По крайней мере моя родная мать никогда не душила меня слепой привязанностью госпожи Татель. Она научила меня читать и считать, советовала думать своей головой, приобретать умения, чтобы компенсировать ущербность моего происхождения, хотя она больше думала о службе, а не об оттачивании моих талантов с мешочком рун. Я искренне полюбила мать Райшеда, но она напоминает мне ласточек, что строят гнезда под стрехами трактиров, окружающих площадь. Они всегда возвращаются на то место, где жили в прошлом и позапрошлом году. Мои симпатии принадлежат ястребу, который парит в вышине, просматривая обочину, и готов броситься на жертву, спугнутую проезжающим фургоном, дабы взять то, что посылает ему Талагрин.
Мимо, громыхая по булыжникам, прокатила телега, кожа скрипела, когда лошадь напрягалась в своем хомуте. Я не была единственным скрипучим колесом в фургоне этой зимой. Райшед быстро понял, что возврата к отцовскому ремеслу не будет. Его братья преуспевали. Указ предыдущего года, запрещавший деревянные подъезды как угрозу пожара, дал им всем работу, о которой они могли только мечтать, и они украсили все фешенебельные дома нарядными каменными пилястрами и навесами. Но теперь та работа практически иссякла, три каменщика в семейном деле - больше чем достаточно. Старшие братья вполне ясно дали это понять.
Я не привязалась ни к Хенси, ни к Риднеру, и это чувство было взаимным. Оба ожидали скромного послушания и вышитого своими руками белья от приличных девушек. Каждый ухаживал за скучной девицей с таким непробиваемым занудством, что любая женщина с капелькой духа искала бы лучшего предложения. Что я и сказала однажды вечером, не выдержав их пренебрежительности.
Я вздохнула, тоскуя по Райшеду, его острому уму, его уверенности, его сильным объятиям и теплу его любви. Что нам обоим нужно, так это какой-то способ оставаться при деньгах, который мы оба могли бы принять. Чувство самоуважения не позволит Райшеду жить за счет дохода, который я могу получать от рун, а мне нестерпима даже мысль о том, что он возьмется за какое-то скучное ремесло и мы станем жить в опрятном домике в ряду таких же домов в трех улицах от его матери, ужиная всей семьей каждый вечер базарного дня.
Группа танцовщиц вышла из "Мешка Гвоздей". Я помахала одной.
- Что за музыканты играют для вас? Я ищу Лесного менестреля.
Девушка пожала плечами.
- Тогда продолжай искать. Все, что у нас есть, - это пара болванов из Пеорла.
Она пошла дальше. Несмотря на практичные башмаки и теплую накидку, в ее походке чувствовалась грация танцовщицы.
Зимнее Солнцестояние привело в Зьютесселу и Мисталя - третьего из старших братьев Райшеда, который изучает право в Тормейле. Домой он прибыл под ручку с чувственной танцовщицей; среди зимы на ней было одежд меньше, чем на госпоже Татель в разгар южного лета. Бедная госпожа Татель отчаянно старалась быть радушной, неумело скрывая надежду, что локоны этой девицы останутся не отрезанными. Хенси и Риднер разрывались между неодобрением и завистью, и под этот шум мы с Райшедом нашли время, чтобы обсудить наши перспективы на новый год.
Д'Олбриот предложил Райшеду звание избранного - бесспорная честь. Присягнувший, возвышенный до избранного и исправно выполняющий свою работу, по праву может рассчитывать в будущем на должность управляющего, в обязанности которого входит надзор за землями и арендаторами Д'Олбриота в каком-нибудь городе или провинции. Престижная служба, жалованье и независимость, то есть возможность жить так, как мы хотим, - это звучит многообещающе. Райшед видит в этом самый надежный фундамент для нашей совместной жизни, но я не собиралась сидеть сложа руки следующие пятнадцать лет, ожидая, когда то яблоко упадет на мои колени. Нам надо посадить мессира Д'Олбриота в такой глубокий долг, чтобы его благодарность возвысила Райшеда прямо сейчас.
Каковы насущные заботы патрона? Во-первых, заручиться поддержкой Верховного мага, но не быть обязанным Хадрумалу. Во-вторых, сохранить положение Дома Д'Олбриотов как единственного канала влияния на колонию Кель Ар'Айена, или - на современный лад - Келларина. Вот почему я нахожусь здесь, в Селериме, работаю на мессира, пока Райшед временно служит его племяннику Камарлу, охраняя последнего. Однако я все равно скучала по Райшеду. Не обрекла ли я себя на бессмысленные поиски, когда могла бы оставаться рядом с ним? Я тяжело вздохнула.
Нет. Не бросив руны, не выиграешь. Как говорит Грен о, казалось бы, невыполнимом деле: "Ты ешь лося по кусочку", обычно прибавляя: "И начинаешь с его яиц, если он брыкается".
Селерима, Западный Энсеймин, Второй день Весенней ярмарки, после
полудня
- По-моему, ты не в том положении, чтобы чего-то требовать! - Эйриз скрестила руки, ее возмущенный голос отразился от белизны голых стен комнатки.
- Не думаю, что я должен просить, - холодно ответил Джирран. Он высыпал деньги из ее кошелька на облупившийся комод с криво висящей дверцей. - Жена не должна нуждаться в напоминании о ее обязанностях в постели или где-нибудь еще.
Эйриз сердито фыркнула.
- Будь у тебя голова на плечах, ты бы подумал о последствиях. Что, если бы мне пришлось застрять здесь, внизу, в этом протухшем воздухе? Я бы потеряла ребенка прежде, чем мы оказались на полпути домой. - Она машинально провела рукой по своей тонкой талии.
- Ты не слишком преувеличиваешь? - усмехнулся Джирран, поворачиваясь к ней. - Прошло уже полгода с тех пор, как нас сковали над Мизаеновой наковальней. Когда Мэвелин собирается дать тебе сыновей, чтобы обрабатывали твою землю вместе со мной? Может, тебе стоит поискать святое место, если у здешних нечестивцев таковое есть, и просить ее благословения?
- А может, она ждет, когда ты докажешь, что способен обеспечить меня? - едко парировала Эйриз. - Пока что все твои грандиозные планы закончились ничем. Все, что тебе удалось, это опозорить моего брата вашим арестом. Не знаю, что скажет мама!
- Она ничего не скажет, потому что ты ничего не скажешь ей. - Джирран упреждающе поднял руку, и Эйриз торопливо отступила за узкую кровать.
- Но мама спросит, как наши успехи, - нервно залепетала она. - Мы же так надолго уехали, и ты обещал... - Она умолкла, когда муж шагнул вперед.
- Сходи сегодня за покупками. - Джирран выдавил улыбку. - Купи себе пару хороших отрезов на платье и что-нибудь из безделушек. И найди своей матери каладрийское кружево, оно должно ей понравиться.
Наполняя мешочек медными монетами, он добавил более жестким тоном:
- Найди, чем ее удовлетворить, чтобы она не совала нос в мои дела. Джирран бросил кошелек на кровать.
Эйриз кивнула и, счастливо улыбаясь, привязала кошелек к поясу. Затем взяла теплую вышитую шаль с вытертого стеганого покрывала и, накинув ее на плечи, направилась к двери.
Джирран схватил ее сильной рукой.
- Не нужно спешить, моя милая. - Он смахнул прядь золотистых волос с ее щеки и поцеловал, сначала легко, потом сильнее, и все настойчивее прижимал к себе.
- Уже поздно. - Эйриз уперлась ладонями в его широкую грудь и кокетливо отвернула лицо. - Лучшие товары привозят утром...
- А лучшие покупки совершаются вечером.
Его крепкое объятие исторгло у Эйриз слабый вскрик, но она весьма охотно уступала поцелуям мужа. Довольный шепот Джиррана вынуждал ее сдавленно хихикать, дыхание женщины все убыстрялось, и она уже вытаскивала блузку из пояса, когда неожиданный стук испугал обоих.
- Приведи себя в порядок, - рявкнул Джирран, поправляя штаны. - Кто там?
- Мы, - последовал ехидный ответ из-за грубой деревянной двери.
Джирран развязал веревку, заменяющую щеколду, чтобы впустить Кейсила и Тейриола. Тейриол пристально глянул на сестру, увидел румянец на ее лице, но Эйриз помотала головой, немая мольба светилась в ее васильковых глазах.
- Что вы делали утром? - поинтересовался Джирран с завидным хладнокровием. - Служанка сказала, вы ушли на рассвете.
- Да вот, думали попытать счастья на бегах. - Кейсил выразительно посмотрел на зятя. - Искали другой способ извлечь какую-то прибыль из этой поездки.
- Вам надо было разбудить меня. Ну и на что похожи здешние лошади? - с неподдельным интересом спросил Джирран.
- Они крупнее, - ответил Тейриол с лающим смехом, - быстрее и более гладкие. Они бегут, как собаки за зайцем.
- На вид прекрасны, но совершенно не годятся для крутой тропы или груза тяжелее Эйриз. - Восхищение в голосе Кейсила опровергало его пренебрежение.
- Вы без труда должны были оценить их. - Джирран с надеждой посмотрел на братьев.
- После того, как я всю свою жизнь ухаживал за горными пони? - фыркнул Кейсил. - Я мог бы назвать тебе победителей еще до того, как конюхи начали их седлать...
- ...но никто из букмекеров не брал наши деньги! - взорвался Тейриол. - Видимо, они слышали о таких, как мы. Горцам нельзя доверять, так они сказали!
- Вы говорите, они даже не приняли ваши ставки? - Растерянность прогнала оптимизм из глаз Джиррана, и мрачные морщины пролегли на его лбу.
- Ни один, - с холодным гневом подтвердил Кейсил. - Никаких объяснений, никаких извинений, лишь туманные намеки, что мы собираемся их надуть.
- Я не понимаю этих людей. - Джирран изумленно покачал головой. - Ну почему они так чванливы?
- Потому, что их очень много, как нам и говорили по дороге сюда. Тейриол в два шага пересек комнатенку и уставился в мутное кривое оконце. Взгляни на них, копошатся, как жуки на навозной куче. Им есть у кого покупать и кому продавать, а больше им ничего не нужно. Дрефиал прав. Если двое из них перережут друг другу горло из-за сделки, еще десять подойдут, чтобы воспользоваться случаем, прежде чем кровь перестанет течь...
- Ладно, Тейро, хватит. - Кейсил угрюмо кивнул.
- Мне нужен свежий воздух. - Джирран испустил тяжкий вздох. - Кейсил, ты поведешь Эйриз за покупками. А мы с Тейриолом попробуем найти кого-нибудь из этих всемогущих гильдий, готового снизойти до нас.