Сергей Васильевич надел в прихожей ботинки и вышел на лестничную площадку, аккуратно прикрыв за собой дверь. Замок щелкнул.
Эдик полежал еще несколько минут, вслушиваясь в абсолютную тишину в квартире. Ему так и представлялось, что вот сейчас он встанет - и тут же Букин, приняв образ кресла, покойной бабушки, какой-нибудь поганой собаки или еще чего ему придет в голову - бросится опять тормошить его, уговаривать попробовать, обещать, как это здорово...
Наконец он стянул с головы тряпку и, преодолевая головокружение, сел.
Так и есть. В кресле, куда вчера вечером первым делом плюхнулся Букин, сидела фигура в черном плаще, черной шляпе - и без лица. Нет, что-то у фигуры определенно находилось между шляпой и воротничком, но рассмотреть, что - никак не получалось. По этому месту шла рябь, словно спецэффект на телевидении, но не совсем: было просто невозможно посмотреть в лицо, взгляд все время уводило в сторону. Эдику сразу вспомнилась та рябь, которую, по словам Букина, человек мог пускать по своей линзе. Или по зеркалу.
- Кончай дурачиться, Букин, - пробормотал Эдик. - Ты меня насквозь задолбал.
Фигура молчала и не шевелилась, и Нахабцеву становилось ясно, что это не Букин. По спине предательски побежали одна за другой капельки холодного пота; выступил он и на лице, и на ладонях...
Да-а, такого варианта они почему-то не предусмотрели. Букин, сукин сын, думал, что самый умный. Вот вляпались так вляпались!
- Ээ-ээ, - начал Эдик, но голос так дрожал, что вышло лишь блеяние, и он отказался от мысли завязать разговор.
А фигура все сидела молча и неподвижно, как манекен. Может, это всего лишь сон?
Но нет - она едва заметно шевельнула пальцем левой руки - и от стен, до того полностью сливавшиеся с обоями, отделились еще две фигуры, непонятно на что похожие, потому что взглянуть на них было невозможно: все внимание приковала к себе первая. Она расплылась в кресле, приподнялась немного над ним, округлилась, замерцала всеми цветами радуги и превратилась в глаз. Большой, парящий посреди комнаты глаз, который смотрел на все и требовал, чтобы все смотрело на него, в его огромный бездонный зрачок. И Эдик смотрел туда, а тем временем две фигуры приблизились, одна взяла его за волосы и запрокинула далеко назад голову с остекленевшим взглядом; в руках у другой оказалась пластиковая капсула с длинным хоботком на конце. Хоботок на всю длину погрузился Эдику Нахабцеву в ноздрю, рука в перчатке сдавила бока капсулы и жидкость попала в легкие. Эдик дернулся, закашлялся; фигуры отпустили его и сделали шаг в сторону. Человек в черном поднялся из кресла; они втроем покинули квартиру, оставив Нахабцева корчиться и умирать на коврике перед своей кроватью.
Букин шел по улице и смотрел на нее новыми глазами. Хотя в его теорию это пока и не укладывалось, но обретенные свойства позволяли и ему самому менять угол зрения на вещи.
Сначала он хотел пойти домой и как следует отдохнуть, но потом передумал. Запал оказался таким мощным, что отдыха, даже после бессонной ночи, пока не требовалось. Сергей Васильевич развернулся и направился на работу.
В этот момент он и уловил что-то неладное. Сперва не увидел, а только почувствовал, хотя зрение его теперь обогатилось новыми возможностями. Как бы то ни было, но за ним явно следили, если это не мания преследования, вселившаяся в него, когда его разум додумался до великого открытия. Или никакого открытия не было, а все это - тоже плод расшатанного воображения?
Букин прогнал такие мысли. Даже если они верны, что с того? Пока он не в силах самостоятельно освободиться от наваждения. Поэтому сейчас придется играть по сегодняшним правилам.
Он зашел в подворотню, и через секунду вышел оттуда в образе старухи с кошелками. И тут же пожалел: преследователи видели его сквозь этот маскарад. Как и он, не буквально, но угадывая человека, специально искажающего свой образ до неузнаваемости. Прибегая к букинской Теории Линз и Зеркал. Впрочем, претендовать на первооткрывательство теперь не имело смысла: тот, кто наслал на него хвост - да-авным давно в курсе этих возможностей психики.
Сергей Васильевич ковылял с кошелками и чертыхался себе под нос: старуха никак не могла шагать быстро, а тем временем идущие по пятам подтягивали дополнительные резервы и сжимали кольцо. Два подростка. Бездомная собака. Мужчина в тренировочном костюме, бегущий трусцой в другую сторону: бежал-то он вроде без подвоха прочь от Букина, но оказывался постепенно все ближе и ближе. Они обкладывали его, и скоро у него не останется ни малейшего шанса.
Однако, подумал Букин, довольно участвовать в их игре. Они хотят потихоньку, незаметно взять его, как всегда пытаются сделать всякие спецслужбы. И вовсе не обязательно жертве подыгрывать им, наоборот!
Запал этой ночи, возбуждение снова вернулись, словно волна всхлынула, возвращая утраченное было чувство безнаказанности. Захотелось не просто побузить и под шумок попытаться скрыться - но еще и поглумиться над "хвостом".
Вы смотрели когда-нибудь "Кролика Роджера" или еще какой фильм с "мультяшками"? Если нет, то, увы, будет сложно понять, что произошло. Старушка, мирно бредущая по улице, вдруг отбросила свои авоськи (те просто растворились в воздухе, но на них в тот момент никто и не взглянул), вывалилась из своего пальто, превратившись в неопределенной породы мультипликационное существо - оно действительно было как нарисованное, плоское, хотя никто этого не заметил, ибо заметалось оно с фантастической скоростью, подпрыгнуло несколько раз до уровня второго этажа и непонятно куда исчезло. Так же пропало, словно его и не было, старушкино пальто.
Прохожие остановились, выкатив глаза и отвесив челюсти, продолжая пялиться на то место, где только что самая обычная бабка забилась в невероятном припадке, словно воздушный шарик, из которого свободно выходит воздух. И поэтому никто из непосвященных не обратил внимания на нескольких пешеходов, столь же таинственно, правда, не так вызывающе, покинувших видимую реальность - просто растворившихся в воздухе.
В небольшом аскетически отделанном кабинете на месте хозяина сидел пожилой крепкий человек, в штатском, но с явной военной выправкой. Прямо перед ним стоял раскрытый портативный компьютер; ничего больше на столе не лежало. Напротив, в кресле посетителя сидел мужчина помоложе; только возраст и мог указать на то, что его чин ниже: никаких знаков отличия на обоих не было.
- Ну и чем закончилось ваше приключение? - Хозяин кабинета смотрел прямо перед собой светлыми глазами.
- Он ушел. Он отвлек наше внимание и скрылся.
Пожилой забарабанил пальцами по подлокотнику.
- Отвлек внимание, - повторил он. - Вас было девять человек. Девять первоклассных специалистов. И он отвлек ваше внимание.
- Может, он уже давно практиковался в многоличии? - предположил молодой.
- Нет, - отрезал пожилой. - Он вел себя как полный дилетант. Нашел красивую игрушку и тут же побежал показывать направо и налево.
- Ну уж, направо и налево. Физкультурник ничего никому не расскажет.
Хозяин кабинета кивнул.
- Но этого идиота нужно взять обязательно. Хорошо бы живым, но в крайнем случае - только в крайнем - можно и ликвидировать.
- Хорошо.
- Это одно. Второе не менее важно. Необходимо выяснить, откуда он взял идею, что навело его на эту мысль. Надо засечь и изолировать источник, чтобы исключить возможность рецидива. Я хочу лично проверить всех, с кем объект контактировал в последнее время. Разберитесь с этим.
Молодой довольно улыбнулся и встал:
- Кое-что уже есть. Разрешите?
Он вышел и кабинета и тут же вернулся со стопкой бумаг в руках, выложил перед пожилым на стол медицинские карточки.
- Вот все, кто был у него на приеме за последние два месяца. Остальные связи проверю к вечеру.
- Два месяца, пожалуй, много, - с сомнением произнес пожилой, глядя на стопку.
- Они разложены в обратном хронологическому порядке. Сверху - самая последняя. Я думаю, если то, что мы ищем - здесь, мы найдем это в первой же десятке.
- Ладно. Вы свободны. Занимайтесь самим психиатром. Я рассчитываю на положительный результат в течение дня.
- Будем стараться, - молодой повернулся и вышел.
Оставшись один, хозяин кабинета обвел взглядом потолок, затем стены и остановился на стопке карточек. Вздохнув, он взял верхнюю и положил перед собой. На первой странице размашистым почерком было нацарапано: Тонкович Галина Павловна.
Еще раз вздохнув, он перевернул страницу и погрузился в чтение.