— Не совсем согласен, — ответил я. — Вернее, совсем не согласен.
— Но почему?
— Видите ли, Саша, вы говорите о проникшем в наш мир внешнем божестве как о каком-то страшном, смертельном вирусе. Но подумайте, разве религия, в том числе и христианская, проповедует какое бы то ни было зло? Разве она не учит людей быть добрее, терпимее по отношению друг к другу, разве не учит она уважать и ценить природу? Природу, которая, по вашим словам, есть ни что иное как творение Сатаны! Религиозные трактаты вроде Библии не стоит воспринимать как абсолютное учение о верной жизни, но в них же столько всего хорошего написано! Ни Библия, ни Коран не содержат в себе призывов ломать, крушить, уничтожать, ненавидеть, свирепствовать!
— Здесь я позволю с вами не согласиться. Очевидно, вы знакомы лишь с православной Библией, адаптированной версией Священного Писания для конкретного места и конкретного этноса. Но если мы возьмем, например, Библию Аргентины, то не найдем в ней никакого упоминания о том, что следует подставить левую щеку, когда тебе врезали по правой. То же самое и в Коране: отомсти врагам своим и обидчикам, дабы неповадно им было впредь.
— Вот и ответ на вопрос, почему же светлый Бог предстает перед некоторыми как Бог несправедливый, «себе на уме», ввергнувший мир в безумие и хаос, — воскликнул я, невольно завлеченный беседой. — Кто был во все времена проводником между Богом и народом? Церковь! Но мы-то с вами прекрасно знаем, что далеко не в каждой церкви можно встретить Бога, что далеко не каждый священник почитает прежде всего Бога, нежели себя и свои прихоти. Святая Инквизиция, этот страшный Крестовый Поход за Гробом Господнем был ведь ничем иным как разбойничьей войной для обогащения Церкви, для личного обогащения кардиналов и иже с ними. Прикрываясь религией и Библией, они истребляли города, насиловали и убивали, воровали, разрушали. Они, сотворенные, по вашим словам, Сатаной, воплотили собой именно Сатану с его злобной натурой, а не Бога, учившего доброте, терпимости и аскетизму. Эти подонки не имеют никакого отношения к Богу! Иисус, придя прежде всего к нищим, к убогим, как вы сказали, оказался прав, ведь кто иначе стал бы его слушать? Неужели элита, испокон веков эксплуатирующая прочих, живущая за счет чужого труда, за счет чужой пролитой крови, элита, ни за что не желающая терять все свои блага и привилегии ради какого-то там мессии? Иисус дал людям то, чего им так не хватало: надежду на лучшее будущее. Притом он понимал, что взять и освободить весь угнетенный народ от элитарного гнета не удастся хотя бы потому, что это приведет к хаосу. И он начал снизу, с тех, кто более всего нуждался в утешении и поддержке, дабы его учение — учение о доброте и справедливости! — со временем поднялось выше, к власти предержащим, стало по-настоящему всеобъемлющим. И он не сулил вечных благ никому, во всяком случае, задарма. Хочешь жить счастливо — будь терпим, гордо неси свой крест, превозмоги боль от терновой ветки, не дай никому повода для насмешек и упреков! Не смирение с убогостью, но преодоление возникающих на пути трудностей; не унижение, но гордое осознание собственной души, человеческой души.
Разве плохо, когда человека учат быть добрым и отзывчивым? Это Церковь во главе с нечестивыми, погаными подонками, которых во все времена хватало с лихвой, устроила из религии извращенный танец вокруг костров. Всегда подстраиваясь под конкретное место и конкретное время, Церковь искусно манипулировала массовым сознанием, оставаясь всегда безнаказанной, бесконтрольной, ведь везде она отделена от государства. Я был атеистом до сих пор (ныне, знаете ли, уже и не знаю, что по этому поводу думать), поддерживаю тех, кто считает: в церкви вы не найдете Бога; Бога вы найдете лишь в себе самом. Бог не нуждается в проводнике вроде храма или пастыря, ведь каждый сам себе пастырь. Не знаю, кто вас надоумил, что мир создан Сатаной, но я склонен думать иначе. Мир создан Богом, а уж Сатана, кем бы он там ни приходился Создателю, привнес в этот мир все то говно, которое мы в итоге получили.
Я вновь разлил водку по стаканам, заметив мимолетно, что с каждым новым словом язык мой все более заплетается.
— Сатана, между прочим, вовсе не пропагандировал зло как таковое, — не согласился Александр. — Вот, например, я могу вам рассказать о тех советах, которые Сатана дал людям, сотворив их. Эти советы известны ныне лишь потому, что всегда наравне с официальной религией существовала, скажем так, антирелигия, которую можно окрестить сатанизмом. Но! Виктор, прошу вас опять же отринуть привычные ассоциации, связанные со словом «сатанизм». В мире действуют различные силы, каждая из которых оказывает свое влияние на все, что происходит вокруг нас. Есть среди них сила, которая стремится способствовать изменению и эволюции всего, чтобы мир не остановился в своем развитии. Ведь все, что не развивается, — мертво. А сила, способствующая изменениям, поддерживает в мире жизнь. Эту силу можно представить именно как темное божество, а сатанизм, собственно, — это не совсем религия, а, по мнению некоторых — совсем не религия. В сатанизме нет главной составляющей религии — веры. Сатанисты не верят в Сатану в общепринятом понимании. Точнее даже будет сказать, что сатанисты ни во что не верят полностью, как ничего и не отрицают полностью. Сатанист принимает к сведению любую информацию, но не считает ее абсолютной истиной. Поэтому в сатанизме нет постулатов о строении неизученных наукой областей мироздания, он не берется отвечать на вопросы о том, откуда произошел мир, что с нами будет после смерти и так далее. Ведь гораздо честнее в ответ на такие вопросы сказать: «Не знаю», чем выдвигать произвольные, совершенно ничем не подтвержденные предположения и выдавать их за истину, что является излюбленным занятием массовых религий вроде христианства. Имеющиеся в обществе представления о сатанизме как о религии со всеми религиозными атрибутами — культом, обязательными обрядами и прочим, а также мнение, что сатанизм есть просто антихристианство, далеки от реальности и обязаны своим происхождением людям, не имеющим отношения к сатанизму. Сатанинские тенденции существовали в самых разных культурных традициях задолго до появления христианства, только назывались они по-другому. Упоминание же Сатаны в христианской библии ничего не значит: сатанисту совершенно безразлично, что и как написано в этой книге, пусть и поучающей добру, но извратившей само понятие «добро» до маразма.
Так вот, собственно, теперь о тех советах, или правилах, которым следует подчиняться человеку, будь он сатанистом или не будь таковым (в мире, созданном Сатаной, трудно представить себе человека не-сатаниста, не правда ли?). Всего правил одиннадцать.
Первое гласит: «Не высказывай своей точки зрения и не давай никаких советов, если только тебя об этом не попросят». По сути — не будь выскочкой. Не лезь с медвежьими услугами, не сбивай людей с их пути, ведь каждый человек уникален и идет лишь тем путем, каким ему суждено идти. И каждый путь сей отличен от любого другого, как отличен человек от иного человека.
Второе правило: «Не рассказывай о своих неприятностях другим, если только не уверен, что тебя хотят и способны выслушать». То есть не плачь в жилетку приятелю, не уподобляйся никчемному существу, не способному самостоятельно решать проблемы, принимать самостоятельные решения и нести персональную ответственность.
Третье правило: «Проявляй уважение к дому, в котором ты гостишь». Справедливо, вы не находите? Неблагодарный гость заслуживает гонения и презрения.
Четвертое правило — несколько видоизмененное третье: «Если гость твой досаждает тебе, выгони его и никогда более не допускай к своему дому». То, о чем я только что сказал.
Пятое правило: «Не навязывай себя в плотской любви, если только не получил явный намек на оную». Как вы можете заметить, это правило исключает сексуальное насилие.
Шестое правило: «Не бери вещь, тебе не принадлежащую, пока хозяин этой вещи сам ее не отдаст тебе по собственному желанию». Правило порицает воровство.
Седьмое правило: «Не выражай своего недовольства по поводу того, что не имеет к тебе никакого отношения».
Восьмое правило: «Не обижай детей». Ну, тут можно обойтись и без комментариев.
Девятое правило: «Не убивай животных просто так, лишь ради пропитания или защиты от них». Правило осуждает бессмысленную жестокость по отношению к прочим живым существам, что воспитывает в человеке любовь к жизни вообще как высшему из чудес.
Десятое правило: «Существуя, не старайся кому-то мешать, не будь преградой для чьих-то порывов, но и не позволяй никому чинить препятствия на своем пути».
Одиннадцатое правило: «Признай силу магии, если воочию убедился в ее существовании». Убедиться мы смогли все, всё человечество…
Вот и получается, что темное божество учит человека быть скромным, справедливым и честным как к себе, так и к другим. В то же время, темное божество сформулировало не менее основательные грехи, то есть деяния, за которые человек уже не может считаться человеком в полном смысле этого слова. К ним относятся: глупость, претенциозность, солипсизм, самообман, гордость, мешающая работе, отсутствие эстетического начала, отсутствие широты взглядов, стадное соглашательство… Все эти грехи превращают человека в существо никчемное, не способное созидать.
— Все это есть и в официальной религии, — подумав, сказал я.
— Конечно, есть, но вывернутое на изнанку, не поддающееся опознанию! С какой целью религия принуждает человечество слепо идти намеченным ею путем? Почему Церковь так критично относится к любому проявлению индивидуальности? Зачем светлому божеству толпа безликая и безынтересная? Какой толк в зомбировании людей, в подгонке каждого под определенный стереотип? Помните старые советские мультфильмы о фашисткой интервенции? Там фашисты представлялись как роботы, будто собранные на одном заводе по одному и тому же чертежу. Никакой индивидуальности, никакого характера, никакой самостоятельности, лишь тупое подчинение приказам. Этакая безликая масса, если и способная на что-то, то лишь будучи именно массой. Темное божество ценит в человеке прежде всего уникальность и стремление быть непохожим на других, быть не-таким-как-все, но соблюдать притом элементарные правила общечеловеческой морали и этикета, быть гордым, но не горделивым.
— И все же я не согласен, что этот мир создан Сатаной.
— Но Бог не мог его создать, ибо Бог есть воплощение абсолютного добра, о чем толкуют проповедники его религии! Разве же добро окружает человеческую жизнь?
— Да кто ж может знать истинное положение вещей? — воскликнул я, не сдержавшись. — Вы? Или те проповедники? Я вот сейчас тоже брякну какую-нибудь чушь о сотворении мира и начну с бешеными глазами орать, что это и есть единственная истина! Да и уж, если начистоту, Саша, то почему Сатана, такой хороший и справедливый, вверг человечество в колоссальную войну?
— Это не Сатана начал войну, а светлое божество…
— Бросьте! Едва открылись врата Ада, как оттуда хлынули потоки зла, сметающие все живое на своем пути. А ангелы, тоже получившие доступ к Земле, поначалу все-таки пытались людей защитить! Это уже потом, когда люди атаковали их крепость, ангелы посходили с ума…
Александр хитро подмигнул и усмехнулся:
— А вы вообще знаете, кто такой Сатана? Знаете, откуда он?
— Ну… Судя по слухам, когда-то он был хранителем Небесного Трона…
— Ха! Он был не просто хранителем! Он был создателем этого Трона, понимаете? Он был тем самым главным светлым, который затем стал самым главным темным!
— Но тогда это идет вразрез с вашими же утверждениями, что Сатана создал этот мир…
— Разве? Сатана создал мир материи, мир осязаемый и видимый для нас с вами. Результатом, а вернее, последствием создания материального мира стало самопроизвольное возникновение еще двух смежных миров. Но самопроизвольное только при первом неглубоком анализе! Вдуматься, и мы непременно придем к выводу, что Сатана сотворил все доступное нашим сущностям, то есть душам.
Александр нахмурился, потер переносицу, и, не дожидаясь, пока я опустошу свой стакан, порывисто выпил. Задним числом крякнул: «За нас».
— Пойдем следующим образом, Витя. Смотрите… — Собеседник принялся загибать пальцы на рабочей левой руке. — Сатана был хозяином Преисподней. Раз. До того он был, по легенде, хранителем Небесного Трона, на котором якобы должен восседать сам Господь. Два. Ныне доподлинно известно, что создателем Небесного Трона (а ведь это ни что иное как Ключ к Икстриллиуму) был также Сатана, в те времена носивший имя Люцифер; он же был наиглавнейшим астером до собственного низвержения. Три. Используя метод аналогии, мы можем отождествить Сатану-Люцифера с самим Господом, чье место он и занимал в иерархии Актарсиса.
Главенствующее место в двух смежных с Землей мирах, бесспорное превосходство над всеми сущностями Царствия и Преисподней… Разве этого мало, чтобы смело сделать предположение: Сатана некогда жил и на Земле еще до того, как образовались смежные миры. И на Земле он так же был высшим существом.
Александр, довольный собой, закусил мяском и вновь налил в свой стакан водку. Мне он уже отчего-то забывал подливать.
— Это лишь предположения, притом весьма и весьма надуманные, — упорствовал я. Некоторые фразы собеседника мне и вовсе были непонятны. Например, что это за Ключ от Икстриллиума, о котором он упомянул?
— Согласен, — легко пошел навстречу Александр, — но разве не вы только что сказали, что ни одной душе не дано знать истинного положения вещей? Более того, на верность моего предположения показывает еще и то, что существование Сатаны ныне более не отрицается. Вернее, он существовал, потому что сами астеры прямо говорили о низвержении Люцифера и о том, что после своего падения в Преисподнюю Люцифер занял там главенствующее место. Итак, Сатана, темное божество, сотворившее и вдохнувшее жизнь в осязаемый мир, существует, так почему же нет никаких доказательств существования его вечного противника — светлого божества? Сатана есть, ну или, во всяком случае, был, что доказано. Но существование Бога не доказано!
Выдержав театральную паузу, Александр громко спросил:
— Почему?
Я мигнул глазами пару раз и глупо повторил:
— Почему?
— Да потому что светлое божество, правящее нематериальным миром, не способно проникнуть в наш мир! Оно когда-то послало своего, с позволения сказать, сына, и тот организовал церковь и религию, в итоге породившую бесчисленные горечи, но сам здесь оказаться не в состоянии! И, по-видимому, не способен повторить трюк с сыном…
Почему-то мне казалось, что Александр только что пересказал историю об антихристе, но вывернутую внутренней стороной наружу, где теперь поменялись верх и низ, право и лево… Я уже не сомневался, что передо мною сидит сатанист, в той или иной мере верующий в превалирование Сатаны над Богом.
— Иисус тащил на себе крест как символ искупления всех людских грехов, свершенных уже и имеющих место быть свершенными, — почему-то вспомнилось мне. — Разве это не верх благодетели?
— Я тоже не считаю, что Иисус хотел тот крест стырить, — залыбился Александр, — но об искуплении грехов не может быть и речи! Нет, своим поступком сын светлого божества хотел лишь поселить в сердцах людей смуту, слепую и безнадежную веру в вечное блаженство. Но для живого существа не может быть понятия вечности, как и понятия вечного блаженства. Впрочем, то самое и было доказано, когда проявился Актарсис: в нем немало нашлось астеров, отживших в измерении не одну сотню лет, но так и не нашедших там никакого блаженства, тем уж более — вечного…
Сквозь алкогольные пары я переварил сказанное Александром.