— Не прощаюсь. Наоборот. Это только начало.
Илорэль взяла псевдометаморфа под руку и повела к выходу.
Андрей, не раздумывая, вошел в клетку. Лязгнул замок, и Семенов остался в одиночестве.
Ночью Андрею снились чудовища. Большие мохнатые твари с узкими вытянутыми ртами протягивали к нему лапы, а он отбивался от них дубинкой, которая так и норовила выскользнуть из рук. Монстры наступали, выдыхая ядовитый газ, который окутывал мужчину, как пар в натопленной бане. Дубинка становилась все тяжелее и тяжелее, мышцы рук напрягались и вопили об отдыхе, а трубочки ртов уже практически дотянулись до кожи…
Семенов подскочил — в его ногу вонзилось жало и выпустило из себя мощный электрический разряд.
— Ты там жив или как?
Мужчина прижался к дальней стене клетки и непонимающе уставился на монстра. За решеткой стояло многорукое существо с слоновьей головой и голубой кожей, одетое в цветные тряпки. В одной из рук оно держало длинный острый металлический прут, которым, видимо, и ткнуло пленника.
Мужчина вытер еще чуть дрожащей ладонью лоб. Он спал так крепко, что не заметил, как клетка начала движение и привезла его к «Ганеше» — существу, отвечавшему за перемещение хищника из "сектора предварительного заключения" на арену.
— Жив, — голос «слона» звучал ровно. — Выходи.
За два тура Андрей запомнил процедуру. Как только он выйдет из клетки, его тело окажется парализованным, затем живой раствор цемента на полу отнесет его к двери и из воздуха материализуются силовая полусфера, прутья которой находятся под напряжением.
"Ганеша" открыл замок и отступил, предупреждающе выставив перед собой оружие.
— Я не собираюсь на тебя нападать, — успокоил Андрей слоноподобного и направился к двери, ведущей на арену. — Это ведь портал? Его уже настроили на нужное место?
— Ты добровольно идешь на смерть? — удивилось существо.
— Добровольно. Но не на смерть.
— Надеешься на победу? А ты знаешь, с кем тебе придется сражаться? С дикстрой с Лимбо!
— С победительницей двух боев, — откликнулся Семенов. — Мне объяснили.
— Видимо недостаточно хорошо объяснили, раз ты такой спокойный. У дикстр особое оружие. Они продуцируют сигналы, действующие на мозг соперника парализующе, и насылают кошмары. Пока жертва лежит в отключке, они доползают и перегрызают горло.
— И что, их сигналы на всех действуют одинаково?
— Не на всех, на девяносто девять процентов существ вселенной. Но не думай, что ты окажешься счастливчиком. Один процент относится к существам, мозг которых не вырабатывает электрические сигналы, а действует через давление особых жидкостей. Люди, как я слышал, к таковым не относятся.
Андрей коротко кивнул, показывая, что принял предостережение «Ганеши» к сведению, и спросил:
— Мне дадут оружие?
— Дадут.
Слоноподобный подошел к пульту и нажал несколько кнопок. Вокруг Андрея материализовалась голубая полусфера.
— Мера предосторожности, — почти извиняясь, пояснил «слон». Он бросил на пол нож и толкнул его Семенову.
Андрей поднял оружие, лезвие которого не превышало размерами ладонь, и хмыкнул.
"Не слишком-то хорошо о тебе заботится "Мирный космос", — заметил аналитик. — Но с другой стороны эта организация не всесильна. Если О'рдрин поставил на твой проигрыш, то же мог сделать и Коронер, и в его интересах вообще не давать тебе оружия, так что нужно быть благодарным даже за нож".
— Слабое оружие, согласен, — вздохнул "Ганеша", — но и оно сгодится, если сумеешь блокировать сигналы мозга дикстры. Универсального рецепта не существует, но ты должен сосредоточиться на настоящем, на ощущениях тела, чтобы не провалиться в пропасть прошлого или кошмаров, которые станет насылать на тебя дикстра. Неразумным это недоступно, но ты можешь справиться. Сделай якорь в настоящем и держись.
— Спасибо.
Андрей не ожидал от слоноподобного сочувствия и приятно удивился. Он обязательно посоветует Илорэль завербовать «Ганешу». Если выживет.
Многорукий помолчал, а потом нажал кнопку на пульте.
— Будь готов ко всему. И… удачи тебе.
Голубая полусфера загудела, дверь открылась, и живой бетон вывез человека на арену.
На сей раз арена оказалась пустой площадкой, засыпанной толстым слоем песка, а вместо прозрачного купола поле боя накрывал колпак из металлической сетки с такими мелкими ячейками, что сквозь них нельзя просунуть даже спичку. Зрителей видно не было, лишь вездесущие жуки-камеры летали по арене, передавая изображения на экраны по ту сторону металлического купола.
Дикстру Семенов заметил сразу, и потрясение от ее внешности оказалось столь велико, что Андрей застыл на месте.
Больше всего монстр походил на ребенка. На маленького, двух- или трехлетнего пацана. Розовые ножки, ручки, светлые волосики на голове и большущие наивные голубые глаза с длинными ресницами принадлежали самому очаровательному ребенку планеты. Голенький карапуз сидел на песке и лепил куличики.
"Это шутка такая? — спросил аналитик. — Мальчика нужно снимать для обложек журналов "Я и мой малыш", «Милашка» и "Ребенок месяца", но не выпускать на арену и не объявлять хищником-убийцей".
Андрей ущипнул запястье, пытаясь отогнать видение, но малыш не исчез. Он обернулся к человеку и несколько секунд смотрел на него снизу вверх. А потом чмокнул пухлыми губками.
Мужчина моргнул — на мгновение ему показалось, что рот ребенка приоткрылся, и оттуда показался длинный раздвоенный язык. Андрей сглотнул, наваждение пропало, зато закружилась голова. Семенов сделал шаг назад и почувствовал спиной сетчатую стену, оперся о нее, чтобы не упасть, и на мгновение закрыл глаза.
А когда открыл, увидел перед собой не песок арены с играющим ребенком, а приборную панель кабины «Боинга-747».
— Задремал?
Андрей повернул голову. В кресле второго пилота сидел улыбающийся мужчина лет сорока пяти с пышными пшеничного цвета усами и начинающей седеть соломенной шевелюрой. Под форменной рубашкой угадывались широкие плечи и сильный мускулистый торс, наушники с микрофоном лежали на коленях.
— Не возражаешь, если я отлучусь?
— Конечно.
Второй пилот расстегнул ремни безопасности и поднялся с кресла.
— Я, наверное, надолго. Желудок что-то взбунтовался, — извиняющимся тоном произнес он.
Как только за мужчиной закрылась дверь, Семенов снова ущипнул запястье и едва не вскрикнул, но кабина пилотов никуда не исчезла. Андрей посмотрел на приборную доску. Полет проходил нормально, судя по датчикам, они шли на автопилоте, и до места назначения оставалось около двух часов. Двигатели размеренно гудели, за окном была непроглядная ночь, дворники работали на полную мощность — синоптики не ошиблись, пообещав дожди. Тучи закрыли и небо, и землю, «Боинг» летел в чернильной пустоте.
В голове Семенова царила сумятица, хотя он вспомнил, что Берестов Владислав Олегович — опытный пилот, с которым он раньше никогда не летал, но, познакомившись перед полетом, быстро нашел общий язык. Берестов был героем — за пару месяцев до роковой аварии он умудрился посадить самолет без гидравлики и спас жизни ста восьмидесяти человек. О его подвиге целую неделю вещали СМИ, а в районной администрации решили повесить памятную доску на доме, где он живет.
Андрей изо всех сил зажмурился и затряс головой, пытаясь прогнать наваждение. Дикстра наслала на него видение из прошлого, самый страшный момент — катастрофу, в которой погибли триста два человека, и в которой обвинили командира экипажа — Семенова.
Кабина самолета никуда не исчезла, мужчина все также видел стрелки приборов, светящийся зеленым экран бортового компьютера, датчики, тумблеры, переключатели, слышал мерное гудение двигателей…