— Ты права, — подумав, прошептала Режина. — В первые дни моего пребывания здесь, мне бывало так худо, что я думала, что не переживу и часа такой муки.
— А, ведь ты еще тратишь, оставшиеся у тебя силы на то, что бы защищать монастырь. Скажи, что я могу сделать для тебя?
— Позволить мне помочь тебе, Ника, — подавшись к ней, шепнула ведьма. — И я прошу об этом не потому, что после каждого подобного поступка, дорогой мне образ становится ярче и отчетливее в моих снах, а потому что хочу сделать это для себя, для себя самой.
— Я не представляю, как ты поможешь мне отыскать Зуффа. Разве, что сядешь рядом со мной и начнешь просматривать оставшиеся книги, а их еще, вон, больше половины.
— У меня есть силы совершить колдовской обряд.
— Ты с ума сошла?! Здесь это запрещено! — перепугалась Ника.
— Не кричи… хочешь, чтобы весь монастырь узнал о нашем замысле? Есть здесь одно место, где я могу сделать это. Я вызову демона, который даст нам необходимую подсказку: где искать мудреца Зуффа. Или скажет, что твои поиски напрасны и Зуффа, вообще, не существовало на этом свете.
— И где ты собираешься проводить… колдовской обряд?
— На кладбище…
— Нас же заметят, — покачала головой Ника, отвергая предложение своей странной подруги. — Я не могу. Это может убить тебя. Ты едва языком ворочаешь, какой еще колдовской ритуал? У тебя и так мало сил.
— Позволь мне помочь тебе, — прошелестело в ответ.
Ника упрямо молчала. Режина заговорила вновь:
— Смотри, как удачно все складывается для нас обоих: ты можешь, если не разгадать, то приблизиться к решению, своей загадки. А, я смогу быстрее увидеться с дорогой мне душой. Ночь темна и безлунна. Наступает ночной час, который высвобождает потусторонние силы, когда приходят дикие мысли и страшные желания. В этот час, Вседержитель погружает человека в сон, желая оградить его от всего этого.
— И в этот час, ты искушаешь меня, подбивая обмануть доверие настоятельницы, — хмыкнула Ника, уже колеблясь.
— То, что мы совершим, не коснется обители ни коим образом. На кладбище есть не освященный участок земли, где хоронят тех, кто не пожелал назвать свое имя и не захотел вверить свою душу Вседержителю. Там, я замкну то пространство, в котором будет проходить наш ритуал.
— Ладно, — решилась, Ника вставая. — Тогда сделаем это сейчас.
— Дай мне немного времени, — поднялась за ней Режина и пошла в сторону книжных шкафов, к маленькой двери.
Скрывшись за ней, она вскоре вернулась с небольшим узелком.
— Следуй за мной, — чуть слышно велела она, проходя мимо Ники.
Сойдя со ступеней крыльца, они пошли к кладбищу и по еле заметной тропе, прошли в самую его глухую, заросшую ольхой, часть, что примыкала к монастырской стене.
— Что делать мне? — спросила Ника в спину Режине, идя за ней. Она едва различала ее силуэт в темноте, так как они шли без фонаря.
— Что бы ни происходило, ты не должна боятся. Помни о том, что я тебе говорила.
Ника остановилась, невольно оглядываясь. Тихий голос Режины прозвучал рядом с ней, так как будто она шептала ей на ухо. Что за… Ника уже остро пожалела, что ввязалась во всю эту чертовщину.
— Если испугаешься, — шептал, между тем голос Режины, тогда как она сама уже обогнула могильное надгробие далеко впереди, — то придашь силы демону и я уже не смогу справиться с ним.
Ника раздраженно передернула плечами и поспешила нагнать ведьму. Легко ей говорить «не бойся», а если она уже боится?
Они шли до тех пор, пока продравшись через заросли ольхи, не уперлись в глухую стену. В темноте Ника запнулась о чуть высившийся холмик, сглаженный временем и заросший травой. Это и был заброшенный участок неосвещенной земли монастырского кладбища. Ника перенастроила зрение. Таких холмиков, подобных тому, о который она запнулась было несколько. За этими могилами никто не ухаживал.
Режина остановилась, огляделась, вынула из узелка нож, присев, вогнала его в землю и начала им, взрыхляя и путаясь в корнях травы, очерчивать большой круг. Потом принялась вырезать в нем замысловатые магические знаки. Дело это было трудоемкое и кропотливое и требовало не только физических усилий, но и времени. Ника хотела было предложить свою помощь, но вовремя прикусила язык. В подобных вещах помощь не предлагается. Но было похоже, что Режина выдыхается, хотя еще половина круга оставалась не изрисована знаками. Видимо ей стало жарко и она, не останавливаясь ни на минуту, сбросила на плечи капюшон, понадеявшись, что ночная тьма скроет от Ники ее лицо. Так Ника, едва ли не единственная в монастыре, увидела лицо ведьмы.
Оно принадлежало женщине лет тридцати, очень красивое с чувственными губами, причем верхняя губа была полней; коротким, но тонким носиком и большими глазами под изогнутой дугой бровей. Ее темные волосы, по монастырскому правилу, были обрезаны до плеч. Она напоминала кошку, с ее-то глазами, чья радужка была желтой, а вот зрачок имел вертикальную форму веретена. И эти кошачьи глаза вдруг внимательно взглянули на Нику. Наложив последний знак, закрывающий пентаграмму, она приподняв голову, прикрыв их, замерла на месте, словно к чему-то прислушиваясь.
— М-м… — прошептала она. — Твой страх… настоящий… Тебе стра-ашно… О! Как же ты искушаешь меня — она облизала бледные сухие губы, как будто смаковала сладкое тягучее вино.
А Ника, чувствуя, как ее уже трясет от всей этой жути, начала думать, что, по своей глупости и простоте, опять угодила в ловушку, поверив в байку о раскаявшейся ведьме. И тут, Режина рассмеялась:
— Ах, Ника, Ника! Тебе, в последнюю очередь, я бы причинила вред.
Страх отпустил Нику и не слова Режины успокоили его, а, как ни странно то, что у нее, как заметила она, оказались нормальные человеческие зубы, а не вампирские клыки.
— А… — выдавила из себя Ника, наблюдая, как Режина выдернула нож из земли и вытерла его о рукав рясы. — У тебя… такие странные глаза… Ты поэтому постоянно носишь капюшон?
— Да. Мать настоятельница обязала меня к этому, — Режина подошла к Нике, слишком уж близко и она сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться. Все-таки, в этой женщине было, что-то чужеродное. Ведьма понимающе улыбнулась.
— Я только хочу наложить на тебя знак защиты.
Начертала над ней какой-то знак и удовлетворенно кивнула.
— Теперь-то нас никто не увидит, — ухмыльнулась она, как показалось Нике, недвусмысленно, но сообразив, что та попросту дразнит ее, укоризненно попросила:
— Режина…
— Хорошо, хорошо… не буду я тебя пугать… — лукавая улыбка скользнула по ее полным губам.
Режина и без своих ведьмовских чар была неотразима.
— Чтобы не случилось, твой дух должен быть непоколебим, — отбросив шутливый тон, принялась наставлять она Нику. — И, чтобы не предстало твоим глазам, ты должна держать в уме имя Зуффа. Поняла?
— Да.
— Ты еще, не жалеешь, что мы затеяли с тобой все это? Если, у тебя есть хоть капля сожаления, или сомнения, то нам лучше, отступиться сейчас.
— Я готова.
— Тогда дай мне свою руку.
Ника послушно протянула ей ладонь и Режин, быстро, так что Ника опомниться не успела, полоснула по ней ножом, каким только что чертила в кладбищенской земле пентаграмму.
— Сожми и разожми ладонь, — приказала она, крепко держа Нику за запястье, подставив под струившуюся с ладони кровь, глиняную баночку.
И Ника сжимала и разжимала ладонь до тех пор, пока баночка не наполнилась кровью и только после этого Режина отпустила ее руку. Ника быстро замотала ладонь в широкий рукав рясы. Режина передав ей баночку, которую Ника осторожно взяла свободной рукой, и прикрыв глаза, протянула над пентаграммой руки. Она что-то произнесла на незнакомом резком языке. Круг слабо засветился и во взрыхленной земле, меж увядшей травой отчетливо проступили магические знаки. Режина, не переставая, читала заклинания. Ее, слабый голос, вдруг начал набирать силу и чем ярче светился круг, тем повелительнее и жестче, произносила она слова заклинания. Продолжая читать, она протянула руку к Нике и та отдала ей баночку с кровью, которую ведьма вылила во взрыхленную бороздку круга. Кровь быстро побежала по рисунку пентаграммы, заполняя все канавки прочерченные в земле, что очень удивило Нику: неужели, так много крови было в этой небольшой баночке? Центр пентаграммы начал втягивать в себя всю кровь, поглощая ее. Земля в том месте опала, рухнув в бездонность и теперь там, вместо твердой, сырой земли, пучилась, шевелилась, и двигалась раскаленная магма, исходя зыбким маревом жара. Однако, все это было заключено в границы круга и Ника даже не ощущала жара, исходившего от пышущей огнем магмы.
Режин выкрикнула короткое слово. Скорее всего, это было имя того, кого она призывала, потому что вслед за ее выкриком, начал проступать, сначала легким паром, неясный силуэт, превратившийся в обугленное тело, которое быстро начало приобретать плоть.