– Зеленая сука, синтезированная из капустного кочана?
– Что ж, если вы мои клиенты, то что же именно я должен сделать?
Круп ржет, как циничная лошадь.
– Вам надлежит разыскать кое-какие редкие книжки, находящиеся теперь в собственности одной графини, – говорит Блюм.
– Я даже не уверен, что узнаю эти книжки, если их увижу.
– Вы видели копии.
– Я не уверен, что копии хоть чем-то похожи книги, которые я должен найти.
– Вы думаете, что вас обманули?
– Не «думаю». Знаю.
В комнате стоит такая тишина, что слышно, как длинный серый конус пепла с сигары Блюма падает в пепельницу. Наконец он говорит:
– А предположим, что мы точно скажем вам, где находятся книги?
– Следовательно, они в чьем-то частном банке, в подвале, в сейфе, окруженном охраной и снабженном компьютерной сигнализацией? Я должен прокрасться туда и вынести коробку с книгами на плече, завернув в старинный гобелен, карманы забиты гравюрам и первоизданиями, в заднице – набитый промышленными алмазами напальчник, а во рту – сапфир величиной с куриное яйцо? Вы ждете от меня этого?
Блюм громко и долго смеется, а Круп тем временем кисло изучает свои ногти.
– Нет, мистер Снайд. От вас ждут не этого. Есть группа хорошо вооруженных партизан, которые захватят цитадель графини. Вам надо будет только проникнуть туда следом за ними и спасти книги. Поднимется волна протеста против партизан, которые так безжалостно обошлись с богатой заморской сукой… Потом просочатся слухи о графине и ее лабораторий, и каждый найдет в них что-то для себя. ЦРУ, партизаны, русские, китайцы… а мы хотя бы немножко повеселимся. По меньшей мере, можем устроить что-то вроде небольшого Вьетнама.
– Ну, что ж, – говорю я. – Кому как не вам иметь широкий взгляд на вещи.
– Мы предпочитаем иметь очень специфический взгляд, мистер Снайд, – говорит Круп, глядя на тяжелые золотые карманные часы. – Будьте здесь в то же время во вторник, и мы продолжим нашу беседу. До того времени я бы очень порекомендовал вам избегать прочих обязательств.
– И прихватите с собой ваших помощников, и книги, которые у вас есть, – добавляет Блюм.
Во вторник, отправляясь к Блюму и Крупу, мы берем с собой книги, которые дали нам Игуаны. Круп просматривает книги, время от времени фыркая. Когда он заканчивает листать одну из них, он посылает ее через стол Блюму.
– Мистер Снайд, а где же те книги, которые вы сейчас делаете? – спрашивает Круп.
– Книги? Я? Я – всего лишь частное око, а не писатель.
– Вы пришли нас надувать, – рявкает Блюм, – мы сломаем вам хребет. Ганс! Вилли! Руди! Хайнрих! Herein [39]!
Входят четыре типа, держа в руках П-38 с глушителями, как в старом фильме о гестапо.
– А теперь ваш помощник принесет книги, а Вы и Ваш Lustknabe [40] останетесь здесь. Ганс и Хайнрих пойдут с ним, чтобы он уж наверняка не потерялся.
Ганс и Хайнрих становятся за спиной у Джима.
– Держитесь все время в шести футах от нас.
Они уходят прочь.
Через полчаса Джим возвращается с книгами. Б & К раскладывают их на столе, и оба они встают и смотрят на них, как генералы, изучающие план боя.
Наконец, Круп кивает.
– Аch, ja. С этими, кажется, все ясно.
Блюм оборачивается ко мне, вид у него теперь почти игривый, потирает руки.
– Ну, что ж, вы и ваш помощник, и этот парень, вы готовы ехать, hein?
– Ехать? Куда?
– Сами увидите.
Ганс, Руди, Вилли и Хайнрих ведут нас под конвоем по какой-то лестнице на крышу; там нас ждет вертолет. У пилота пустое холодное лицо наемного убийцы, в кобуре под мышкой – 45-й калибр. Он похож на американца. Охранники пристегивают нас к сиденьям, завязывают нам глаза, и мы взлетаем.
Полет продолжается около часа.
Затем нас перегоняют из одного вертолета в другой. Театральщина. Вероятно, Дакота. На этот раз летим около трех часов, а затем садимся на воду. Нам снимают повязки с глаз, и теперь у нас уже другой пилот. Внешне он похож на англичанина, и у него борода.
Пилот оборачивается и улыбается:
– Ну, ребятки, приехали.
Нас развязывают, и мы высаживаемся на пристань. Она находится на маленьком озере, как раз такой величины, чтобы можно было посадить гидроплан. Вокруг озера я вижу сборные домики, и дальше на открытом месте – что-то вроде нефтяной вышки. Вся местность окружена оградой из колючей проволоки с вышками для стрелков. Вооруженной охраны кругом столько, что хватило бы на небольшую армию.
Перед одной из хибар беседуют несколько мужчин. Один из них подходит поприветствовать нас; этот тот самый цеэрушный панк Пирсон.
– Ну, Снайд, – говорит он. – Добро пожаловать на борт.
– Ну, Пирсон, – говорю я, – не можешь одолеть врага – вступай в его ряды.
– Вот это верно. Как насчет перекусить?
– В самый раз.
Он направляется к домику, который служит столовой. Там длинные столы, жестяные тарелки и множество едящих мужчин. Одни из них похожи на монтажников, другие на специалистов.
Мое внимание привлекает стол, за которым сидят около тридцати юношей. Это красивейшие парни из всех, что я встречал в таком количестве сразу; каждый из них – идеальный образец англосаксонского юноши.
– Наш генофонд, – объясняет Пирсон.
Толстый дежурный по столовой плюхает нам на тарелки немного рыбы, риса и тушеных абрикосов и наполняет жестяные кружки холодным чаем.
– У нас как в армии, – говорит Пирсон.