Серебряный опустил голову.
— Неси крест свой! — повторила Елена. — А я не перестану молиться за тебя!
Она обняла его как брата и поцеловала три раза.
— Прости! — опустив на лицо покрывало, она, в свою очередь, низко поклонилась ему и удалилась.
Стали звонить к вечерне. Серебряный долго глядел на удаляющуюся Елену… Потом поднялся. Молча сел на коня.
Молча поехал с Михеичем обратным путем по густому лесу.
Курились дымом обугленные развалины на месте сгоревшей Слободы. Головешки, пепел покрывали землю.
Князь Серебряный, подъехав к пепелищу, услышал голос блаженного Василия:
— … Яко огнь попаляяй дубравы, яко пламень пожи-гаяй горы, тако поженеши я бурею твоею, и гневом твоим смятеши я… Страшнаго дне пришествия твоего ужасаюся, Христе, — и, неумытнаго, судилища бояся, Господи, ужасаюся и трепещу…
Не понукаемый хозяином конь нерешительно ступил на покрытую пеплом землю.
Великая боль и горе стояли в глазах князя Серебряного.
По пепелищу бродили погорельцы, слышались причитания.
А один косматый мужик, вдруг вскинул руки и, обратив лицо свое к небу, возопил:
— Господи!.. Господи!.. Господи наш, Иисусе Христе. Пошто ты отвернулся от святой Руси! Обрати, Господи, свой лик на нас сирых, нищих, убогих! Не дай нам погибнуть, Господи!.. Господи!.. Господи!
Серебряный, вздохнув, спросил у плачущего блаженного:
— Что, Вася… Неужто не будет счастья людям на Руси?
— Не будет… — ответил ему блаженный, — Пока не поймут челов еки, что не злом живы они, а также милосердием своим!
Серебряный медленно тронул коня… Блаженный посмотрел вслед князю, поднял руку и осенил Серебряного крестным знамением.