Ламия с довольной улыбкой наблюдала, как Марк медленно поворачивается и бредет обратно к ней.
— Хороший мальчик!
— Еще раз так скажешь, и я тебя придушу!
— Опять грубишь, — вздохнула демонша, — Никогда от тебя доброго слова не услышишь.
— Демон, который хочет услышать доброе слово, — рассмеялся Марк.
— Если я демон, это не значит, что я не люблю вежливость и хорошее обращение. К тому же я девушка!
— Это ваша любимая отмазка: “ну я же девочка”! Эй, она только что убила чувака — ну она же девочка. Она испортила все, до чего дотронулась — ну она же девочка…
— Ладно-ладно, женоненавистник, я тебя поняла. И сделаю вид, что не обиделась.
— Говори уже, что хотела, и я пойду. Меня ждут. Что там про изменяющийся мир?
Ламия гордо вскинула остренький подбородок и отвернулась.
— А вот не скажу теперь.
Марк даже не догадывался, что сейчас его лицо повторяет выражение лица тысяч-тысяч женатых мужчин.
— Ну не дуйся. Скажи — и все. Я больше не буду грубить.
— Скажу, если услышу: “Ламия, прости, я был не прав”.
Молчание.
— Я не слыыышу. Погромче!
Если бы можно было убивать мыслью, Ламия бы уже валялась дохлая на траве. Но таким замечательным умением Марк не владел.
- “Ламия, прости, я был не прав”.
— Вот видишь! Совсем не больно.
Ламия снова повернулась к нему с лучезарной улыбкой. Отличный контраст с нахмуренным лицом Марка. Ему бы не мешало иногда менять стиль и надевать другие маски. А то лицевые мышцы скоро забудут другие выражения.
— Итак, слушай. Ты ведь помнишь, что находишься в книге, а не в реальном мире?
— Конечно. Склерозом вроде не страдаю пока что.
— Книга еще в процессе написания. Автор редактирует, что-то убирает, а что-то добавляет. Вот почему некоторые детали меняются. Если автор захочет, он может даже просто убрать каких-то героев.
— Даже меня?
— Нет, ты здесь чужеродный объект. Это просто моя маленькая шалость. Автор пока не понимает, откуда ты взялся и что с тобой делать. Он не догадался, что ты вообще живой человек. Думает, просто появился незапланированный персонаж. Очень своевольный к тому же. У писателей такое бывает: персонажи часто творят всякую дичь и не слушаются. Вот сюжет и меняется постоянно. Одна вещь неизменна: это ты сам. Автор не может ничего с тобой сделать, потому что ты не персонаж, ты реальный человек.
— Неужели автор правда не догадался, что я вообще не из книги?
— Куда ему догадаться? Он так занят своим миром, что ничего не замечает. Думает, будто ты очередной плод его безумного воображения. Хех, это он просто лично с тобой не знаком. А то бы сразу понял, какой ты зануда. Совсем не интересный книжный персонаж. Типичный человечишка, который только и знает, что спать, есть и работать.
— Получается, персонажи не замечают изменений? Их вижу только я?
— Ты ведь единственный человек. Почти читатель. Вот ты и замечаешь.
— А если автор все-таки решит убрать меня самого из книги?
— Убрать тебя из этого мира могу только я. Но автор может устроить тебе такую веселую жизнь, что тебя тут все-таки укокошат. И тогда я смахну скупую демонскую слезу и сожру твою душу.
Она забавно клацнула маленькими зубками.
— А еще говоришь, будто только люди озабочены одной едой.
— Посмотрю на тебя, когда ты поголодаешь несколько лет.
Марк уже не слушал. Он напряженно раздумывал о своем непростом положении.
— Чертов автор! — наконец выдал он, — Если бы он не начал публиковать эту книгу, я бы не попался.
— Не волнуйся, попался бы на другую, — скучающим тоном заметила Ламия.
— И вообще — он слабый писака. Начал так лихо, я думал — меня ждет шикарная история. А на деле здесь все почти как в реальном мире. Если только не замечать магию. Такие же глупые люди, мечтающие о власти. Такие же подлости, жестокость.
— А чего ты ждал? Боярку с гаремником?
— Ну да, — покраснев, протянул Марк, — Не о таком мире я мечтал. Здесь тоже нужно работать, учиться и выживать. Я все это и в обычном мире делал.
— Сама наивность! — хихикнула демонша, — В любом мире надо вджобывать, если хочешь чего-то добиться. Хорошо ты только примитивные боярки читал, а не книги по саморазвитию. Попади ты в такую книжонку, точно бы очутился в сказке! Гаремники с магией и то реальнее этого успешного успеха.
И без того на душе гадко от своей глупости, так еще Ламия маслица подливает.
— Короче, фиговый писатель, — пробурчал Марк.
Надо же было как-то убедить самого себя, что не он виноват в своих злоключениях. Пусть лучше автор будет всегда и во всем виноват.
— Скажешь ему, когда увидишь.
Марк встрепенулся. Так-так!
— То есть? Он что, тоже в этом мире?
Ламия снисходительно посмотрела на него и постучала пальцем по лбу.
— А где же еще ему быть, дурья башка? Это же его мир. Писатель здесь — царь, бог, мужчина дня. Или ты думал, что один читатель погружается в творческий мир?
Это шанс! Это первый реальный шанс! Можно найти писателя и все ему объяснить. Тогда он точно сотворит в своем воображении способ вернуться домой. И как он раньше не додумался! Как жаль, что Ламия сразу не проболталась. Хотя… вдруг она опять его обманывает.
— Что-то я не встречал здесь никаких писателей, — наигранно засомневался Марк, — Ты наверняка все придумала.
— Ничего я не придумала! — тут же надулась демонша, — Вот сам когда поговоришь с автором…
Она вовремя осеклась.
— Ах вот что ты задумал! Ты хотел узнать, кто из персонажей и есть автор?
— Да нее, мне это совсем не интересно.
— Рассказывай! Ну, даже если ты поймешь, кто автор, это тебе все равно не поможет. Тем более что книга скоро будет закончена. И тогда ты умрешь. Если, конечно, тебя не прикончат еще раньше.
— Стоп, что? Не рановато ли для окончания? Книга только началась.
— Это тебе так кажется, милый. Ведь ты проживаешь каждый момент. А читатель залпом проглатывает одну главу за другой. Ты сам вспомни — насколько тебе хватало небольшой книжечки?
На день, два… Вот черт!
— Но ты не переживай, — смягчилась Ламия, — Книга ведь еще не закончена. У тебя есть немного времени.
— И на что мне это время? Если я сдохну, как только автор поставит “конец”.
Ламия ободряюще прижалась к его плечу.
— Все люди помрут, когда придет “конец”. Каждая история рано или поздно заканчивается. Но это не должно вгонять в тоску. Наоборот — надо жить на всю катушку, пока есть время. И часто бывает, что конец одной истории — это начало другой. Эх, не умеешь ты веселиться, Марк.
— Повеселишься тут, — горько усмехнулся парень.
— Послушай, у тебя все сразу не задалось в реальном мире. Все детство над тобой издевались, тебе не хватало любви и заботы. Ты ненавидишь свою работу на заводе, ты не знаешь — зачем просыпаешься по утрам. И это в лучшие годы жизни! Так может стоить дать шанс новому миру?
Впервые она не смеялась и не дразнилась. Марк с удивлением повернул к ней голову, но демонша уже растворилась в воздухе. Никто больше не обнимал его. Опять один.
А может Ламия права? Этот вечно хмурый, жестокий и ненормальный мир как раз в его стиле. Пусть здесь он тоже учится и работает, но хотя бы видит плоды своих трудов.
Марк глянул на свое обмундирование. Крепкие, кожаные доспехи, широкие штаны, повязки. Да он никогда не выглядел так круто, как сейчас!
“А может здесь мое место?”
Это новая мысль. Надо попробовать ее на вкус. Пообсасывать в мозгу. Пока Марк не знал, как на нее реагировать. И нужна ли эта мысль вообще.
В любом случае этот мир по-своему прекрасен. И, возможно, это его последний дом.
Вдруг его с ног до головы окатило грязью. Мимо промчалась крестьянская телега. А Марк зазевался и не успел отскочить.
Да уж, хорошенькое пробуждение от своих мыслей. Молодчина, Марк! Мечтай побольше.
— Отлично выглядишь!
Из тени выступил Кичиро собственной персоной. На этот раз — хотя бы без своих дружков.
— Чего тебе? — грубо спросил Марк, тщетно пытаясь почиститься.
— Марико прислала. Велела убедиться, что ты исполняешь свое наказание.
— И как, убедился?
— Только в том, что ты полный чмошник. Эта грязь тебе к лицу. Напоминает о твоем происхождении.
Марк злобно сощурился, а Кичиро спокойно продолжал:
— Такая печать не смывается.
— Но почему-то твоя мачеха допускает меня везде. А я слышал, что для нее родовитость очень важна. Правда, Кичиро?
Лучник побагровел.
— Ты на что намекаешь, раб?
— Бывший раб. Забавный случай, не правда ли? Я только вчера был рабом, а уже сегодня Марико ставит меня в свою личную охрану и делает самураем. А ты — сын главы клана — годами остаешься простым лучником.
Звуки ярости. От Кичиро, конечно же. Какие там еще могли быть звуки после такого заявления?
С этими самыми звуками он бросился в сторону Марка, но в последний момент застыл с дрожащими кулаками.
— Что такое, Кичиро? — насмешливо спросил парень, — Без своих братков уже не такой крутой? И теперь, когда я тоже стал воином, уже не хочешь разукрасить меня? Не стесняйся!
Даже через дорогу было слышно, как Кичиро скрежетал зубами.
— Я позже с тобой поквитаюсь, — наконец процедил он.
— Договорились! Скажешь, когда будешь готов. И братков своих можешь прихватить. А теперь — веди меня к рабам. Мне совсем не стыдно поработать, когда это требуется.
Всю дорогу Кичиро молчал. Непривычно. Как будто старая магнитола в машине сдохла.
Когда они добрались до окраины деревни и остановились перед ветхим минка, Марк все-таки протянул ему руку.
— Кичиро, давай забудем обо всем. У нас как-то с самого начала не задалось. Но теперь мы братья по клану. Давай будем вести себя как взрослые люди.
Вместо ответа Кичиро плюнул ему в руку.
(Промахнулся, кстати говоря. Иначе бы не дойти ему обратно с целыми глазами и ровным носом.)
Марк проводил Кичиро хмурым взглядом, пока тот не исчез в темноте. Ну что за упрямец! Просто ребенок какой-то. Эх, ну значит: кто хочет мира, пусть готовится к войне.
Выкинув мерзавца из головы, Марк повернулся к минка. Да уж… Может адрес не тот? Или Кичиро завел его в какую-то ловушку? Слишком уж паршиво выглядит этот домик. Как будто за ним много лет не ухаживали.
Ладно, хуже встречи с Йорогумо или подколов Ламии все равно ничего не будет.
Ага! Если бы…
Марк сразу понял, что еще как будет, едва переступил порог.