Небо раскололось пылающей трещиной, и вопящий ветер унёс Халисстру прочь.
Каватина бежала сквозь леса, не обращая внимания на царапины от ветвей, остающиеся на её коже. Слева от себя она могла слышать барабанщиков, бьющих в щиты — звук, постоянно проносящийся по лесу. Большинство жриц стояли перед ними, идеально сбалансированные мечи с лёгкостью пронзали любых монстров, которых мирские прихожане выманят из укрытия, но Каватина предпочитала охотиться в одиночку.
Она сняла даже свои магические ботинки для Высокой Охоты; на ней был только священный символ. Церемониальный серебряный кинжал болтался на её груди во время бега. Она также оставила множество других волшебных вещей, веря, что благословение богини защитит её. Рыцарь взяла с собой только магический охотничий рог, висящий у неё за плечами на ремне, и свой меч.
Меч пел, когда Каватина бежала, его посеребрённое лезвие вибрировало в тёплом ночном воздухе как деревянный духовой инструмент. Крепко держа клинок в правой руке, рыцарь чувствовала нетерпение оружия. Это был один из двадцати четырёх священных мечей, идентичных собственному мечу Леди Куилью — сделанному, согласно священным гимнам, самой Эйлистри из отколотого кусочка луны. В эфес был вставлен прозрачный лунный камень, который слабо светился синим, когда на него падал лунный свет. Вторая половина лунного камня, однако, стала чёрной — такой же чёрной, как и половина луны, лежащая в тени в эту ночь осеннего равноденствия.
Тёмной как сердца Ночных Теней.
Каватина не хотела думать об этом. Она бежала одна через освещённый лунным светом лес, и было легко притвориться, что изменений, произошедших зимой того рокового года Возвышения Эльфийского Рода, не было вовсе. Что верующие Эйлистри были такими же, как и всегда. Что сама богиня осталась неизменной за последние год-полтора, после присоединения последователей Ваэрона к её собственным.
Каватина перепрыгнула через поваленное бревно грациозно как олень. Она была высокой, с узким, как лезвие меча телом, её мышцы были закалены целой жизнью, проведённой в танце и борьбе. Кожа Каватины, столь же чёрная, как и безлунная ночь, сильно контрастировала с её длинными волосами цвета слоновой кости. Обычно, она заплетала волосы в косу или делала пучок, чтобы они не падали на лицо и не отвлекали её во время сражения, но сегодня они были распущены. Этой ночью Каватина позволила себе просто бежать, готовая ко всему, что пошлёт Лес Шилмист. Она молилась Эйлистри, чтобы она послала ей на пути монстра посильнее. Кого-то достойного поющего меча и руки Рыцаря Тёмной Песни, несущей его.
Каватина услышала рёв охотничьего рога. Другая жрица что-то заметила. Звук нёсся сквозь ночь, призывая остальных присоединиться к ней. Какофония ударов о щиты стихла — барабанщики сделали свою работу и больше не были нужны.
Каватина проигнорировала призыв присоединиться к охоте. Она бежала, пока голоса и рожки не исчезли. Она нагнулась и обнаружила небольшой ручей, сверкающий отражённым лунным светом. Бездумно она последовала за ним, её голые ступни грациозно порхали по камням. Сначала, ручей вился через зелёный лес, но Каватина следовала за ним в горку, и растительность с обеих сторон становилась всё более и более редкой. Рыцарь взобралась на поваленное поперёк потока мёртвое дерево, ствол которого был обкусан с одной стороны. Другие деревья с обеих сторон потока несли следы схожих повреждений. Их кора висела изодранными полосами. Некоторые были без ветвей, остались только остовы стволов, темнеющие на фоне залитого луной неба.
Что-то поедало здесь деревья. Что-то большое.
Каватина замедлила движение, её чувства били тревогу. Она задыхалась от своего бега, но поющий меч держала крепко. Нечто, тоже затихло, будто слушая. Единственный звук исходил от ручья, что тёк мимо лодыжек Каватины, обдавая холодом её босые ноги.
Слабый всплеск раздался слева от неё. Крошечная тварь упала на водную гладь моментом ранее — маленькое чёрное существо с острой мордочкой и круглыми ушами, его голый розовый хвост хлестал по воде, когда оно плыло. Крыса.
Быстро как ястреб Каватина ткнула мечем вниз, протыкая её. Создание, как только кончик меча толкнул его под водой, издало странный шум, почти похожий на плач. Когда Каватина снова подняла свой меч, крыса уже была мертва. Она ударом пальцев стряхнула труп с лезвия на кучу палой листвы в стороне от потока.
Что-то ещё двигалось справа — вторая крыса. Она вынырнула из потока и поплыла в горку через тени, которые дали потоку эльфийское имя. Каватина видела волны, котороые крыса подняла, разбрасывая мёртвые ветви и листья, когда взбиралась на берег, но Каватина не двинулась, чтобы преследовать её. Она уже сожалела, что запятнала поющий меч кровью паразита.
Она опустила кончик меча в поток, позволяя воде отчистить его, и задалась вопросом.
— И это лучшее, что вы можете послать мне, Эйлистри? Крысу?
Эта охота была сплошным разочарованием.
Каватина пошла дальше, следуя за потоком. После нескольких дюжин шагов, она заметила движение слева от неё. Поток здесь поворачивал. Она резко обернулась лицом к чему-то, когда дерево упало в поток с громким всплеском.
Существо вырвалось из земли: огромный жук размером с дом, с мандибулами настолько огромными, как рога у самца оленя, и шестью ногами, оканчивающимися кривыми когтями. Куски почвы скользили по его сверкающему чёрному панцирю, когда он поднимался; он, должно быть, скрывался почти под самой поверхностью. Жук уставился на Каватину, его покрытые ямочками красные глаза слабо сверкали в лунном свете.
Рыцарь улыбнулась и подняла меч. Она готова.
Жук прыгнул.
Каватина направила свой меч в грудную клетку жука. Лезвие врезалось глубоко в плоть. Меч пропел радостную песнь, когда ярко-оранжевая кровь хлынула из раны. Тогда мандибулы захлопнулись, и их острые концы вонзились в бока Каватины. Жук пришёл в ярость, он поднял две свои передние ноги, отрывая дроу от земли.
Дрожа от боли, с кровью текущей вниз по её бокам, Каватина прошептала молитву. Круг сверкающего белого света появился на её ладони, и понёсся от неё, ударив в голову жука. Внезапно слабея, жук осел назад и уронил Каватину на землю.
Каватина покачнулась, но поющий меч по-прежнему был в её руке. Он пел успокаивающую песню, когда она приложила свою свободную руку к окровавленному боку и помолилась. Лунный свет Эйлистри ярко засиял на её коже, когда целебная энергия хлынула в её тело, залечивая раны.
Жук изо всех сил пытался подняться на дрожащих ногах. Прежде чем он смог оправиться, Каватина приблизилась, танцуя, и ударила мечом. Со звуком, похожим на удар секиры, врезающейся в тугую древесину, она отрубила одну из мандибул. Жук лягнул женщину ногой, но Каватина увернулась как раз вовремя. Коготь врезался в поваленное дерево вместо её плоти. Жук освободился, отбросив ствол в сторону как палку. Бревно упало на склон позади потока, ветви затряслись от удара.
Хотя и ослабленный, но всё же жук был по-прежнему жив. Каватина могла бы рубить его всю ночь и так и не убить, настолько жук был огромен. Охотничий рожок, который висел за её плечами, был способен свалить жука, но его звук будет слышен по всему лесу. Это привлечёт других жриц, словно моль. Каватина хотела совершить это убийство сама, мечом и заклинанием, как надлежало при Высокой Охоте.
Жук сделал выпад, замахнувшись на неё оставшейся мандибулой. Предупреждённая перезвоном её поющего меча, Каватина отпрыгнула в сторону, избегая всего, сводя все до касательного удара. Она предприняла ответные меры, пропев молитву, которая вызвала вращающийся круг магической энергии, бледный и сверкающий как лунный ореол. Он разделился на отдельные лезвия сверкающего серебра и иссиня-чёрные клинки, каждый был столь же острым, как и недавно заточенный кинжал. Поворотом руки, Каватины швырнула потрескивающий круг магических лезвий в голову монстра. Поворачивая руку вокруг по спирали, она сомкнула круг. Он сжался в смертельную петлю, которая разбросала остатки чёрного хитина во всех направлениях. Как только петля сомкнулась, Каватина ринулась вперёд и погрузила поющий меч в грудь жука.
Умирая, жук испустил грозный звук. Его крепкие кожистые передние крылья трепетали. Трескучий звук усилился, заглушая тихое пение меча Каватины, похороненного по рукоять в груди жука. Что-то просвистело позади головы Каватины: крылатое, червеобразное существо размером с половину её руки. Потом ещё одно и ещё, пока летучие существа не заполонили воздух.
Каватина выдернула свой меч и отпрыгнула назад, когда жук развалился. Воздух был заполнен дюжинами летающих существ: молодые жуки, поднимались из-под панциря, сформированного передней парой крыл. Как осы, роем покидающие разрушенное гнездо, они гудели в воздухе, заставляя Каватину прятаться и отмахиваться. Она рубила направо и налево своим поющим мечом, разрезав несколько из них надвое, но остальные поднялись в деревья и сбежали.
— Эйлистри! — закричала рыцарь. — Порази их!
Вскинув руку вперёд, она собрала магию от луны и швырнула её в рой. Лунный свет вспыхнул, осветив деревья вокруг широким кругом. Крылья и тела личинок высыхали под воздействием чистой магии богини. Останки градом падали на землю. Небольшой выводок, однако, возможно полдюжины насекомых, улетели в ночь.
Когда каждый из них приземлится, то вырежет себе дом в лесу. Там он будет кормиться и расти. И если это будет самка, то произведёт новый выводок.
Каватина бесшумно выругалась. Только что она не избавила лес от паразитов, а распространила их, как демон, сеющий инфекцию.
Меч в её руке пел победным перезвоном, но Каватина не разделяла его рвение. Она убила выводок жука — почти успешное дело для жрицы, охотящейся в одиночку — но яркого чувства ликования, обычно сопровождавшего убийство, не было.
Вероятно, решила Каватина, причиной было то, что ничто и никогда не сравнится с убийством полубога. Любое убийство бледнело по сравнению с жестокой радостью, что она испытала в тот момент, когда её меч перерубил шею Селветарма.
Её глаза сузились. Не её меч. Больше нет. Клинок Полумесяца теперь был мечом Куилью.
Она отбросила, но не могла избавиться от уныния, которое она навевала. В лунном заряде, который использовала рыцарь, чтобы ослабить жука, были полосы темноты, и это были чёрные лезвия в серебряном магическом круге. Напоминание о том, насколько сильно всё изменилось.
Каватина не хотела, чтобы что-то менялось. Звук мужских голосов, поющих Вечернюю Песнь, был таким неправильным. Но они добавили энергию к священному танцу. Ожидалось, что всё закончится криком радости и звоном мечей, а не парой танцующих, крадущихся в темноте, чтобы вложить в ножны мечи разных цветов.
Рыцарь покачала головой. Она не была такой глупой, чтобы пытаться притвориться, что ничего не изменилось. Она не собиралась кидаться в крайности и бросать свою веру полностью, как это сделали многие клирики Ваэрона и горстка верующих Эйлистри. Но это и не значило, что она приняла изменения с энтузиазмом. Некоторые ритуалы, по крайней мере, можно было выполнять в одиночку.
Каватина подтолкнула отрезанную мандибулу кончиком меча. Это был трофей её ночного убийства, один из тех, которых она обычно приносила назад к святыне. Она решила оставить его здесь. Сжечь вместе с другими частями тела жука.
Дроу спустилась вниз по откосу, переступая через остатки хитина и почвы, вывороченной появлением жука из-под земли. Встав на колени рядом с потоком, она отмыла лезвие, побрызгала кожу водой и смыла липкую кровь жука. Затем рыцарь поднялась и стала размахивать мечом туда сюда, суша его. Поющий меч издавал низкий гул, как словно был доволен проделанной работой. Он, по крайней мере, не понимал различий между степенями победы.
Положив лезвие на плечо, наслаждаясь чувством посеребрённого металла на своей коже, Каватина пошла обратно по пути, которым пришла. Для неё Высокая Охота сегодняшней ночью была окончена. Эйлистри направила её, чтобы она пересеклась с монстром, и Каватина уничтожила его. Тот факт, что жук собирался выпустить рой молодняка, был не известен рыцарю, сказала она себе. Возможно, богиня пыталась напомнить ей, что даже крошечный кусочек зла может породить больше зла. Что зло должно быть уничтожено на корню до того, как оно рассеется. Что…
Когда она проходила то место, где видела крыс, движение на вершине откоса бросилось ей в глаза. Мужчина-дроу стоял там, вырисовываясь в пятнах света от луны, проходящей по вечернему небу. И не просто какой-то дроу, а один из недавно обращённых, которых пригласили принять участие в охоте этой ночью.
Как и Каватина, он был обнажён, и его худое мускулистое тело блестело потом от быстрого бега. Клок чёрной ткани закрывал большую часть его лица. Его святой символ. Маска Ваэрона.
Маска, которую носила и сама Эйлистри, как трофей.
Глаза Каватины сузились. Плохо, Ночная Тень вовлечён в Высокую Охоту. Хуже, что их пути пересеклись. Рыцарь взглянула на него.
Мужчина смотрел на землю, потом присел и прошептал что-то настолько тихим голосом, что Каватина не смогла разобрать, что его слов из-за бурления потока. Он кивнул, потом снял кольцо со своего пальца и протянул его. Маленькая чёрная крыса — идентичная той, что Каватина убила недавно — поднялась на задние лапы и забрала кольцо из его рук. Крыса повернула кольцо передними лапами, понюхала и одела на лапу, как будто оно было наручем. Затем зверёк унёсся прочь.
Как только мужчина поднялся с корточек, Каватина поднялась на холм. Она поняла, что делал мужчина — говорил с лесным созданием, без сомнения, спрашивая его о том, где можно найти внушительного монстра. Того, который «докажет» его значимость как охотника. Но это, как и ожидалось, не сработало. Участники Высокой Охоты не должны подкрадываться к своим жертвам и нападать со спины. Ожидалось, что они истребят любого монстра, которого Эйлистри пошлёт им. Убийство должно свершиться при помощи меча, а не ручного арбалета, который Каватина видела привязанным к тыльной стороне левого запястья мужчины. И при этом не предполагалось ношение магической защиты, как например, амулет, висящий на цепочке вокруг его шеи.
— Что, как ты думаешь, ты делаешь?