- Что?
- Это сказал Мерлен. В приблизительном переводе это означает: "Не существует иной моды, кроме парижской".
- Тоже верно. - Рон помрачнел. - Стоит шлепнутьна этикетку "Париж", и шмотки можно продавать хоть в мешках из-под конского навоза. Пойми меня правильно, я не против. Но все эти разговоры о том, как хороши местные тряпки, - чушь собачья! Да им и не надо быть хорошими! У большинства этих старых коров вкуса не больше, чем у гамбургера за шесть пенсов. Вот почему мало быть просто хорошим модельером. - Он помахал проходившим мимо манекенщицам. Я пожал плечами.
- Тогда почему бы тебе не сменить фамилию? Например, назовись Рон Париж. И ты спокойно сможешь лепить этикетки с надписью "Mode de Paris" (Парижская мода (фр.).).
Он потрясенно уставился на меня.
- Парень, ты просто чудо! Я знал, что поступил правильно, наняв тебя вместо какого-нибудь дурацкого ад-вокатишки. У них в черепушках слишком много законов.
Я слабо улыбнулся.
- Рон, я позвоню через несколько дней. Он стиснул мою руку в своей жесткой ладони, совсем не подходившей к его вальяжному облику.
- А чем собираешься заняться?
- Придется уехать на несколько дней. Может быть, даже немного пострелять.
- Пострелять? В апреле? Да в такое время стрелять просто не в кого.
- Мне обещали, что кто-нибудь да найдется.
Глава 3
На следующий вечер в половине одиннадцатого я сошел с поезда в Кемпере. Готовясь к поездке, я переоделся в новый коричневый пиджак, голубую рубашку из швейцарского хлопка, похожего на шелк, и темно-серые брюки, а сверху накинул серо-голубой дождевик. Вдобавок я успел коротко постричься.
У меня и в мыслях не было изображать из себя пижона, просто я хотел выглядеть как типичный француз и надеялся, что если жандармы получат приказ разыскивать высокого худощавого сорокалетнего англичанина, то на меня они обратят внимание в последнюю очередь. С другой стороны - не настолько типичным французом, чтобы, все-таки остановив меня, они бы заинтересовались, зачем французу английский паспорт: у меня не было времени, чтобы раздобыть поддельный.
На мой взгляд, получилось довольно похоже, хотя кое в чем я мог и ошибаться. Но, подумав, решил, что здесь свою роль могут сыграть медные пуговицы - размером и толщиной они были с собачьи бисквиты, а кроме того, на них был отштампован какой-то геральдический крест, который мог принадлежать только собаке. Я очень гордился своими пуговицами - французы носят такие, поскольку уверены, что такова английская мода.
Ночь выдалась пасмурной: городские огни отражались в низко нависших облаках, а привокзальная площадь была все еще мокрой после недавнего дождя. Прямо напротив вокзала находился длинный ряд ресторанов: найдя нужный, я вошел.
Внутри было занято только пять столиков, и на всех стоял кофе или коньяк. Нахмурившийся официант направился ко мне, видимо, собираясь объяснить, что они закрываются. Не теряя времени, я отыскал глазами человека, сидевшего в одиночестве, и спросил его:
- Je m'excuse, mais n'avez vous pas vu une jeune fille avec.. (Простите, вы не видели молодую девушку с... (фр.).)
- Все в порядке, приятель, - ответил тот. - Садитесь. Я - Харви Ловелл.
- Льюис Кейн, - представился я и сел, слегка кивнув официанту. Тот с негодованием отвернулся.
- Хотите выпить? - спросил Ловелл.
- "Марк" ("Марк" - коньяк из виноградных выжимок.), если здесь его подают. Он щелкнул пальцами.
- Один "марк".
- А вы?
Он быстро покачал головой.
- Не сегодня.
Дожидаясь официанта, мы молча разглядывали друг друга.
Это был мускулистый блондин с коротко подстриженными курчавыми волосами, на несколько лет моложе и на пару дюймов ниже меня, одетый в серый спортивный пиджак в мелкую красную клетку, темные брюки и черный галстук-плетенку. Но не одежда, а его лицо приковывало внимание в первую очередь. Оно принадлежало человеку, смирившемуся с тем, что в его душе постоянно происходит некая тайная мучительная борьба. У него были полные плотно сжатые губы и голубые глаза которые то быстро перебегали с места на место, то застывали на одной точке. Все остальное состояло из морщин: две глубокие складки на щеках, словно траншеи, тянувшиеся от носа к подбородку, мешки под глазами, морщины на лбу. Глаза его выражали безмерную усталость и полное равнодушие к окружающему. Это было лицо человека, еще не видевшего ад, но вполне к этому готового.
Я достал сигареты и протянул ему пачку. Не знаю, может быть, у меня просто разыгралось воображение, по крайней мере я надеялся, что так и было: профессиональному телохранителю тонкая и восприимчивая душа нужна не больше, чем жестяные протезы вместо рук.
Харви отрицательно покачал головой и левой рукой вытащил сигарету из лежавшей на столе пачки "Жита-на".
- Какой у вас план? - спросил он.
- В полночь я забираю машину. В два часа мы с вами должны быть в бухте Одьерн: фонариком подаем сигнал яхте. Маганхард высаживается на берег, и мы отправляемся.
- По какой дороге?
- В любом случае нам придется проехать через Тур, а после я бы выбрал южную трассу: Бурже - Бург - Женева. Думаю, к середине завтрашнего дня мы можем быть в Женеве, а оттуда до Лихтенштейна всего шесть часов пути.
Он задумчиво кивнул.
- А вам что-нибудь известно о тех, кто будет пытаться нам помешать?
- Мерлен и сам толком ничего не знает. Это каким-то образом связано с бизнесом Маганхарда в Лихтенштейне: похоже, эти ребята хотят прибрать его к рукам. У него какие-то дела с "Каспар АГ".
- АГ?
- Трубо говоря, Aktiengesellschaft означает "корпорация". "Каспар" это крупная торговая и акционерная компания, которая контролирует большинство фирм, выпускающих электронику в этой части Европы - во Франции, Германии, Италии и так далее. Фирмы производят продукцию и продают ее "Каспару" по себестоимости. Они не получают никакой прибыли, а стало быть, и не платят налогов. "Каспар" выбрасывает товар на рынок и забирает себе всю прибыль. А в Лихтенштейне не существует настоящего налога на прибыль, так что они нигде не платят налогов. Идея не новая.
Официант принес мой заказ. Дождавшись, когда он отойдет, Харви сказал:
- Непонятно только, что от этого выигрывает Лихтенштейн.
- Небольшие таможенные пошлины на марки, невысокие государственные налоги и кучу работы для местных юристов. - Я отхлебнул из рюмки. - Они получают крохи от огромного пирога, к которому в противном случае не смогли бы подступиться. Насколько мне известно, по последним данным, в Лихтенштейне зарегистрировано шесть тысяч иностранных фирм.
Его щеку медленно исказила кривая гримаса: видимо, так он улыбался.
- А я-то думал, что они живут только за счет выпуска новых почтовых марок. - Он загасил окурок в пепельнице. - Я слышал, что нас будет разыскивать и полиция.
- Если они узнают, что Маганхард во Франции, хотя Мерлен говорит, что не должны. Но если да, то давайте договоримся сразу, - я в упор посмотрел на него, - в полицейских не стреляем.
Некоторое время Харви молча разглядывал меня,почесывая кончик носа указательным пальцем.
- Так-так, - наконец тихо произнес он. - О'кей. Я собирался сказать то же самое. - Он заметно оживился. - Значит, легавых не убиваем. Но у нас может возникнуть проблема, если ребята, которые пытаются влезть в бизнес Маганхарда, настучат полиции, что он здесь. Тогда для них нет никакого риска и хлопот.
- Я уже думал об этом, - признался я. - Похоже, мы еще многого не знаем об этой работе.