— Бедная девочка, — покачал головой маг, выслушав ее. — В какую искусно сплетенную, паутину лжи ты попала. Мне думается, что этот их, паучий демон, которому дроу поклоняются и почитают за бога, запросто перекинул тебя из твоего мира в наш. Уж для него это не составит труда. Демоны живут вне времени. Теперь о пророчестве чистоты крови древних дроу. Это просто смешно. Об этом пророчестве ты знаешь от самого Доргана и от какого-то там Громфа, участника заговора. Заметь, сама ты из прочитанных свитков, ничего такого не поняла. Верно? И не ребенок чистой эльфийской крови нужен демону. Нет. Ему нужно дитя дроу и человека — полукровка, которому не страшны будут лучи солнца, и который сможет жить на Поверхности как люди, орки, лесные эльфы, йотоли… Вот потому-то твой муж и питает к тебе столь пылкие чувства. Ты сама слышала, что именно ему нужно от тебя. Совсем неплохо совместить приятное с полезным…
— Замолчите! — раздавленная новым открывшимся смыслом всего, что с ней произошло, Ника закрыла лицо ладонями и тут же опустила их с надеждой спросив: — А как же его друзья?
— А, что друзья? — удивился маг тому, что она не понимает очевидного. — Давай, посмотрим, что у него за друзья. Один из них не человек даже. Пьяница и бабник, которому дома не сидится в поисках приключений. Второй, вообще, недалекий варвар, глядящий всем в рот. А, насчет, девчонки, вообще говорить не приходиться. Она воспитанница дроу.
— Что же мне делать, почтенный Хеннелоре? — пробормотала Ника.
— Беги от них. Беги, как можно дальше… Ты сама видишь — дроу следит за каждым твоим шагом. Если хочешь, можешь выпить мое вино.
Поблагодарив его кивком, Ника взяла кружку и выпила вино одним махом.
— Проклятый эльф с его проклятым чутьем, — ворчал маг. — Он сразу заподозрил, что в Шед я вас заманил из-за тебя. Да-да… Я следил за вами с самого Иссельрина… Теперь ты готова, выслушать то пророчество, о котором я поведаю тебе.
Ника прикрыла глаза. Еще одно пророчество! Она больше этого не вынесет.
— Прошу тебя, будь внимательна к моим словам. Как только возник Шед, все маги до единого, охраняющие «Око дракона» пытались исполнить пророчество, но никому из них это не удавалось. В нем говориться, что Шед станет свободным только тогда, когда смертная дева, обладающая бессмертным телом начертит над «Оком дракона» некий знак, который существует в двух мирах — некий знак милосердия и второй знак гармонии, знак полного согласия противоположностей. Древние маги утверждают, что он должен воплощать в себе внутренний и внешний мир, что противостоят друг другу, зависят друг от друга, как ты и дроу. Посмотри, как все сходится: ты смертная, находишься в теле бессмертной; ты смертная — дроу бессмертен; ты светла — он темен; ты открыта — он таится; ты правдива и простодушна — он сама ложь и лукавство; ты неуверенна — зато он самоуверен; ты женщина — он мужчина; он чувствует тебя — ты к нему бесчувственна. Попробуй теперь оспорь все, что я только что сказал.
Ника молчала.
— Ты наверно, слышала, что я упомянул о знаке, который неизвестен никому, но о котором должна ведать ты? Знак или символ. В твоем мире известен такой знак? — спросил Хеннелоре, затаив дыхание в ожидании ответа.
Ника кивнула.
— Тогда сегодня, в предрассветный час, когда погаснет последняя звезда, я буду ждать тебя у ратуши.
— Но, я… не встану в такую рань…
— Встанешь… Я подниму тебя. Теперь ступай.
Когда Ника выбралась из двери под лестницей, оказалось, что ее поджидает слуга. Он отвел ее в мыльную, небольшую теплую комнату, где стоял огромный чан, возле которого хлопотала девушка. Она помогла Нике раздеться, вымыла ей волосы, эту Никину мороку, потом помогла ей высушить их и набросила на нее чистую батистовую сорочку. Сунув ноги в теплые, мягкие сапожки и накинув плащ, Ника в сопровождении того же слуги, несшего перед ней факел, дошла до отведенных ей покоев. В них жарко горел, разведенный в камине, огонь и Ника, замерзнув, в продуваемом сквозняком коридоре, поспешила к его благодатному теплу. В узкое окно светила луна. На полу лежали ее светлые блики, разбитые темным переплетом оконной решетки. Середину занимала широкая постель с балдахином на четырех резных столбиках.
— Скажи, а Ивэ уже легла? — спросила она слугу.
— Госпожа Ивэ, ушли с господином Боргом, лордом Дорганом и своим супругом в ближайший кабак «Око Шеда» и до сих пор не возвращались. А поскольку вас, не могли найти, госпожа Ивэ велела передать, что бы вы, если пожелаете, присоединились к ним там.
— Нет, я пожалуй лягу спать.
Но уснула она не сразу, ворочаясь в своей широкой постели. Как ей разобраться во всем? Разговор с Хеннелоре растревожил ее. Не то чтобы она придавала особое значение словам мага, который характеризуя ее друзей, в общем-то был прав, но разве он знал о них главное… Ни кто и ни что не изменит ее отношения к ним, но вот Дорган… Она боднула головой подушку. Как с ним все сложно. Мысль о его неискренности была ей невыносима. Это было все равно, что лишившись опоры, повиснуть над бездною, чувствуя, как твои пальцы съезжают с кромки, за которую уцепился в последнем усилии. Не могло быть такого, что, то что он так щедро, без остатка отдавал ей, всего лишь холодный расчет? Каждым своим поступком, жестом, словом он добивался своей цели, чтобы она осталась с ним. И ей было не просто противостоять его обаянию. Она ничего не могла обещать ему… Ника в сердцах ткнула подушку кулаком. Ну почему он не может довольствоваться тем, что она ему дает? Почему ему нужно все: ее жизнь, ее мир, ее будущее, ее настоящее? Ну не может, не хочет она оставаться здесь… Как Фиселла чувствует себя там, в мире Ники? Каково ей сейчас? И впервые, за все это время Ника пожалела ее. А Дорган? В искренность его чувств она верила, чтобы ни говорил о нем Хеннелоре. И поверила она в них тогда, когда увидела боль в его глазах, которую причинила ему. Может быть поэтому люди так часто причиняют ее друг другу, что верят только ей. Как это по человечески. «Ника» — послышался зов. Она открыла глаза и села, кутаясь в одеяло. Она и не заметила как уснула. Огонь в камине погас, а вместо лунного света, на полу лежали, размытые ромбики серого рассвета, просачивающегося в окно. Выбравшись из-под одеяла и дрожа от холода, она натянула сапожки и закутавшись в плащ, вышла в коридор. Постояв на месте и оглядевшись, она сообразила, наконец, где выход на лестницу и поспешив по темному гулкому коридору в ту сторону, спустилась вниз. Во всем доме, стояла сонная тишина. Перед рассветом сон крепче и слаще. Ника осторожно отодвинула засов и налегая на дверь всем телом, бесшумно открыла ее.
Улицы Шеда были безмолвны и пустынны. Ночная тьма не желала уступать, подступающему утру, затаившись в углах и подворотнях, под стенами домов, невидяще смотрела, черными проемами окон. Собор был близко, и даже, если бы Ника не знала его месторасположение, заблудиться было бы невозможно — самая высокая башня Шеда с темным «Оком дракона», была видна всюду и служила отличным ориентиром. Ника двинулась в ее сторону по узкой извилистой улочке и вскоре перед ней вырос собор. У их дверей ждал маг.
— Не хочешь ли ты войти в храм и помолиться своим богам?
— Я верю в одного бога…
— Вседержителя, — уверенно закончил за нее Хеннелоре. — Тогда следуй за мной и делай все, что я скажу.
Ника кивнула и двинулась за магом в обход собора к его задам. По утоптанной в высокой траве тропинке они подошла к подножию башни на которой переливался холодными гранями огромный изумруд. Ника задрала голову, гадая каким образом они попадут туда к нему. Отвесная стена, что высилась перед ней, не имела ни лестницы, по которой можно было бы подняться к «Оку дракона», ни дверей, ведущие внутрь башни. Ника посмотрела на мага. Прикрыв глаза, он хранил сосредоточенное молчание.
— Закрой глаза, — негромко приказал он ей, — и доверься мне.
Ника послушно закрыла глаза, а когда, после его разрешения, открыла их, у нее зашевелились волосы на голове. Все ее чувства и инстинкты вмиг взбунтовались против того, что она, вот так, без всякой опоры, висит в воздухе, на высоте десятиэтажного дома. Так не должно быть, это противоречило законам природы, закону тяготения наконец…
— Верь, — твердо сказал маг, крепко держа ее за руку. — Не будь слабой духом. Прими то, что ты видишь как реальность.
Поверить в то, что она на десятикилометровой высоте держится в воздухе безо всякой опоры? Ника закрыла глаза. В ней все замерло, оцепенело, сжалось. Она боялась шевельнуться. На всем белом свете осталась надежной только рука мага, крепко сжимающая ее ладонь. Как ей обрести душевное равновесие? Как поверить, что она вот сейчас, сию минуту не рухнет вниз. Маг опять попросил ее поверить ему. Ника старалась и в какой-то момент подумала: «Но, ведь я стою! Я не падаю!». Видимо по тому, как ослабло ее, прежде судорожно сжимающая его руку, ладонь, маг все понял и решился на следующий «шаг» — они медленно поплыли по воздуху к мерцающему камню. Тогда-то Ника и рискнула пошевелить ступней. Конечно, никакой опоры под ногами не было и ее вновь захлестнул животный ужас, хотя и не такой острый, какой она пережила перед этим. В Блингстоуне она хоть стояла на диске. Они остановились перед «Оком дракона» и Никой завладело новое впечатление.
Вблизи камень оказался огромным, так что она почувствовала себя мошкой перед зажженным фонарем. Слабое свечение камня напоминало пульсацию, которое не могло принадлежать холодному безжизненному минералу. Оно было живым, теплым, трепетным и от него исходила завораживающая, подчиняющая себе сила: древняя, спокойная, сознающая себя саму, не потревоженная и не разбуженная. Вглядываясь в свечение камня, Ника позабыла о всех своих страхах и ей очень захотелось прикоснуться к камню.
— Нет, нет… — прошептал Хеннелоре. — Ты не должна его трогать. Просто освободи его. Он должен жить не принадлежа никому: ни Рево де Аллоне, ни мне, ни йотоли, а только себе самому.
— Но это всего лишь камень, — так же тихо ответила ему Ника.
— Следует делать то, что тебе говорят, — одернул ее маг.
— Хорошо, — проговорила Ника, нисколько не обидевшись на него, понимая, что то, что сейчас происходит, важно не только для мага, но и для Шеда.
— Правильно ли я поняла? Я должна в воздухе, над поверхностью «Ока дракона», изобразить знаки, которые известны мне? Так?
— Да, ты все правильно поняла, — кивнул, внимательно выслушав ее, маг.
— От меня требуется только это?
— Да.
— И никаких слов заклинаний я произносить не должна?
— Это не обязательно. Важны лишь вечные символы в которые верили с глубоких времен. Только они способны высвободить чистую энергию «Ока дракона».
— А если у меня не получиться? Если вы зря на меня понадеялись?
— Что ж, — вздохнул Хеннелоре, — тогда исполнению этого пророчества, посвятит себя мой преемник, который заменит меня в Шеде.
— Подлетим поближе? — решившись, предложила девушка.
— Изволь.
Они подлетели к камню и Ника сосредоточилась, на том, что сейчас собиралась сделать. Они висели в центре огромного овала. Ника пальцем вывела в воздухе круг и заключенные в нем, две капли, с точкой «зародыша» в каждой из них — знак Инь и Янь, соединяющий женское и мужское, светлое и темное, зло и добро. Противоположности, несущие в себе начала один другого.
Маг наблюдал за ней с напряженным интересом и когда, знак вспыхнув, затянуло в «Око дракона», словно было поглощено им, спросил:
— Что за знак ты наложила на него?
— Единства противоположностей.
Пульсация камня усилилась. Свечение его становилось ярче.