтобы камень вновь привалил ход, нужно сунуть руку в ямку справа от него и прижать в ней камешек. Ты же, пес, подумай, может все же пойдешь ко мне охотничьей собакой?
И когда, в ответ, пес суматошно облаял его, расхохотался. Ника долго смотрела вслед удаляющемуся всаднику, пока заросли не скрыли прямую спину, покрытую, припорошенным снегом, плащом и круп коня.
— Ты спас мне жизнь, офицер Ли, — потрепала своего спасителя меж ушей, Ника. — Молодец, напарник!
Она вернулась в подземный ход и не подумав привалить камнем вход. Ей вслед заскулил пес.
— Пусть сэр Риган старается, — отмахнулась от него Ника.
Она страшно устала. Выбравшись обратно в каморку Криспи, Ника прошла по коридорчику, к винтовой лестнице и поднялась в покои леди Айвен.
У ее постели, сладко посапывала в кресле давешняя девица, имя которой Ника опять позабыла. Посмотрев на свою подопечную, Ника влила в ее порозовевшие губы настой и добравшись до сундука, рухнула на него. Потом ее разбудила Христина, принесшая ужин.
Пока Ника ужинала, Христина делилась с ней последними новостями.
— Не хорошо стало у нас в деревне. Худо, коль оборотень стал на людей нападать.
— Оборотень на то и оборотень, чтобы на людей нападать. Судьба у него такая. Не понимаю, почему всех это удивляет. Ноборот, было бы странно если бы он вел себя по другому, например так, как вы того ожидаете от своего оборотня, — пожала плечами Ника, выбирая из жареных окуньков кости.
— Ох, не скажи, сестра. Наш оборотень, как ни гляди, а все равно особенный. До сего дня он никого не тронул. Страх на орков нагонял — это, да. Но никого из здешних не трогал. Охранял.
— Кто нибудь из вас видел этого оборотня воочию?
— Ну-у, — неопределенно протянула Христина, — никто ни о чем таком не рассказывали…
— Как?! И даже тетушка Агнесс не хвасталась, что видела оборотня, как вы меня сейчас, потому что прошел мимо, не заметив ее?
— Вам-то вот, вольно смеяться. Вы, хоть, завтра сорветесь отсюда и поминай, как звали, а нам здесь жить, — оскорбилась Христина тем, что ее словам не доверяют. — А Агнесс верить, действительно себе в убыток.
— Посмотрите сами, Христина: никто в глаза не видел этого оборотня, но все знают что он точно есть. Видите ли потому, что орки и варвары отошли от рубежа, больше не беспокоя вас. Тут еще требуется разобраться из-за чего они оставили рубеж: из-за оборотня, или нет. А то, что никто, никогда не видел растерзанного им тела, объясняют тем, что якобы оборотень, пообещал вести себя примерно и, более того, защищает вас. Обхохочешься.
— Да как же так его нет?! Если он — вот он! — рассердилась Христина. — Ведь нынче нашли преподобного Фарфа, убитого оборотнем?
— Христина, — Ника устало, отодвинула миску. — У отца Фарфа вырвали сердце, но он сам, как и его мул, остался цел.
— Тогда, кто мог решиться на подобное злодеяние? Больше-то, некому? — опустилась на табурет, перепуганная Христина, прижав ладошку к сердцу. — И как может быть так, как вы говорите, что оборотня не существует, коль сэр Риган клялся мощами Блаженной Девы, что… ой… — спохватилась Христина, увидев как застыло лицо монахини.
— В чем дело? Раз уж, всем известно, что это сэр Риган, почему не называют его по имени? Сегодня на сходе, в деревне, все называли его не иначе как «он».
— Он… то есть сэр Риган, велел не произносить его имени, если это связано с проклятием оборотня.
Отлично! Ника хлопнула ладонью по столу, еще больше напугав Христину. Все сходилось на Ригане. Это он распустил слух об оборотне, чтобы никто не смог связать его с проклятием Репрок — с Балахоном. Он неплохо организовал защиту рубежа и, видимо, какими-то чарами отпугнул от Северной границы орков, предпочитавших не связываться с колдуном. Он создал семейное предание о проклятии рода Репрок, ведь недаром все говорят об этом, как о росказне, возникшей совсем недавно. В его распоряжении потайной ход, благодаря которому, он может появляться и исчезать из замка когда пожелает. Головоломка была сложена.
Христина молчаливо следила за взволновано ходившей по комнате монахиней, когда в дверь просунулась голова девицы, торопливым шепотом сообщившей, что хозяин и хозяйка желают проведать свою дочь. Обе сиделки подхватившись, принялись оправлять одеяла и взбивать подушки на постели леди Айвен.
Барона внесли в кресле, когда Христина прикрывала ковром начертанный Никой на полу круг. Его несли Криспи и сэр Риган. За ними вошла баронесса. Но прежде чем переступить порог комнаты, она остановилась в дверях, придирчиво оглядев покои и остановив брезгливый взгляд на рясе монашки, перепачканной в земле, а местами покрытой коркой засохшей грязи, с приставшими к подолу сухими колючками. Когда кресло барона поставили рядом с постелью его дочери, она встав позади, склонилась к мужу.
— Я же говорила вам, что нет причин для беспокойства, ибо не была дня, чтобы я не поминала в своих молитвах свою дорогую падчерицу, как и вас, моего супруга. Посмотрите же на нее, право можно подумать, что бедняжка просто спит.