Лелюша завизжала, дернулась и подняла морду. Уловка не сработала — мачете вонзился в плоть, застрял между пластинами на подбородке твари, но не убил ее.
Прыжок. Андрей схватился за рукоять оружия и дернул. Змея тряхнула головой. Семенов отлетел в сторону, проехался спиной по полу. Быстро поднялся, но тут же пригнулся. Шипастый хвост едва его не задел.
Лелюша извернулась и подняла голову. Андрей не мешкал — прыжок вперед и лезвие вошло между пластинами на подбородке.
Змея замерла, конвульсивно дернулась и обмякла.
На сей раз Андрей отпрыгнуть не успел — тяжелое тело твари накрыло его с головой.
— Бой закончен! — объявил комментатор. — Но есть ли выжившие?
Андрей лежал на спине, придавленный тушей огромной лелюши, ощущал противный горький и затхлый смрад змеиной кожи и понимал.
"Ну, Андрей Сергеич, теперь выбирайся, иначе задохнешься", — посоветовал аналитик.
Но сил почти не осталось, драка вымотала Семенова, к тому же он до сих пор не мог поверить, что убил змею.
Мужчина кое-как освободил левую ногу, которая оказалась придавлена плоской головой животного, вытянул руку, пытаясь нащупать, где заканчивается туша твари с Бангладеры.
Мягкий живой раствор пола немного помог — Андрея вдавило в него огромной тяжестью, и это спасло ему жизнь. Но теперь эта мягкость и податливость только мешала. Он с большим трудом продвигался вперед.
Наконец, руки нащупали свободное пространство. Прикладывая все возможные силы, Семенов продвинулся, и его голова оказалась свободна. Он шумно вдохнул.
Будто услышав этот сигнал, к лицу человека подлетели несколько камер-жуков, и тотчас все экраны над трибунами переключились на него.
Андрей посмотрел на один из мониторов и мысленно выругался. Сверху и сбоку, как показывали камеры, ситуация выглядела хуже, чем была на самом деле. На трибунах наверняка все поверили, что змея раздавила маленького, но упорного и воинственного клопа в розовом комбинезоне. Семенов смотрел на экран и сам не верил тому, что видели его глаза. Потом собрал последние силы и выбрался из-под мертвой туши.
Стадион взревел.
— Вот он наш победитель! — объявил комментатор. — Уважаемые судьи, мы ждем ваших оценок! Первый поединок первого тура и такой сюрприз! Оцените по достоинству смелость и ловкость участника!
Андрей поднял голову. На мониторах появились изображения десяти прямоугольных окошек: два ряда по пять штук. Секунды три ничего не происходило, а потом в первом окошке появилась цифра.
— Девяносто! — объявил комментатор.
Еще секунда, и зажглась вторая цифра.
— Восемьдесят восемь! Девяносто шесть! Девяносто два! Восемьдесят девять! Обратите внимание, уважаемые зрители, какие высокие баллы! Девяносто один!
"Если оценивают по сто балльной шкале, — заметил аналитик, — у тебя неплохие шансы пройти во второй тур. Посмотрим, что скажут зрители".
— Итоговый результат: девятьсот пятнадцать балов! — объявил комментатор, когда открылось последнее окошко. — Четвертый результат за всю историю игр! А теперь прошу вас, дорогие зрители, оценить выступление человека! В правый подлокотник ваших кресел встроена система голосования. Напоминаю, голосуем по стобалльной шкале. Чем лучше выступление, тем выше балл!
По зрительским рядам прошла волна. Разумные существа со всех концов вселенной нажимали кнопки, решая судьбу человека. По спине Семенова невольно пробежал холодок. Он стоял в центре арены, как приговоренный к казни, ожидающий помилования.
— Поприветствуем победителя! — объявил комментатор, и на табло появилась еще одна цифра. — Восемьдесят девять! Какой высокий балл! Человек получает отсрочку еще на несколько дней и во втором туре встретится с еще более ужасным и кошмарным существом. И тогда ему несдобровать! Но может быть, кто-то из вас осмелится поставить на его победу?
Толпа вопила, кричала, свистела, улюлюкала…
Андрей вытер со лба пот. Воздух вокруг него засветился голубым, а спустя мгновение превратился в толстые прутья. Раствор цемента на полу ожил, но не понес пленника к двери, а расступился. Светящаяся клетка, окруженная воздушным пузырем, погрузилась под землю.
Уже знакомый полутемный лабиринт, пахнущий плесенью и канализацией, вывел землянина к «Ганеше».
— Надо же, — качнуло слоновьей головой многорукое существо, — я думал, придется опять змеюку током бить, чтобы слушалась, а тут ты. Удивлен.
— Поставил на мой проигрыш? — ухмыльнулся Семенов.
— Нет. Я не участвую в этом позоре и не зарабатываю деньги на чужой смерти.
Мужчина присвистнул.
— А ты у нас, оказывается, моралист. Тогда что, позволь спросить, ты здесь делаешь? Или хочешь сказать, твоя деятельность с боями никак не связана?
— Это просто работа, — слоноподобный отошел к шкафу, открыл панель управления и нажал несколько кнопок. — Семью надо кормить. А эта работа ничем не хуже других. Я никого не убиваю и совесть моя чиста.
— Ну конечно.
Андрей увидел, как к центру помещения движется клетка. Не его, узкая и неудобная, а огромная, как дом, клетка погибшей лелюши.
— Смотрю, ты действительно не рассчитывал увидеть меня.
Многорукий не ответил. Семенова снова сковало по рукам и ногам, он не мог пошевелиться. Светящаяся решетка исчезла, и живой раствор пола потащил его к клетке.
— Сам войдешь, или как? — в одной из рук «Ганеши» блеснуло острое копье.
— Сам.
Андрей покосился на оружие и вздохнул.
"Понял теперь почему лелюша была в такой ярости? — поинтересовался аналитик. — Перед отправкой на арену, «Ганеша» наверняка несколько раз ее уколол".
Семенов открыл клетку и вошел внутрь. Слоноподобный запер замки и почесал подбородок.
— Надо бы табличку заменить. Придется твою клетку на складе поискать. Но, с другой стороны, зачем? Все равно долго не протянешь.
Многорукий отвернулся, и Андрея потащило в тоннель.
У синего занавеса его уже ждали. Но не Илорэль, как надеялся Андрей, а Навор и Коронер. Навор широко улыбался и едва не приплясывал, а «осьминог» казался совершенно спокойным и равнодушным. Он по-хозяйски обошел клетку по кругу, осматривая человека со всех сторон, потом кашлянул и молча удалился.
— Ну и шустрый же ты! — чернокожий рассек кулаком воздух.
— Обогатился?
— Еще как! И подружка твоя тоже. И Коронер! Думается мне, это его последний турнир. С такими-то деньжищами! Выйдет на пенсию, улетит куда-нибудь на Касиду отдыхать…
— Тогда почему он такой недовольный?