Дважды два – четыре. Кошки мяукают. После утра наступает день. Большинство народа в Чернобыльской Зоне очень не любят «долговцев». Все истины бесспорны ровно настолько же, насколько банальны.
«Долг» – это часть правительственных сил, которые, хотя и контролируются извне, но совершенно самостоятельны в своих действиях. Группировка существует в Зоне со Второй Катастрофы. Её основали выжившие члены одного из спецотрядов, отправленных под Чернобыль, чтобы разобраться с причиной Катастрофы. Отряд попал в серьезную передрягу. После того, как половина отряда погибла при ужасных обстоятельствах, выжившие поклялись, что не уйдут, пока не разберутся с тем, что произошло в Зоне. Пока не справятся с ней. «Долг» объявил своими целями зачистку территории от мутантов и уничтожение группы «Свободы», чем они сейчас и занимаются. Как только последняя преграда будет убрана, утверждают командиры «Долга», сюда будет сброшен многочисленный армейский десант, который возьмет под контроль Зону.
Первоначально группировка «Долг» гнездилась в большом корпусе Агропрома. У Бармена даже сохранились старые фотографии, сделанные ещё на «Полароиде». Когда тот будет в настроении, можете подкатиться с просьбой, покажет и поделится воспоминаниями. На картинках можно отчётливо разглядеть красные эмблемы «Долга» на бетонных плитах забора. Но это было давненько. Что-то там такое стряслось, неведомо зачем «долговцы» затопили подвалы Агропрома, потом не поделили чего-то с военными и после конфликта перебрались на окраину Дикой территории. Группировка расчистила себе под базу теперешнее местечко – один из немногих безопасных оазисов Зоны, где можно расслабиться. Тут славно: нет аномалий, не кишат очумевшие мутанты. На север от базы находится бывшая войсковая часть, теперь – обиталище «Свободы», к югу – Свалка. Да, «долговцев» не любят. Меж тем, практически каждому обитателю Зоны так или иначе доводилось контактировать с ними. Ну, во-первых, «Долг» позволяет сталкерам отдохнуть на своей базе. Конечно, на входе доведётся прослушать занудную лекцию о соблюдении правил строжайшей дисциплины, которая царит во владениях группировки и о жестоких карах за малейшее нарушение: «Ты находишься на территории, где порядок поддерживается членами группы «Долг». Любое требование патруля должно выполняться беспрекословно. Все необходимые объяснения будут при необходимости даны. Хотя правила поведения тут простые: веди себя со всеми по-человечески, и всё будет вэри гуд». Зато потом, удостоверившись, что гость не из «Свободы», с которой «Долг» на ножах, его безвозмездно и беспрепятственно пропустят. Во-вторых, при всех недостатках (что, у вас их нет, а?!) «долговцы» – надёжные и крепкие мужики, редко дают слово, зато всегда его держат. Войти с ними в соглашение непросто, однако сумевшие это сделать обеспечены поддержкой самой мощной в Зоне силы. В-третьих, надо признать, что только «Долг» бьётся не на жизнь, а на смерть с бандюками и мутантами, создавая в этом бедламе хоть какой-то порядок. Группировка контролирует границы Зоны и остужает горячие головы психам, которые целыми эшелонами сюда приезжают, любители романтики… а потом гибнут пачками в первый же день. В-четвертых, есть на территории базы подземелье, в котором разместился бар с красивым названием «100 рентген». Туда стекаются сталкеры со всей Зоны. Заворачивает всем в баре вышеупомянутый местный торговец, которого так и кличут – Бармен. Там можно не только пообщаться и выпить, но также купить-продать почти всё, что угодно.
Бармен не всегда стоял за грубо сколоченной стойкой «100 рентгенов». Рассказывают, что, в отличие от Сидоровича (ну того, что на Кордоне), он не всегда промышлял торговлей. Когда-то слыл крутым сталкером и ходил в напарниках у Шрама. Ну, у того самого, что прошлым летом остановил легендарного Стрелка уже на самых подступах к… к чему-то очень важному… Крутизна – крутизной, а судьба – судьбой. Это снаружи Фортуну называют капризной дамой, а в Зоне она – донельзя стервозная девка. Наверное, мутантка, ко всему прочему… Влип будущий Бармен невообразимо нелепо. Возвращался со Шрамом из очередной удачной ходки, а уже у самого входа на базу выскочил навстречу из кустов какой-то рехнувшийся от выброса плюгавый сталкеришка и, дебильно улыбаясь, протянул им на ладони гранату с вынутой чекой. Реакция у Шрама была на зависть – сталкеришку с разнесённой башкой тут же отнесло выстрелом шагов на пять, да вот отфутболенная граната рванула-таки, улетая. Шрам доволок на спине напарника до «долговского» фельдшера, оплатил лечение перебитых ног. Ясно, что разгуливать по Зоне утиной перевалочкой- нечего было и думать. Шрамов партнёр поправился, на свои сбережения оборудовал бар и за четыре года расширил его до теперешнего состояния. До Первой Чернобыльской катастрофы в этом подвале размещался заурядный склад. Железная дверь, когда-то выкрашенная серебрянкой. Вниз ведёт бетонная лестница, отлитая на одном из киевских стройкомбинатов. Серые бетонные же стены местами перемежаются неоштукатуренной кирпичной кладкой. Лампочки-«шестидесятки» в жестяных конических абажурах под потолком. Плакат «Киевский метрополитен – 1985». Вялое: «Проходи-проходи, не задерживайся…» безнадёжно тоскующего охранника, который на входе принимает на хранение всё оружие посетителей вплоть до ножа. И вот вы в баре.
Точнее, всё в том же складском подвале. Только теперь у стен красуются столики из неструганых досок, угол отделен сеткой-рабицей для хранения хозяйственной мелочи, а вместо отсека для хранения рассыпного цемента – стойка. За ней сам Бармен неторопливо моет стеклянные пивные кружки. За его спиной бубнит маленький телевизор, который, впрочем, лишь «создаёт уютный звуковой фон» – никто из посетителей передачами не интересуется, все либо молча пьют-жуют, либо тихо переговариваются. Шипит жарящееся кабанье мясо (вчера мутанты опять пытались атаковать блокпост, охрана завалила трёх секачей). Гудит холодильник-ветеран «ЗИЛ», набитый пивом. Ну, не благодать ли, матерь божья коровка?! Место для отмякания души и отдыха тела. За стойкой бармен держит прислонённый к стене помповый дробовик. Впрочем, оружие вряд ли заряжено. Скорее это просто нечто вроде таблички: «Здесь ведут себя прилично!». Впрочем, спокойствия в баре никто и не нарушает, все чтут нерушимые традиции. Ну, а если уж донельзя усталого сталкера после стакана крепкой развезёт и потянет пошуметь, охранник деликатно выведет того во двор, а там уж подхватят дружки-приятели и пособят добраться до родного матраца: «Глазки закрывай, баю-бай!» Бармен – мужик с понятием, учитывает, что посетитель сегодня, быть может, раз десять костлявой в чёрны очи заглядывал, а нервы – они ж ни у кого не железные. Так зачем на выпившего попусту полканов-то спускать? В закромах у бармена всегда есть приличный ассортимент продовольствия, медикаментов, экипировки. Имеется и оружие с боеприпасами. Если тот же Сидорович с Кордона готов с зелёных новичков три шкуры содрать за самый заурядный товар, то цены Бармена вполне умеренны. «Совесть -дороже денег» – ворчливо отвечает он, когда новичок с подозрением осведомляется о причинах неожиданного гуманизма. И, в общем, не врёт. Честность и умеренность стали для Бармена лучшим капиталом. Сталкеры способны дать солидного крюка, чтобы именно в «100 рентгенах» подороже сбыть добытый хабар и подешевле прикупить снаряжение. Курочка, как говорится, по зёрнышку клюёт. А, поскольку таскающих зёрнышки – много…
Кроме того, Бармен открыл что-то вроде бесплатного банка-хранилища. Любой сталкер может оставить у него на хранение ящик с личным имуществом и быть абсолютно спокойным за его сохранность в течение года. Доступ к ящику предоставляется в любое время. Однако если клиент не показывается в «100 рентгенах» триста шестьдесят пять плюс один день, то признаётся сгинувшим, а содержимое ящика идёт в прибыльную часть бара.
В среду, тридцатого мая 2012 г. в 7.30 в «100 рентгенах» посетителей было немного, все забежали плотно позавтракать. Спиртного с утра – ни-ни! Само собой, не оттого, что Бармен не даёт. Самоубийц нет, чтоб навеселе в Зону выруливать. Даже Информатор, который, как всем известно, вообще дальше блокпоста носа не высовывает, и тот единственную кружечку слабенького пивка высасывает только вечером. Но в то утро никто у него ничем не интересовался, все сосредоточенно двигали челюстями.
– А батоны в Зону стали завозить хреновые. -философски заметил Фазан. -Мука и вода. Преснятина. Пора тебе, Бармен, расширяться. Найди помощника, открой пекарню.
– Точьно, дарагой! -поддержал Ваххабит. -Чэво хачу, а? Вай-вай, сичас поняль, да, лаваша гарачэво!
– Помозговать надобно. -лаконично ответил Бармен. Торопливо застучали по ступенькам подошвы солдатских сапог, в обшарпанной рамке дверного косяка вырисовался силуэт Бабуина.
– Ну, ребята, дела-а! -выдохнул он.
– С добрым утром, Бабуин. -укоризненно заметил Бармен. -Учу-учу тебя вежливости…
Но Бабуин даже не заметил шпильки.
– Дела, парни! -повторил он. -К северному блокпосту приполз Ловкач, уделанный так, что жить ему осталось два вздоха и один чих. Места живого нет! Группа Бомжа, похоже, накрылась!
– Бомжа?!-поразился Бармен. -Да ну! Действительно – дела-а…
– Пойду-ка выясню, что к чему. -задумчиво сказал Информатор. Он быстро допил растворимый кофе и, прожёвывая на ходу, устремился из бара. Проскакивая мимо стойки, торопливо сунул Бармену две потрёпанных красных десятки с портретом Ленина в овале – советский рубль оставался внутренней валютой Зоны.
– Полетел на добычу. -заметил Панк. -Гриф наш. Стервятник…
Информатор кормился тем, что виртуозно извлекал полезные данные из сталкерского трёпа, умело выстраивал из них целостную картину, а потом торговал очищенными, упорядоченными и, главное, достоверными сведениями. Продавал и покупал чертежи, документы и записи из заброшенных лабораторий. «Моя информация – ценная, -говорил он, -и хорошо служит тому, кто её покупает».
– Кому еще что-то нужно, сталкеры? -осведомился Бармен. -Заказывайте, а то я минут на двадцать отлучусь. Эй, Бабуин, где там Ловкача-то разместили?
– Дык, где ж ему быть в таком-то состоянии? У Фельдшера в прозекторской.
Бармен кивнул, заковылял к выходу.
– Первый раз вижу, чтобы Бармен так торопился. -поднял бровь Финик.
– Новичок… -снисходительно вздохнул Граф, со старанием вымакивавший коркой бурую подливку. -Это ж не блоха тебе собачья, а группа Бомжа! По буквам – Б-о-м-ж-а!
Бармен прошёл мимо Арены и котельной, свернул направо, небрежно кивнул охранникам, потянул на себя скрипучую дверь. В далёкие дорадиационные времена в этом помещении располагалась контора. Еще с той поры сохранились типовые канцелярские столы, умело переоборудованные Фельдшером под операционные. На них в окружении полудюжины человек в окровавленных лохмотьях модифицированного комбинезона ССП-99 лежало неподвижное тело Ловкача.
Присутствующие молча расступились. Бармен с сочувствием поглядел на известково-бледное лицо раненого.
– Эк, уделало! -сказал он. -Что стряслось, малыш?
Ловкач открыл глаза, казавшиеся теперь ярко-васильковыми.
– Плохо… -хрипнул он. -Фельдшер… кольни стимулятор… и что-нибудь от боли… сил нет…
– Никак нельзя. -покачал головой Фельдшер. -Здоровому и то третьей ампулы не выдержать, а тебя еще зашивать.
– Чего там, на фиг, «зашивать»… нитки тратить… Кому сказки рассказываешь… не придурок – всё понимаю… Какой есть, такого и зароете… Кольни, будь человеком, дай умереть спокойно…
Фельдшер с сомнением посмотрел на Майора, потом – на Бармена. Те кивнули. Фельдшер сорвал колпачок с оранжевого тюбика-шприца, склонился над изуродованным плечом.
– В Мёртвую Деревню ходили… -заговорил, тяжело дыша, Ловкач. -За грядой которая… Рядом с лагерем «Свободы»… Прошли мимо аномалий… Сгребли хабара удачно: немного, но дорогого, собирались возвращаться… И тут с одной стороны «монолитовцы» нагрянули, с другой – «свободовцы»… Ну, Бомж их издали почуял, велел на водонапорную башню лезть… «Там отсидимся. -сказал. -А если наверх кто сунется, отбиться будет легко»… Понеслись мы к башне… но осторожно… аномалий там -немеряно… Только они себя странно вели – что «свободовцы», что «монолитовцы»… Вроде бы должны между собой сцепиться, а они в одну и ту же сторону палят… В ответ- короткие очереди… видим – человек выскакивает… Мы у него на дороге оказались… Не знаю, то ли он нас за погоню принял, то ли… В общем, не разбираясь, полоснул от пояса веером… Бомжа берегли пуще глаза, кто мы без него… смертники… Не уберегли, идиоты… В него две пули угодили, погиб на месте… Годзиллу тяжело ранило, Артиста зацепило…одному мне не досталось… А тот ушёл от преследования. Как сквозь землю провалился…
– Ну, и что за орёл был, за которым аж две банды охотились? -полюбопытствовал Майор. -Не могу представить, чтоб «Монолит» со «Свободой» против кого-нибудь объединились.
– Не знаю такого. -подтвердил Бармен.
Раздалось перханье. Фельдшер с тревогой заглянул в лицо Ловкача, но оказалось, что тот смеётся сквозь гримасу боли.
– Да знаешь… -сказал раненый. -Хорошо знаешь… Накройте меня тряпкой какой-нибудь… Холодно.
– Большая кровопотеря. -тихо заметил Фельдшер, набрасывая на Ловкача старую рыжую шинель. -Плохо.
Лицо сталкера вытягивалось, бледность сменялась матово-серым оттенком.
– Почти не болит. -сказал Ловкач и опустил веки. -Значит, скоро умру. Просьба к тебе, Бармен. В моём рюкзаке лежит хабар, бери себе. Там еще дневник, про нас и Бомжа много написано. Хочешь – читай, не желаешь – в печку сунь. В наших ящиках в «банке» у тебя тоже немало лежит. И это – теперь твоё. Хозяев нет: Годзилла полёг, прикрывая от кровососов, а Артист отвлёк на себя стаю псов. Добра много, хватит за хлопоты по моим похоронам, в обиде не останешься. Где меня положить – в дневнике нарисовано. Договорились?
– Не беспокойся, сынок. -проворчал Бармен. -Всё будет сделано.
– Еще одно… Деньги маме и сестренке… Я успел поменять на евры и перевести… А вот последнее письмо – в рюкзаке…. Отправить бы надо. Сразу после того, как я…
– Отправлю. -кивнул хозяин «100 рентген». -Договорюсь с вояками. Сразу за Кордоном на ближайшей почте в ящик опустят.
– Спасибо…
Майор деликатно кашлянул.
– Так, всё-таки, кто вас побил? -спросил он. -Говоришь, Бармену он известен? Назови. А уж если нам попадётся…
– Пить дайте. -попросил Ловкач, жадно глотнул из фляжки Майора, открыл мутные глаза. -Это Стрелок.
– Тот самый? Легенда? -Бармен был озадачен. -Как же, наслышан – тот, что дважды пробирался дальше всех на север. Ходили слухи о том, что он Клыком и Призраком проходил к самому центру Зоны. Что они открыли дальше – неизвестно, дошло до нас только, что Стрелок пропал, а Призрак и Клык вернулись какими-то пришибленными. Последняя известная информация о Призраке это то, что он отправился на Янтарь в мобильный лагерь ученых. А самого Стрелка ни разу не видел.
– Да ну? Не видел? А к тебе Меченый заходил?
– Много раз. -сказал Бармен. -Я ему кой-какие заданьица подбрасывал.