Из тени забора выдвинулась двухметровая копна меха и ткнулась хоботом в руку мальчишки.
- Здрасьти Вам через окно! - нервно дернулся Яшка. - Это только мене кажется, шо нас держат за маланцов? Или таки надо сходить до той полянки и поинтересоваться за себя, може мы самую малость погибли? Такого неможно иметь даже за грибную похлебку в бодеге старого Соломона. Яша Любецкий закончил семь классов и таки имеет серьезных причин полагать, шо на этом свете делать встреч до мамонтов несколько неожиданно!
- Ото ж! - отозвался старшина. - И леших-коммунистов нема!
- Ви таки думаете, шо он партийный? Хотя, почему нет? - задумался Любецкий, опасливо поглядывая на 'шерстяного' слона.
- Да хрен с ним, с тем светом! - наконец смог сказать удивленный Костя. - Немцев на любом свете бить можно! И нужно! Где лейтенант? Что с этим, - и он по слогам выговорил фамилию, - Ху-де-ри-аном делать будем?
- А шо тут думать? Таки либо доставить до наших, либо отправить до встречи с ихним тойфелем. Шобы понимал разницу! А поскольку тащить фрица без штанов до Москвы не взялся бы даже мой горячо уважаемый папа...
- Не, - задумчиво протянул старшина, - раз чудища лесные шею не свернули, значит, Худериан этот - птица важная. Соответственно, вариант отправки и доставки обязан иметь место быть. Да и штаны у него как раз есть. А вот где его пока держать...
- Та у нас в веске, дядиньки, - опять вмешался подросток, - пущай пока за зверушками котяхи убирает! А то я адзин замоталси ужо! - и в доказательство чиркнул большим пальцем по шее, наглядно показывая, насколько замотался.
- А не сбежит? - усомнился Стеценко. - Фриц - дядька спортивный.
- Тю! - хмыкнул хлопчик и погладил зверя по хоботу. - Куды ж он стикает? У Мишки-то, наособицу не забалуешь!..
14 июля 1941 года. Украина
Деревня, вдруг выросшая, посреди степи показалась иллюзией. Однако, карта подтверждала: есть здесь населенный пункт с непривычным для немецкого уха название 'Штшутшье'. И белоснежные дома под золотистыми крышами, сделанными из связок соломы. Обер-лейтенанта Циммермана передернуло. Слишком он хорошо помнил предыдущую встречу с 'пряничными домиками'...
Снаряды отскакивали от стен будто тенисные мячики. А убийственно меткий огонь русских снайперов выкашивал панцергренадеров одного за другим. Уже потом, когда деревню сравнял с землей, в срочном порядке подтянутый гаубичный дивизион, обер-лейтенант не поленился внимательно ощупать каждый обломочек. 'Первобытный железобетон'. 'Арматура' из тщательно переплетенных веток и полметра высохшей до звона глины...
Оказалось, что в оборону встал русский стрелковый взвод. Против танковой роты и двух рот панцергренадеров они продержались почти два часа. И погибли под снарядами, забрав с собой восемнадцать солдат Рейха, и покалечив еще три десятка. С того дня, раненый по касательной в руку, Циммерман и невзлюбил обманчивые в своей беззащитности русские домики под соломенными крышами.
И вот, снова. Деревня, закутанная в зелень садов. А в этой зелени отлично маскируются батареи страшных 'раатш-бумов'. Тяжелый снаряд 76,2 мм орудия проламывает броню танка на любых дистанциях. Обер-лейтенант тоскливо вздохнул. Приказ есть приказ. Нужно занять эту...
Руки в перчатках плохо справлялись с картой, вырываемой ветром, но все же ее удалось развернуть.
'Щучье'! Вот как там написано! До чего же трудный у русских язык! Неудивительно, что они взбесились и решили захватить весь мир!
Карта, скрученная в плотную трубку, заняла свое место в тубусе. Привычка со студенческих лет. Планшет, положенный по должности, валялся в танке уже месяц. Карты и бумаги - в тубус, карандаши - по многочисленным карманам.
Лирика это все... Наученный горьким опытом, оберлейтенант не будет атаковать в лоб. Он лучше сперва вызовет авиаподдержку. Благо, броневик авианаводчиков рядом. И маленький связист, лейтенант Крюгер всегда готов помочь.
Но просто так оставлять русских в любом случае нельзя. А то нароют кротовьих нор...
***
Немцев было, мягко говоря, до хрена. Пяток танков, штук пятнадцать бронетранспортеров. Сколько пехоты, капитан Усольцев и представлять не хотел. Много. Этого знания хватало для того, чтобы бессильно опускались руки... Хотя бы пару орудий. Капитан был согласен даже на 53-К. Скорострельная 'сорокапятка' брала далеко не каждый танк, но все же давала хороший шанс отбить несколько атак.
А там и до темноты недалеко. Немцы ночью воевать не любят. И правильно, между прочим, делают.
Усольцев оскалился. Ночью не воюют. Ночью - режут. Податливые глотки сонных часовых. А еще кидают гранаты точно в палатку со спящим офицерьем... И рубить потом от бедра, длинными очередями, пластая в капусту ошалевших врагов.
Капитан не сомневался, что такая возможность еще выпадет на нелегкую солдатскую долю. И не раз. Нужно только дождаться ночи. А там всякое бывает. Война, она на то и война. Это, капитан, воевавший еще на Финской, знал хорошо...
Только дождаться темноты.
Сорок человек. Три пулемета, пара ротных минометов в балочке... Гранат немерено. И приказ - продержаться хотя бы сутки. За спиной спешно готовили оборонительные рубежи. Вермахт накатывал с неудержимостью океанской волны 'цунами'. До строящихся позиций не так далеко. Сорок километров - не расстояние. Но сутки - это сутки. Это лишние метры траншей, это новые минные поля, это дополнительный полк, протолкавшийся по заторам на 'железке'. Это - время.
Вообще, если говорить без оглядки на вышестоящее руководство, капитан совершенно не одобрял нынешнюю тактику. Нет смысла оставлять небольшие отряды в надежде, что они сумеют надолго задержать противника.
Задавят количеством, раскатают в тонкий блин и пойдут дальше.
Капитан с надеждой поглядел на небо. Признаков темноты и в помине не было, а вот с запада медленно приближался клин бомбардировщиков. Немецких.
- Воздух! - можно было и не командовать. Необстрелянных в батальоне уже не было. Да и осталось от того батальона...
Бойцы разбежались, укрываясь по щелям. А с неба, в крутом пике падали жутко завывающие 'лаптежники', сбрасывая бомбы. И каждая летела точно в капитана Усольцева...
***
Обер-лейтенант Циммерман спрятал бинокль в футляр и улыбнулся. В кои-то веки, 'птенцы Геринга' выполнили задачу на 'отлично'. Черные капельки бомб, отрываясь от фюзеляжей и крыльев, не падали на его позиции, а ложились точно в цель. Взлетали в воздух пучки соломы, складывались белоснежные стены 'пряничных домиков'...
Несколько русских уцелело в любом случае. Эти дети природы выживали всегда и везде. Чтобы русский упал нужно два удара. Убить и толкнуть. Завет Фридриха Великого обер-лейтенант помнил хорошо. Потому и не спешил давать сигнал к атаке.
Над остатками деревни начали подниматься к небу клубы дыма...
***
Денек был не самый плохой. Но и не самый хороший. До того, как солнце замерло в зените, никто не мешал спокойно доедать низкорослые кустарники в долинке, спрятавшейся между холмами. Естественно, не разбредались, в любой момент мог напасть какой-нибудь хищник. Хорошо если мелкий будет. Даже на стаю согласны. Можно успеть собраться в плотную кучу и дать отпор. А если нападет кто-нибудь крупный? Тот же тираннозавр, в схватке один на один, запросто завалит даже крупного самца. А вот против всего стада и ему туго придется.
Поговорку 'помяни черта...' трицератопсы не знали. Но работать из-за этого она не перестала. Зубастый заявился ближе к вечеру. Но врасплох не застал. Стадо мгновенно сбилось в кучу, загнав самок и молодняк в центр круга. Бросаться на выставленные рога оборонительного строя хищник не спешил. Но и уходить, не уходил... Видимо, не было поблизости никого съедобнее...
Так и кружил вокруг и около. А стоявшие во внешнем оцеплении самцы постепенно зверели. И так не самые спокойные звери. Жрать хочется до невозможности, а нельзя, этот урод только и ждет оплошности и разорванного кольца...
Вдруг тираннозавр исчез, растаяв беследно. Против пропажи зубастого гада никто не возражал. Но вместе с ним исчез и привычный пейзаж. Вместе с вкусным кустарником. Высохшая трава никак не заменит сочных листьев...
Тем более, что хищнику-то замена нашлась. Прямо на стадо со странным ревом надвигались какие-то удивительные звери. Разглядывать не было ни времени, ни желания... Самый близкий враг остановился, взревел особенно громко и снова рванул вперед, громко перелопачивая своим брюхом землю. Над стадом что-то просвистело.
Это стало последней каплей.
С ответным ревом трицератопсы бросились во встречную атаку...
***
Танки медленно шли по степи, подминая несчастные былинки ковыля. Бронированные чудовища, совершенно неуместные здесь. Усольцев тряхнул головой, пытаясь прогнать назойливое гудение в ушах. Оно перекрывало даже рев двигателей. Слишком близко рванула бомба, без последствий не обощлось. Контузия... Херня. Руки-ноги целые, глаза тоже не шалят. Вот и будем драться. До конца.
Подошел лейтенант Говорков. Надо же, живой! На плече гимнастерка порвана, но ППШ держит крепко.