Наследие советских времен, этот радар, несмотря на свой почтенный возраст, был по-прежнему надежен и точен, сообщая координаты с погрешностью не более десятка метров даже для самого удаленного от наблюдателей объекта. В ближайшее время натовские специалисты должны были заменить электронное оборудование этой радиолокационной станции на сверхсовременные американские и британские радары, но этот момент еще не наступил, пока же воздушные границы Польши успешно охраняли изделия русских конструкторов и инженеров, вполне справлявшиеся со своими задачами.
В главном помещении радиолокационной станции царила тишина, нарушаемая лишь приглушенным гулом, издаваемым блоками питания многочисленных мониторов. В течение минувших четырех часов, а именно столько длилась смена Станислава и еще трех офицеров, обеспечивавших безопасность воздушных рубежей Польши с северного направления, не происходило ровным счетом ничего интересного. Все так же двигались по давным-давно отведенным для них воздушным коридорам громадины аэробусов, порой взмывали в небо тренировочные самолеты с нескольких военно-воздушных баз, раскиданных вдоль побережья, да еще кружили над морем германские и норвежские истребители, устроившие очередные маневры. Пожалуй, только эта активность, в прочем, не ставшая для поляков неожиданностью, ведь и они с недавних пор входили в НАТО, зная обо всех намечавшихся учениях, вносила некоторое разнообразие в скучную службу.
Резкий писк зуммера системы оповещения заставил задумавшегося лейтенанта вздрогнуть, затем впившись глазами в экран. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы найти причину тревоги. Частный самолет, взлетевший с варшавского аэродрома и теперь направлявший в сторону Британии, вдруг сбросил высоту, снизившись до тысячи метров. В обязанности дежурного офицера пункта воздушного контроля входило выяснения таких непонятных манеров, и Станислав, настроившись на частоту гражданских пилотов, вызвал подозрительно быстро снизившийся борт:
-- Борт сто семь, говорит станция воздушного контроля Гдыни, - не отрываясь от монитора, забормотал в микрофон лейтенант. - Вы теряете высоту. Что происходит? Ответьте мне, борт сто семь!
Станислав ощутил неподдельное беспокойство. Там, над волнами Балтики, могло произойти все, что угодно, начиная от выхода из строя автопилота, до пожара двигателей и разгерметизации салона. Возможно, пилоты, мозг которых испытывал недостаток кислорода, уже потеряли сознание, невольно толкнув штурвалы вперед и увлекая крылатую машину к поверхности моря.
-- Я сто седьмой, - в наушниках после секундной задержки раздался спокойный голос, явно принадлежавший пилоту. Поскольку вся беседа шла на английском языке, понять, сидит ли за штурвалом поляк или же иностранец, не представлялось возможным. - У нас все в порядке, полет проходит нормально. Вероятно, попали в воздушную яму.
Лейтенант Лещинский облегченно вздохнул, порадовавшись, что тревога оказалась ложной. Судя по показаниям радара, самолет действительно карабкался наверх, уже почти набрав расчетную высоту. Однако, спокойствие офицер продлилось недолго.
Человек, сейчас скрывшийся под то ли званием, то ли должностью "координатор", сверился с показаниями приборов, повернув штурвал вправо. Легкий "Лирджет" тут же накренился, заваливаясь на крыло и меняя курс. Тот, кто сейчас управлял самолетом, понимал, что от взоров польских пограничников изменение курса не скрыть, но рассчитывал добраться до безопасной зоны прежде, чем они что-то успеют предпринять.
За несколько минут до этого двое поляков, Ян и Михал, покинули самолет, выпрыгнув с парашютами. Именно это и заставило координатора снизиться до безопасной высоты, ведь кислородного оборудования у него не оказалось, а без него прыжки с высоты пять километров были весьма рискованными.
-- Вы хорошо поработали, - поблагодарил координатор своих помощников, уже надевших парашюты. - Все прошло просто идеально. Благодарю вас.
-- Мягкой посадки, пан, - только и сказал напоследок Ян, затем спокойно шагнув в распахнутый люк вслед за своим напарником, над головой которого уже расцвел диковинным цветком купол парашюта.
Координатор, которому помощь польских товарищей была теперь не нужна, после того, как его сообщники покинули захваченный самолет, принадлежавший Гоги Берквадзе, заперся в пилотской кабине, выгнав оттуда летчика. Координатор имел достаточный опыт, чтобы довести легкий самолет, принадлежавший самоуверенному олигарху, до цели, и совершить посадку. Остановить его, казалось, не мог никто. Теперь до самой посадки координатору уже не было нужды выходить в салон, а пассажиры при всем желании не смогли бы помешать угонщику завершить свою миссию.
Однако то, что не под силу было пассажирам захваченного самолета, попытались сделать польские пограничники, которым явно не понравилось, что самолет, с которым внезапно прервалась связь, друг начал разворачиваться в сторону российской границы.
-- Пан полковник, - лейтенант Лещинский обратился к сидевшему здесь же, в помещении контрольного поста, командиру. - Борт сто семь меняет курс. Лег на курс сто девяносто, приближается к российской границе.
-- Свяжитесь с ним, - бросил полковник. - Выясните, что происходит.
-- Он не отвечает на наши запросы, - виновато развел руками Станислав, при этом не спуская глаз с монитора. - Но я уверен, что пилоты нас слышат превосходно.
-- Сто седьмой? - задумался полковник. - Что это за самолет?
-- Частный самолет, принадлежит какому-то русскому бизнесмену, - на мгновение лейтенант задумался, вспоминая сложную и непривычную фамилию. - Некий Берквадзе. Кажется, он занимается экспортом нефти.
-- Если это русский, то я, должно быть, египетский бедуин, - усмехнулся полковник, в следующий миг придав лицу серьезное и озабоченное выражение: - Свяжитесь с ближайшей военно-воздушной базой, лейтенант. Пусть поднимут звено истребителей и заставят этого русского приземлиться. Мне совсем не нравится его поведение.
Приказ на взлет застал капитана Ежи Ковача в помещении для пилотов в готовности номер два, то есть в летном комбинезоне и шлеме, но вне кабины истребителя. Командир дежурного звена коротал время, играя в карты со своим ведомым, но стоило только завыть сирене, как спустя считанные минуты полностью экипированные летчики находились в кабинах своих самолетов.
-- Орел-один, - Ковача вызывал командный пункт. - Приказ направиться в квадрат семнадцать для визуального наблюдения за частным пассажирским самолетом типа "Лирджет-35", отклонившимся от курса. В случае если самолет попытается уйти в воздушное пространство сопредельной страны, оттеснить его от границы и принудить к посадке. Как понял меня, Орел-один?
-- Вас понял, земля, - мгновенно откликнулся Ежи. - Разрешите взлет?
Пилот только порадовался, что скучное и до омерзения однообразное дежурство обернулось хоть каким-то событием. Все лучше, чем сидеть полдня на аэродроме, не имея возможности хоть на пять минут вылезти из не слишком удобного высотного костюма.
-- Взлет разрешаю, Орлы.
Команда была дана, и два истребителя МиГ-29, лучшие в польских вооруженных силах машины такого класса, взмыли ввысь, разворачиваясь на боевой курс. На смену им уже поступали американские F-16C одной из последних модификаций, но пока новые истребители не были освоены строевыми летчиками, да и в любом случае капитан Ковач всегда полагал именно русский "миг" лучшим воздушным бойцом. А уж в пилотировании этой машины Ежи равных не было во всех военно-воздушных силах страны.
Пассажирский самолет "Лирджет-35" не был оборудован радаром кругового обзора, абсолютно не нужным машине такого класса. Поэтому о появлении в небе новых действующих лиц координатор, который вел свой летательный аппарат к границе Калининградской области, узнал, лишь, когда мимо него на огромной скорости промчался покрытый пятнами камуфляжа истребитель. Координатор мгновенно опознал в самолете, прошедшем в опасной близости от "Лирджета" старый добрый МиГ-29, плоскости которого были украшены красно-белыми "шаховницами", свидетельствовавшими, что этот истребитель имеет честь принадлежать польской авиации.
-- Борт сто семь, с вами говорят военно-воздушные силы Польши, - координатор, хотя сам на связь не выходил, отлично слышал запрос с истребителя. - Немедленно вернитесь не прежний курс и доложите обстановку на борту. Повторяю, немедленно отзовитесь.
Истребители, которых оказалось целых два, полное звено, кружились над беззащитным "Гольфстримом", словно коршуны, не забывая демонстрировать остроносые ракеты, подвешенные под крыльями. И координатору, который понимал, что его пытаются насильно посадить, осталось только уйти на предельно низкие высоты, бросив самолет в крутое пике. Вероятно, пассажиры в этот момент пережили не самые приятные мгновения, но того, кто сидел за штурвалом, это мало заботило, лишь бы все остались живы.
Под брюхом пытавшегося увернуться от наскоков польских "мигов" самолета мелькнула полоса прибоя, и вот уже "Гольфстрим", маневрирующий, точно истребитель во время боя, летит над свинцовыми водами Балтики. Координатор, уверенно управлявший самолетом, понимал, что поляки все равно оттеснят его от спасительной линии границы, заставив рано или поздно приземлиться, ведь топлива в баках "Гольфстрима" Берквадзе было не так уж и много.
Видели, в какую опасную ситуацию попал вылетевший из Варшавы самолет нефтяного магната, и на контрольной башне военно-воздушной базы в калининградском Красногвардейске. Группа офицеров, сверкавших большими звездами и золотым шитьем на мундирах, столпилась за спиной оператора РЛС, дыша ему в затылок и наблюдая за мельтешением меток воздушных целей на мерцающем экране.
-- Оттирают от границы, твари, - сквозь зубы прорычал невысокий коренастый подполковник, который следил на происходящим на мониторе, стиснув кулаки. - Ему не прорваться, точно!
-- Нужна воздушная поддержка, - решительно заявил высокий молодой мужчина в штатском, единственный гражданский человек, сразу выделявшийся из толпы офицеров. - Товарищ генерал, прикажите поднять в воздух хотя бы одно звено истребителей. - Человек в штатском взглянул на коротко стриженого немолодого мужчину с авиационными петлицами и генеральскими звездами на погонах.
-- Не хватало нам еще с ляхами воевать, - генерал Веригин, заместитель командующего авиацией Ленинградского военного округа, прибывший в Красногвардейск буквально считанные часы назад, недовольно нахмурился. - Мы все равно не имеем права вмешиваться, ведь поляки над своей землей, и могут творить все, что им заблагорассудится. Что такого в этом самолете, полковник? Мне ваши чекистские штучки ох как не нравятся.
-- Я понимаю, товарищ генерал, - мужчина в штатском, названный полковником, и таковым являвшийся на самом деле, согласно кивнул. - Но эта операция санкционирована самим Верховным главнокомандующим, и мы все должны обеспечить ее успешное завершение.
-- А где приказ, - набычился Веригин, не обращая внимания, что ссорится с младшим по званию, пусть то и был офицер не армейский, а из ФСБ, при подчиненных. - Где приказ с подписью, датой, номером, я вас спрашиваю?
-- Такого приказа нет, и не будет, - невозмутимо ответил полковник, чуть заметно усмехнувшийся. В ухмылке его мелькнуло явное превосходство над всеми, собравшимися здесь офицерами. - Но это не значит, что распоряжения президента не нужно выполнять, - веско добавил чекист. - Я же не заставляю вас вступать в войну с поляками, их достаточно просто припугнуть, отогнать истребители от нашего самолета, чтобы он смог пересечь границу, только и всего. Все дипломатические детали оставьте нам, товарищ генерал. Это уже не дело военных.
-- Хорошо, - генерал кивнул, тяжело вздохнув. Игры разведчиков ему совсем не нравились, но он понимал, что дело серьезное, раз даже его в спешном порядке вытащили из отпуска. Веригин обернулся к стоявшему позади него авиационному подполковнику: - Скомандуйте дежурному звену взлет. Нужно прикрыть пассажирский самолет и довести его до базы.
Координатор, прижимавшийся к самой воде, так низко, что волны едва не касались рассекавших воздух плоскостей, пытался прорваться сквозь карусель, что устроили вокруг его самолета польские истребители. "МиГи" кружили над беззащитным "Лирджетом", проносясь перед самым его носом или имитируя лобовую атаку и заставляя тем самым пилота пассажирского самолета отворачивать в сторону, отдаляясь от российской границы.
Далеко не всякий смог бы сохранить хладнокровие, видя, как на него, лоб в лоб, надвигается со скоростью чуть меньшей, чем скорость звука, двадцатитонная махина фронтового истребителя. При этом польские пилоты непрерывно требовали изменить курс, вызывая "Лирджет" Берквадзе на связь. Координатор всегда считал себя достаточно выдержанным человеком, но сейчас он почувствовал, как взмокли ладони, сжимавшие штурвал, а в животе возникла сосущая пустота.
Два стремительных "журавля", тяжелых истребителя Су-27, грозных и изящных, как все по-настоящему смертоносное, спикировали из облаков, устремившись на польские самолеты. Спустя несколько мгновений в кабинах "МиГов" заверещала система предупреждения о радиолокационном облучении "Береза". Русские пилоты, сблизившись с поляками на предельно малую дистанцию, включили радары, выдавая свое присутствие, лишь когда находились уже в пределах видимости.
-- КП, - ведущий звена "Сухих", майор Рогов вызвал командный пункт, на котором в этот момент было не протолкнуться от гостей с большими звездами. - Я Двести семьдесят первый. Наблюдаю два истребителя МиГ-29 с опознавательными знаками польских ВВС в непосредственной близости от границы воздушного пространства РФ. Также вижу пассажирский самолет типа "Лирджет-35", на предельно малой высоте следующий в направлении границы. Истребители имитируют лобовые атаки на пассажирский самолет, пытаясь оттеснить его вглубь польских территориальных вод. Жду ваших указаний, готов применить оружие по всем целям.
"Журавли", выполнив плавный разворот и набрав высоту, легко зашли в заднюю полусферу преследовавшим самолет Берквадзе, точно гончие, польским истребителям, заняв наилучшую позицию для атаки но сами находясь вне досягаемости оружия вероятного противника.
-- Земля, я Орел-один, - Ковач, только услышав предупредительный сигнал, тоже связался со своей базой. - Я в захвате, повторяю, я в захвате! На меня наводят ракеты!
-- Вас понял, Орел-один, - руководивший полетами офицер уже знал о появлении русских истребителей, и сейчас ждал ответа из штаба о том, что предпринять дальше.
-- Земля, вижу два истребителя Су-27, - капитан Ковач, наконец, опознал противника, появившегося столь внезапно, словно материализовавшись из воздуха. - Это русские, и они взяли меня на прицел. Какие указания, земля? - Как и любой истребитель, попавший в захват чужого радара, капитан нервничал, понимая, что уклониться от выпущенных с такого малого расстояния ракет не смог бы самый опытный пилот. - Земля, ответьте скорее, черт возьми! Они же могут выстрелить в любой момент! Мне что, можно применять оружие?