— Летим в Виссен, — бросил боевик.
Пилот кивнул. Обычный человек вряд ли услышал бы слова боевика, произнесенные под ревущим винтом и двигателями UH-60, не используя шлемофон. Но пилот давным-давно перестал быть человеком, инициированный демонической силой.
Военно-воздушная база Киттау-ле-Фем скрылась из виду. Внизу медленно проплывали поросшие лесами склоны Альп, местами перечеркнутые автодорогами и просеками. Боевик достал карту, фломастером отметил на ней местоположение базы. Надо будет сказать парням, пусть перекачают топливо и перегонят машины. Хотя в Виссене проблем с топливом не существовало, соседство с фактически полностью уцелевшей военной базой, с боевыми вертолетами, готовыми даже после семилетней спячки ринуться в бой, нежелательно.
Заложив одну руку за голову, боевик откинулся к задней стенке кабины и попытался задремать. Скоро он вновь окажется в Виссене, но на этот раз принесет его жителям крайне неприятную весть.
Сатана проявился. Или, говоря иными словами, проснулся после длительного сна. И тебе, дружище, предстоят великие дела!
Чернокожий здоровяк нисколько не сомневался, что дела предстоят действительно великие. И в крайней степени сложные. Но он не шибко переживал по этому поводу, потому что прожил уже триста тридцать один год и повидал всякое.
Его звали Джонатан Диерс, и он был настоящим долгожителем.
Потому что он был вампиром.
Виссен появился в поле зрения в момент заката. Солнце, укрывшееся, впрочем, от глаз людей плотной шторой однообразно серых облаков, рассеивало последние лучи дня над остроконечными скалами и горными пиками с вечными ледниковыми шапками. Тут же из ущелий потянулись дождавшиеся сумрака таинственные тени, быстро завоевывая себе пространство для дальнейшей ночной жизни. В мире диких скал и опасных снегов огромный купол Виссена, ярко освещенный со всех сторон мощными прожекторами, казался кораблем пришельцев, зачем-то севшим в Альпах. Восьмиугольные плиты темно-серого цвета, каждая поперечником в пять с половиной метров, что составляли купол, вызывали у людей еще одну ассоциацию — с пчелиным ульем.
«Черный ястреб» облетел купол и сел на просторной вертолетной площадке среди других летающих машин, преимущественно военных. Пилот аккуратно посадил вертолет точно на букву «H» в центре белого круга, и едва колеса шасси коснулись бетона, Диерс выскочил наружу. Быстрым шагом он прошел к пропускному пункту, кивнул солдатам в приветствии и оказался внутри купола.
Иной разочаровался бы, не увидев над головой колоссального сооружения. Ведь Виссен представлял из себя если не пчелиный улей, то этакий термитник: огромное количество помещений, залов, комнат, гаражей, хранилищ, мастерских, лабораторий, жилых отсеков. И все это соединено бесчисленными коридорами, лифтами и лестничными пролетами. Под куполом не было неиспользованных, свободных объемов пространство; Виссен ничем не походил на город в привычном понимании данного слова.
Люди, встречающиеся на пути Диерса, старались обходить его, причем обходить как можно дальше. Сам боевик не обращали внимания на жалкие потуги жителей Виссена избежать приближения к своей персоне. Вампир привык испытывать на себе тревожные, пугливые взгляды в лицо и ненавистные, кровожадные — в спину. Он быстро отыскал нужное ответвление в коридоре нулевого уровня, достиг лифтовой секции и спустился на самый глубокий этаж города, укрытый в недрах базальтовых скал на глубине сорока двух метров от поверхности. Этот этаж отличался от прочих тем, что был оформлен не в аскетическом индустриальном стиле, но в стиле, больше напоминающем средневековые католические соборы. Здесь было совсем не людно, освещение поддерживали слабые газовые лампы, притушенные плафонами из прочной бумаги; основную часть помещений составляли кельи боевиков Виссена и лаборатории. Особые лаборатории. В которых проводятся особые опыты.
Вампир нашел нужную ему дверь и трижды постучал.
— Входи, — послышалось по ту сторону.
Диерс отворил серую металлическую дверь и оказался внутри небольшого, но богато убранного кабинета. Стены были закрыты гобеленами пурпурных оттенков, на гобеленах расположились работы величайших мастеров живописи, эвакуированные из французских и австрийских музеев, в углах кабинета стояли греческие статуи. У дальней стены на полках разместились старинные книги с потрепанным, а где и с обожженным переплетом, что постоянно напоминало посетителям о минувшей мировой войне. Почти в центре кабинета стоял массивный стол из ореха, заваленный бумагами. Впрочем, бумажный хаос был хаосом лишь при беглом взгляде. Внимательный человек сразу определит: на столе все лежит в строгом рабочем порядке соответственно изысканиям хозяина.
— Докладывай, Джон, — махнул рукой пожилой человек, абсолютно лысый, с густыми и седыми бровями и картофелеобразным носом. Пухлые щеки и старческие морщины лица делали б его добряком на вид, если бы не глаза: глубокие, черные, смотрящие насквозь пристальным взглядом.
Диерс сел в мягкое кресло, резное, ручной работы, инкрустированное медью, и сложил руки на груди.
— Сатана проявился опять, — ответил он спустя небольшую паузу. — На военно-воздушной базе Киттау-ле-Фем. Примерно двадцать часов назад.
Пожилой человек понимающе кивнул.
— Сатана будет жить столько, сколько будет жить этот грешный мир. По правде, я надеялся, что удастся обойтись без него.
— Каковы наши дальнейшие шаги? — поинтересовался вампир.
— Попробуем добраться до Источников. В этом первоначальный план не изменился.
Еще бы. Пока существуют Источники, мир по-прежнему находится на грани гибели.
— Мастер, что делать с Энвиадами?
Названный Мастером человек вздохнул:
— Те Энвиады, что уже в Виссене, отправятся к Светлому Источнику.
— Но…
— Да, я знаю, что поначалу мы договорились уничтожить сперва котел Зла, а уж потом браться за светлых. Однако же, Джон, пока ты отсутствовал, по спутниковой связи мне пришло кое-что.
Мастер бросил на стол перед вампиром стопку бумаг, факсимильных копий каких-то документов. Диерс взял бумаги, быстро просмотрел их.
— Похоже на древнеиндийское письмо, — заключил он. — Только я ни бельмеса не смыслю в древнеиндийском письме.
— Это санскрит. Священный язык древних индусов. Но прислали мне это, как ты мог бы подумать, вовсе не из Индии, даже не из Азии.
Диерс слегка приподнял правую бровь, еще более черную, антрацитовую, нежели татуированное лицо.
— Это текст неизвестной ранее Веды, обнаруженный в развалинах штаб-квартиры Ордена Света в Лондоне. Происхождение текста, однако, уже установлено. Его записал один из буддийских монахов, нашедший пристанище в Скалистых горах Западного Побережья США, со слов своего учителя, якобы пришедшего к нему во сне. По сути, это священная книга шрути, как выражаются сами индусы. То есть книга, автором которой является Бог, записавший свои откровения и наставления для человечества. Книги шрути интересны тем, что, по легендам, появились вместе с появлением самого Бога (или богов, что в нынешнем контексте не столь важно) и содержат знания, находящиеся в голове Бога. Неким образом эти знания стали доступны мудрецам-риши, которые и записали их в виде книг. Иными словами, шрути есть те же священные евангелия, что изложили христиане. — Мастер прокашлялся. — Ты знаешь, что далеко не все евангелия вошли в состав Библии. Это, прежде всего, связано с противостоянием языческой и христианской вер.
Вампир кивнул. Да, за всю историю христианства было написано множество евангелий, и точное их число никто не знает. Но в Библию вошли лишь те евангелия, которые отождествляли Христа с богом, делали его прежде всего существом высшим, божественным, наделенным немыслимой силой и властью, ничего общего с человеческой не имеющими. Выбор «благих вестей» произошел во времена правления римского императора Константина Великого, который испугался растущего влияния христианства и открытого столкновения бытовавшей тогда языческой веры с новым течением. Такое столкновение могло разжечь в Империи пожар гражданской войны на религиозной почве, а ведь общеизвестно, что религиозные войны — самые беспощадные и разрушительные. И Константин, опасаясь волнений и раскола страны, официально признал христианство государственной религией. Но для того, чтобы религия эта играла на власть, подавляла в людях порывы к массовым беспорядкам, к выступлениям против государства и самой власти, Константин отбросил все тексты, отождествлявшие Христа с человеческим существом. Люди не испугаются человека, но люди испугаются Бога. Таким образом, в конечном варианте Библии Иисус стал прежде существом высшим, непостижимым и оттого грозным.
Император Константин инициировал первый Вселенский собор, на который съехались христианские священники со всех уголков страны и даже из других частей света. Дав официальное разрешение новой религии на существование, Константин вместе с тем дал римскому духовенству огромную власть и покровительство. А взамен получил удобный инструмент для управления народом. Инструмент религии. С тех-то пор Римская католическая церковь признана единственно верной церковью, следующей единственно верной религии. И с тех самых пор христианство получило покровительство государства, что сыграло немаловажную роль в дальнейшем распространении религии и упрочнении ее могущества.
Однако Константин, отбирая евангелия по строго определенной системе, не задумывался, что написанное в не вошедших в конечный вариант Библии текстах может играть колоссальную роль. В частности, тайное и малоизвестное евангелие от Ламии, повествующее о жизни вампиров, могло бы послужить отличным оружием против этого вида нечисти еще задолго до широкого распространения братии вампиров. Ведь в тексте писалось не только о кровососах, об их «родоначальнике», великом демоне Познавшем Кровь, но и о способах борьбы с вампирами.
Достопочтенный Константин Кортнев, который еще задолго до Судного дня предсказал не только Слияние, не только все ужасы последующего за ним времени, но и появление Энвиадов и перерождение Сатаны, по сути своей является автором очередного евангелия, хотя мало какое отношение имел к церкви. И его откровения прошли мимо церковников, мимо тех людей, что способны были свести к минимуму страшные последствия Слияния.
— Точно так же не все шрути вошли в священные Веды, — продолжил Мастер. — Но если большинство христианских евангелий было утрачено или уничтожено при Константине Великом, то шрути передавались из уст в уста, практически не теряя содержания и значимости. Этим и хороши религии, внешне отличные, но при доскональном изучении дополняющие одна другую, а вовсе не противоречащие. До сего момента мы опирались на сведения, изложенные Кортневым, но ситуация несколько изменилась.
Мастер бросил взгляд на стопку распечаток. Диерс, не разбирающийся в санскрите, вернул текст обратно и приготовился слушать, почему же ситуация изменилась.
— В индуизме первоначально не было понятия «злой бог». Пожалуй, это главное отличие данной религии от прочих. Индусы считали, что зло — это действие против Бога, а значит, источником зла может быть только человек. Но все религии человечества тесно связаны между собой, потому понятие злого Бога в индуизме все же появилось. Им стала богиня Кали, о чем ярко свидетельствуют многочисленные секты с кровавыми жертвоприношениями, в том числе и человеческими жертвоприношениями. Культ Кали быстро распространился и стал чем-то вроде культа Сатаны. Так вот, Джон, Кали, отождествленная с первоначальным Злом, в шрути американского индуса выступает как «рожденная агонией», «восставшая из пепла войны», «призвавшая детей своего чрева к себе», «несущая гибель всему». Но!
Мастер сделал многозначительную паузу. Его редко моргающие глаза смотрели строго и серьезно.
Диерс припомнил однажды виденную картину. На ней богиня Кали была изображена попирающей тело мужчины, четырехрукой дъяволицей. На поясе богини висели отрубленные человеческие руки, в одной из рук — чья-то голова, в другой руке грозный меч. На шее жестокой богини художник нарисовал ожерелье из мужских половых органов. Задний план: волки, пожирающие людей. Чем не Сатана? Конечно, здесь нашел отражение культ Природы, или Матери-Земли, матриархальный, языческий, самый, пожалуй, жестокий из всех культов. Однако, изображение богини индуистской веры в такой ипостаси является прямым доказательством ее «родства» с христианским Дьяволом.
— В шрути, что лежит перед тобой, говорится, как Кали, совершив ужасное злодеяние — натравив народ на народ в смертельной войне — послала огромную стаю голодных волков. Что-то вроде зачистки пехотой после ковровой бомбежки с воздуха. Пока волки пожирали людей, Кали спала, ведь считала, что выполнила свою задачу: народы мертвы, неверные (то есть не признающие культ Кали) уничтожены. Однако, насытившись, волки перестали пожирать человеческое мясо и разбрелись по лесам.
Волки, пожирающие людей. Диерс чуть заметно хмыкнул. А ведь «огромная стая голодных волков» — это легион оборотней Винтэра, именно они несли основную угрозу для всего что движется в первые послевоенные дни. Оборотни будто обезумели, нападали без причин, редко перекидывались в людей. Будто окончательно обратились в зверей, утратив всякую связь со своим человеческим Я.
— И тогда богиня Кали, завладев телом простого смертного, пришла в мир людей для окончательного их истребления, — закончил Мастер.
— Возрождение Сатаны, — догадался Диерс.
— Именно. Шрути описывает, пусть и неточно, Слияние и дни после него. Но еще в тексте есть явное упоминание возрожденного Сатаны, с которым мы и столкнулись. Я, если говорить по совести, не верил, что Сатана уцелеет. Согласно имеющейся у нас информации, демон Логан погиб при штурме Икстриллиума в первую же неделю Апокалипсиса. И я весьма скептически относился к утверждению Константина Кортнева о возрождении Сатаны. Однако, этот верховный демон вновь объявился на Земле. И помимо пророчества Кортнева у нас есть еще и индусский текст.
Диерс нахмурился:
— Вы хотели сказать мне что-то об Источниках.