Несколько дней назад, когда Ур потребовал, чтобы его взяли на работу, Валерий решил посоветоваться с профессором Рыбаковым. Состоялся долгий и обстоятельный разговор. Льва Семеновича интересовали мельчайшие детали поведения Ура. Он заставил Валерия повторить рассказ о странном приступе головной боли у Ура в полнолуние и все записал. О том, как Ур вел себя в цирке, о его интересе к географии, и о математических способностях Ура тоже сделал подробную запись.
"Что вы думаете обо всем этом, Лев Семенович? - спросил Валерий. Пришелец он, по-вашему?".
Рыбаков посмотрел на него, вздернув бровь.
"Перенесем ответ на ваш вопрос на энное количество времени, - сказал он, подумав. - Что касается желания Ура работать в вашем институте, то не вижу в этом ничего дурного. Напротив, полезно будет увидеть его при деле. Вы как будто колеблетесь?"
"Да видите ли... - нерешительно сказал Валерий. - Конечно, у нас в институте не ведутся секретные работы, но все-таки..."
"Пусть это вас не смущает, Горбачевский. Компетентные лица проверили все, что их интересует. Мы имеем дело не с разведчиком".
"Да это я и сам вижу..."
"Ну и прекрасно. Я помогу с оформлением Ура на работу в ваш институт. Надеюсь, никто возражать не станет".
Никто возражать не стал.
В отделе кадров были предупреждены об иностранном специалисте-практиканте. Но все же начальница отдела с сомнением покачивала головой, читая заполненную Валерием анкету Ура.
"Место рождения почему не проставили? - спросила она, вздыхая. - И национальность. Нате, проставьте".
Валерий задумался, занеся шариковую ручку над анкетой. В следующий миг он написал: "город Плоешти... румын".
"На какой срок прибыл? - продолжала сомневаться начкадрами. - И насчет ученой степени неясно... Первый раз без бумаг оформляю..."
Но и это осталось позади. Валерий повел подопечного к себе в отдел. Ур легко поспевал за ним, рассохшийся паркет трещал под его шагами. Сразу за поворотом коридора была дверь их лаборатории, сейчас она стояла настежь: начальник отдела Грушин, уже собравшись выйти из комнаты, давал последние указания руководителю группы Нонне Селезневой.
- Доброе утро, - сказал Валерий. - Немножко опоздал из-за товарища практиканта. - Он мотнул головой на Ура. - В отделе кадров оформляли.
Грушин дружелюбно поздоровался с Уром за руку, сказал, что очень плодотворно работал года два назад с венгерскими товарищами, а вот с румынскими еще не доводилось, но он уверен, что практика пойдет хорошо, а если что потребуется, пусть товарищ... Ур? Просто Ур? Превосходно, превосходно... пусть товарищ Ур обращается к нему без всяких стеснений, он, Грушин, всегда будет рад помочь. Помахав рукой, Грушин вышел из комнаты.
- Здравствуйте, - сказала Нонна Уру. - Меня зовут Нонна Павловна, но можно называть просто Нонна, это у нас принято.
- Просто Нонна, - произнес Ур и широко улыбнулся.
Валерий испугался, как бы он не погладил эту гордячку, ходячую статую, по плечу. Но Ур воздержался от привычного движения - все же начинала сказываться школа.
- Разрешите узнать, какие вопросы вас интересуют, какова программа вашей практики? - продолжала Нонна.
Ур подумал немного, а потом сказал:
- Я хочу работать.
Синещекий Рустам, сидевший за своим столом, ухмыльнулся и подмигнул Валерию. У Нонны ответ Ура не вызвал улыбки.
Нонна с детства была умницей. Еще в детском садике ее постоянно выделяли для чтения стишков перед посетителями: ей можно было смело доверить это, не опасаясь, что вместо рекомендованного "Елка, елка, зеленая иголка" она выдаст что-нибудь из детскосадского фольклора вроде "Собака побежала, дежурному сказала, дежурный удивился и в бочке утопился", как делали иные пятилетние хулиганы.
В школе у Нонны был самый чистый передничек, самые аккуратные тетрадки и самые лучшие отметки. Так же было и в институте, разве только накрахмаленный передничек уступил место тщательно выутюженным платьям. Точная, как мерительная плитка Иогансона, твердая, как алмазный конус твердомера Роквелла, бесстрастная, как логарифмическая линейка, - такова была Нонна. Сотрудники побаивались ее, а сотрудницы - во всяком случае, многие из них - "органически не переваривали". Она как бы служила живым укором всяческой безалаберности и неаккуратности. Поговаривали, что в студенческие годы был у Нонны роман с молодым доцентом, вроде бы даже они поженились, но спустя две или три недели разошлись, и с тех пор Нонна избрала для себя, как говорят кибернетики, жесткую программу.
Румын-практикант с первого же взгляда не понравился Нонне. Толстогубый и какой-то размашистый, со встрепанной черной бородкой, с широченными плечами, распиравшими крупноклетчатый пиджак букле, в огромных кедах, он сразу был отнесен ею к разряду наиболее неприятных ей людей - к "разбитным парням".
Но, так или иначе, он был гостем, и приходилось с этим считаться.
- Вполне естественно, что вы хотите работать, - ровным голосом сказала Нонна, - иначе вас не послали бы на практику. Полагаю, что вас интересует Каспийское море. - Нонна плавно поднялась из-за стола и подошла к большой карте Каспия. - Следовало бы прежде всего объяснить вам, почему наш головной московский институт, занимающийся Мировым океаном, имеет свой филиал - в лице нашего института - здесь, на Каспии. Как вы знаете, Каспийское море изолировано от океана, это, в сущности, озеро. Но вода в этом озере морская, следовательно - и законы морские...
Валерий тем временем приводил в порядок свой стол. С сожалением думал он о прежнем руководителе группы - пожилом добродушном Ахмедове, недавно ушедшем на пенсию. Могли бы Рустама выдвинуть на его место, думал он: свой парень и такой же кандидат наук, как и Нонна. Так нет, Нонку назначили! Она же житья никому не даст, чуть что - замечание, а то и выговор. Кто же вынесет такое? Какой-то он, Валерий, невезучий. "Нет, надо быстрее довести до конца диссертацию, защититься - и прощай, дорогая, переведусь в другой отдел, а может, уйду в морскую нефтеразведку, меня давно туда зовут".
- Но по ионному составу, пропорции содержания солей и проводимости Каспийское море заметно отличается от Мирового океана. Вот эти особенности и составляют... - гладко текла речь Нонны. - Вам понятно то, что я говорю?
Раздался гулкий голос Ура:
- Нонна, мне понятно то, что ты говоришь. Каспийское море отличается от океана. Здесь нет больших масс свободной воды, которые вращаются вокруг земной оси.
- Вы говорите об океанских течениях? - спросила Нонна, удивленная формулировкой Ура. Обращение на "ты" она пропустила мимо ушей: ей уже была ясна невоспитанность практиканта.
- Сначала - огромное количество свободной воды, - проговорил Ур, потом обнаруживается, что она движется. Постоянное движение.
- Не совсем понимаю, к чему вы это говорите. Но приступим к делу. Нонна открыла шкаф и указала на полку, заставленную папками: - Здесь отчеты о работе отдела за последние полгода. Познакомьтесь с материалами, они введут вас в курс наших работ. Потом обговорим вопросы вашей дальнейшей практики.
- Знакомиться с материалами - это значит прочитать то, что здесь написано?
- Совершенно верно.
- Нонна, я согласен.
И Ур, подступив к шкафу, выгреб сразу все папки с полки. Держа их перед собой, как растянутую гармонь, он огляделся в поисках свободного места.
- Садитесь за мой стол, - сказал Рустам. - Я сейчас в архив уйду.
Ур сел за стол Рустама, раскрыл первую папку - и пошел перелистывать страницы. Валерий тоже принялся за работу. Но только он взялся за счетную линейку, как Нонна позвала его:
- Валерий, подсядь, пожалуйста, ко мне.
Она коротко ввела Валерия в курс дела: надо проделать некоторые расчеты для докторской диссертации одного товарища. Вот тема, вот справочный материал (она кивнула на стопку книг и гору папок, из которых торчали обтрепанные края пожелтевших листов бумаги и синек), все это надо систематизировать, а потом, когда понадобится отдать на обработку в вычислительный центр, она, Нонна, оформит заявку. Все ясно?
- Я не закончил еще обработку кривых, - уныло сказал Валерий.
- Придется отложить кривые. Это срочное задание.
- А как фамилия диссертанта?
- Не имеет значения. Рустам, ты в архив идешь?
- Да.
- Зайди к зампохозу, попроси выписать стол для практиканта.