-- Все, как мы и хотели, - не без удовлетворения произнес Бейкерс, прогуливаясь по коридору. Он прошел мимо морского пехотинца в парадной форме, стоявшего навытяжку, неподвижного, точно манекен, а вовсе не живой человек. - Крамер действительно сопротивлялся до последнего, а вот Голдсмит меня приятно удивил. Вижу, ты неплохо потрудился, дружище. Наши войска скоро будут под Тбилиси. Если, разумеется, на то будет воля народных избранников, - чуть помедлив, добавил с усмешкой Бейкерс.
-- В этом можешь не сомневаться, - успокоил коллегу Бейл. - Мы найдем способы, чтобы заставить большинство проголосовать за ввод войск. Хаскин поможет, опять же.
-- Что ж, тогда можно продолжать, я полагаю?
-- Верно, мой друг, следует перейти к следующему этапу. Дело теперь за парнями из Пентагона. - В трубке раздались гудки. Все, что должно, было сказано, а собеседники не нуждались в подробных объяснениях.
Генерал Стивенс быстрым шагом проследовал мимо Бейкерса, бросив в его стороны быстрый взгляд через плечо. Бейкерс, ощутив внимание со стороны генерала, только прикрыл глаза, чуть склонив голову, и этого жеста уже было достаточно. Форстер, не оборачиваясь, прошел вперед, о чем-то вполголоса беседуя с директором ЦРУ, а его подчиненный, остановившись, достал трубку сотового телефона.
Несмотря на то, что к "Иерихону" имели самое тесное отношение сразу несколько человек, каждый из которых в своей сфере был наделен немалой властью, они подчас были совершенно не осведомлены о том, какие функции возложены на их коллег. Связано это было с требованиями секретности, ведь даже слух о столь глобальной операции, проводимой секретными службами США, мог вызвать настоящий шок, а потому было надежнее, чтобы каждый знал только свою роль во всем действе.
Так было и сейчас. Первый этап, целью которого было доставить американские войска к южной границе России, осуществили люди из ЦРУ, ныне же настал черед армии показать, на что способна эта структура. А поскольку все приготовления были завершены довольно давно, оставалось лишь отдать приказ. Поэтому Стивенс набрал номер, который по некоторым соображениям не рисковал держать в памяти мобильника.
-- Приступить к подготовке операции "Троян", - бросил бригадный генерал, как только гудки сменились легким шумом атмосферных помех. Ему не было нужды уточнять, туда ли он дозвонился, куда хотел, поскольку Стивенс точно знал, кто может ответить на звонок. И ему не было нужды представляться, поскольку этот номер был известен всего двум офицерам в Пентагоне, и тот, кто поднял трубку, легко мог отличить голоса.
-- Вас понял, сэр, - отозвался безликий собеседник, не задававший лишних вопросов. - Операции "Троян" - зеленый свет.
Соединение прервалось. Все, что нужно было сказать, сказано, сложный и опасный план приведен в действие. Эндрю Стивенс спрятал телефон в карман форменного кителя и приготовился ждать. Сложнейший план продолжал воплощаться в жизнь, шестерни государственной машины в очередной раз провернулись, быть может, перемалывая в этот самый момент сотни и тысячи человеческих жизней. Все это, однако, нисколько не беспокоило генерала и тех немногих, кто действовал вместе с ним. Цель, как известно, оправдывает средства.
Глава 10 Триремы нового Карфагена
26 апреля
Черное море, близ побережья Грузии - Арлингтон, Виржиния
Капитан Энрике Мартинес, опершись о леерное ограждение, всматривался в спокойную морскую гладь. Командир роты морской пехоты США стоял на узкой открытой палубе, опоясывавшей надстройку универсального десантного корабля "Сан-Антонио", наслаждаясь безмятежным спокойствием, которое на долю людей его профессии выпадало нечасто. Сейчас сознание офицера было свободно от всех мыслей, и он лишь отрешенно следил за бликами солнца, переливавшимися на удивительно спокойной сегодня поверхности моря.
Покой Мартинеса нарушил грохот турбин, раздавшийся над головой, и капитан. Взглянув в небо, увидел пролетевший в считанных футах над уставившимися ввысь антеннами радаров и систем связи вертолет. Тяжеловесный СН-46Е "Си Найт", бешено молотя прозрачный воздух обоими винтами, сделал вираж и плавно опустился на палубу "Уоспа", универсального десантного корабля-вертолетоносца, сейчас шедшего малым ходом в кильватере "Сан-Антонио", менее чем в миле от него. Сегодня пилоты авиакрыла "Уоспа" явно решили устроить интенсивные тренировки, поскольку вертолеты поднимались с просторной палубы корабля каждые пятнадцать минут, выполняя маневры в небе над эскадрой, уверенно приближавшейся к берегам Грузии.
Соединение американских кораблей, в которое кроме "Уоспа" и "Сан-Антонио" входил еще транспорт-док "Тортуга", вошло в Черное море менее суток назад, миновав Босфор и Дарданеллы, и пройдя мимо Стамбула. Группа кораблей, на борту которой находился экспедиционный батальон морской пехоты США в полном составе, выполняла учебное задание у берегов Греции. Приказ двигаться в Черное море был неожиданностью не только для младшего состава, но и для командовавшего соединением контр-адмирала Битти, рассчитывавшего спустя какую-то неделю повести свою эскадру к родным берегам. Однако морских офицеров учили выполнять приказы, а не обдумывать их значение, и вот три корабля под звездно-полосатым флагом уже в считанных десятках миль от грузинских берегов, в водах, которые прежде доводилось посещать лишь немногим американским морякам, хотя в последние годы визиты их в эти края и участились.
-- Благодать, командир, - рядом с Мартинесом облокотился на поручень сержант Коул, старшина роты. Громадный негр, ширина плеч которого почти равнялась его росту, довольно оскалившись, взглянул на мерно вздымавшуюся морскую гладь. - Жаль, если придется здесь кого-нибудь убивать. Обычно, там, где мы появляемся, становится не до созерцания природы.
Сержант вдохнул полной грудью свежий воздух, наполненный запахом моря, невидящим взглядом уставившись куда-то на горизонт.
-- Думаю, обойдется без этого, - пожал плечами капитан. Ему было скучно, и возможность просто потрепаться о том, о сем даже с сержантом Мартинес воспринял с некоторым удовольствием. Он не был сторонником панибратства с младшими по званию, но и палочную дисциплину тоже не жаловал, ведь в бою эти матросы и сержанты будут прикрывать его спину, и они должны делать это самоотверженно, а не таить злобу на командира.
-- А какого дьявола мы вообще здесь оказались? - взглянул на капитана Коул. - Парни гадают, что мы тут делаем. Как считаете, командир, нам придется на самом деле куда-то высаживаться, или это очередные игры штабистов?
-- Если думаешь, что я смогу тебя просветить в этом, сержант, то не обольщайся, - покачал головой Мартинес. - Я знаю не больше вашего, да и не спешу ничего узнать. Думаю, в курсе всего только адмирал Битти, а раз низших чинов не спешат ставить в известность, значит, пока ничего серьезного не происходит. Думаю, просто кто-то решил, что местные жители давно не видели наш флаг, и пришла пора напомнить им, кто здесь главный, - скривился в усмешке капитан.
В это время платформа подъемника подала на палубу "Уоспа" штурмовик вертикального взлета AV-8B "Харриер". Шесть таких самолетов, способных подниматься в воздух без разбега, покоились на ангарной палубе вертолетоносца, и в случае, если морской пехоте придется вступить в бой, они должны были поддержать ее с воздуха. Полдюжины "Харриеров" могли отразить воздушную атаку противника и прикрыть огнем высадку "маринеров" на чужой берег, хотя Мартинес и многие из его подчиненных надеялись, что до этого не дойдет.
Рассуждая здраво, все до единого понимали, что если и придется высаживаться по-настоящему, то только на русский берег, ведь все остальные державы, чьи земли омывали воды Черного моря, давно уже считались верными и преданными союзниками США. И каждый матрос, каждый пехотинец понимал, что даже один американец, ступивший на русскую землю без позволения ее властей, станет поводом к настоящей войне, той, которую в Европе в свое время ждали почти полвека. Они, конечно, были готовы к войне, ведь для того и существует морская пехота, но все же каждый из нескольких тысяч молодых крепких парней, оказавшихся здесь и сейчас, в душе боялся ее, не желая рисковать собственной жизнью неизвестно ради чего за тысячи миль от родной земли.
На просторной, ровной, точно стол, полетной палубе сорокатысячетонного вертолетоносца началась обычная предстартовая суета. Матросы из команды технического обеспечения осматривали штурмовик, парни из группы вооружения деловито подвешивали под консоли ракеты "Мейверик" и бочкообразные пусковые установки неуправляемых снарядов. Делалось все это довольно быстро, но с некоторой ленцой, что свидетельствовало в пользу обычных учений, а уж никак не боевой тревоги. Наконец подготовка "Харриера" была завершена, пилот в ярком комбинезоне занял место в тесной кабине, прозрачный фонарь опустился, отделяя летчика от остального мира, и турбины штурмовика взвыли, набирая обороты.
Раструбы поворотных сопел уставились в палубу, и вырвавшиеся из них струи раскаленных газов подняли штурмовик на несколько футов над палубой. Матросы, готовившие самолет к взлету, благоразумно отошли подальше, и с безопасного расстояния наблюдали за тем, как раскачивавшийся штурмовик поднимался все выше. Наконец он набрал должную высоту, дюзы приняли горизонтальное положение, и самолет резко рванул с места, удаляясь от корабля и одновременно полога поднимаясь вверх.
-- Дьявол, что они разлетались, - сплюнув за борт, буркнул Коул, проводив взглядом надсадно ревевший турбинами "Харриер". Штурмовик как раз пролетел над "Сан-Антонио", взяв курс на северо-запад.
-- Думаю, к нам пожаловали гости, - решил Мартинес. - Похоже, "Харриер" направили на разведку. Пожалуй, скоро мы увидимся с русскими, ведь до их вод не так уж далеко.
Капитан оказался прав, поскольку в этот момент в недрах "Уоспа", в боевом информационном посту группа офицеров во главе с контр-адмиралом Уинстоном Битти наблюдала за перемещением на экране радара обнаружения надводных целей SPS-67(V) отметки, обозначавшей русский сторожевой корабль. Помещение, расположенное под ангарной палубой, со всех сторон прикрытое другими отсеками и прочными переборками, способными выдержать мощный взрыв, являлось центром, нервным узлом всего соединения. Отсюда командующий, находясь в относительной безопасности, мог управлять и обороной эскадры, если кто-то посмеет атаковать ее, и высадкой своих бойцов на чужую землю, коль скоро из-за океана придет такой приказ.
-- Сэр, русский фрегат класса "Кривак-2" идет курсом один-шесть-три на скорости пятнадцать узлов, - докладывал вахтенный офицер, вытянувшись в струнку перед командиром. - Он будет на расстоянии визуального контакта через несколько минут.
На лице лейтенанта, выглядевшего несколько взволнованным, играли отсветы многочисленных мониторов, буквально усеивавших переборки информационного поста. Сюда, в это тесное, забитое многочисленной аппаратурой, помещение, в центре которого располагался прозрачный экран, на который планшетисты непрерывно наносили отметки всех оказавшихся в досягаемости корабельных радаров воздушных, подводных и надводных объектов, могущих в любой момент стать целями. Операторы каждую секунду отслеживали любое перемещение кораблей и самолетов на расстоянии в несколько десятков миль от эскадры, и были готовы применить бортовое вооружение мгновенно в случае малейшей угрозы.
Если мощные паровые турбины, вращавшие винты корабля, были его сердцем, то этот сравнительно небольшой отсек был мозгом не только "Уоспа", но, по большему счету, и всего соединения. Отсюда, точно по нервным волокнам, по линиям связи должны были разнестись команды, приводящие в действие всю скрытую в корпусах десантных кораблей мощь, включая и три тысячи морпехов.
Адмирал Битти знал, какая лихорадка может царить в этом довольно тесном из-за многочисленных приборных консолей полутемном отсеке в критические минуты. Но пока обстановка была спокойна, и кроме русского корабля, явно намеревавшегося установить слежку за десантным соединением, в море поблизости от "Уоспа" находились еще три грузовых судна и турецкий теплоход, направлявшийся в один из украинских портов.
-- Иван считает эти воды зоной своей ответственности, и решил узнать, кто пожаловал в гости, - усмехнулся командовавший "Уоспом" кэптен Джиллис. - Русские не очень гостеприимны, если сразу бросают на перехват свои фрегаты.
-- Это их право, - пожал плечами Битти, с интересом глядя на радар. - Мы находимся в нейтральных водах, и запретить русским следить за нами не можем, но можем намекнуть, что нам не по нраву такое пристальное внимание. "Харриер" уже в воздухе, и он сейчас совершает облет цели. Пусть Иван понервничает под прицелами наших ракет.
В это время взлетевший с "Уоспа" штурмовик оказался в виду русского сторожевика, неторопливо приближавшегося к десантному соединению Битти. В пяти тысячах метров под днищем короткокрылого самолета, казавшегося обманчиво неуклюжим, лазурь спокойного моря прочеркнул белый пенящийся шрам кильватерного следа.
-- Я "Харриер-один", - капитан Джованни Карузо щелкнул переключателем на приборной панели, вызвав "Уосп", на котором десятки моряков, начиная от юных энсинов и вплоть до самого адмирала, жадно вслушивались в каждое доносившееся буквально с небес слово. - В квадрате Зулу-шесть наблюдаю надводную цель, предположительно, класса "фрегат". Курс одни-шесть-три, скорость не менее пятнадцати узлов. Прошу разрешения совершить облет цели на малой высоте для визуальной идентификации.
-- Спешит, как Ромео, которому не терпится трахнуть свою Джульетту, - оскалился контр-адмирал Битти, услышав доклад, и, обернувшись к радисту, приказал: - Дайте добро. Пусть пройдет над палубой у чертовых русских!
Пилот, сидевший в кабине "Харриера", отклонил ручку управления от себя, и самолет послушно сбросил высоту, ложась на курс, параллельный курсу отлично видимого со стремительно уменьшавшейся высоты корабля.
Держась на почтительном расстоянии от фрегата, штурмовик, опустившись еще ниже к поверхности моря, пролетел на высоте не более тысячи футов, и пилот смог в деталях разглядеть корабль, стремительные обводы которого говорили о его скорости и мощи, от носа до кормы. Летчик отчетливо видел расположенную на баке пусковую установку противолодочных ракет SS-N-14, главного оружия "Кривака", расположенные за ней бомбометы и выдвижную установку зенитных ракет SA-N-4. За мощной надстройкой усеянной разнообразными антеннами, по обе стороны от которой находились трубы торпедных аппаратов, располагалась точно такая же спаренная установка ракет "земля-воздух" и два универсальных орудия калибром сто миллиметров. С вероятностью девять из десяти русские моряки могли уничтожить любую воздушную цель, самолет, геликоптер или крылатую ракету, окажись та ближе десяти километров от их корабля.
Даже с дистанции свыше пятнадцати кабельтовых русский фрегат производил сильное впечатление, казавшись опасным противником, способным доставить немало проблем кому угодно хоть в воздушном, хоть в морском бою. Главной задачей кораблей такого типа была борьба с вражескими подлодками, но ракетный комплекс, установленный на них, мог применяться и против надводных целей, а артиллерия и зенитные ракеты представляли немалую угрозу для любого летательного аппарата, рискнувшего приблизиться менее чем на девять километров.
Разумеется, на фрегате узнали о взлете "Харриера" гораздо раньше, чем смогли его увидеть, и подготовились к встрече. Еще на подлете в кабине самолета раздался предупредительный сигнал, когда операторы корабельной РЛС русского корабля захватили приближающийся штурмовик лучом своего радара, взяв его на прицел. Стволы расположенных на корме орудий повернулись вслед за прошедшим на малой высоте вдоль борта корабля самолетом, словно сопровождая его взглядом своих дул, а на направляющих пусковых установок ЗРК хищно щерились в небо красными головными обтекателями ракеты, готовые в любой миг сорваться вслед за нахальным американцем.
-- База, я "Харриер-один", - капитан Карузо, набирая высоту и вновь удаляясь от русского фрегата, снова связался с командованием.- Подтверждаю, это фрегат типа "Кривак-2" российских ВМС.
Пилот штурмовика чувствовал себя неуютно, находясь в опасной близости от русского корабля, напичканного разнообразным оружием. Хотя у тех парней на "Криваке" не было причины открывать огонь, как и любой военный летчик, тот, кто сидел в кабине штурмовика не любил чувствовать себя мишенью. Он знал, что способен серьезно повредить русский корабль, выпустив по нему четыре висевшие под крыльями ракеты AGM-65F "Мейверик". Стотридцатикилограммовые боеголовки искорежили бы внутренности лишенного какой-либо брони фрегата, гарантированно выведя его из строя, но и сам летчик едва ли выжил бы в этом бою, поскольку на ответный удар силы и время у русских все равно бы остались, а потому он надеялся, что до применения оружия не дойдет. А для этого, находясь так близко от русского фрегата, следовало вести себя предельно осторожно - кто знает, что на уме у этих русских.
-- Вас понял, - подтвердил получение сообщения радист в боевом посту "Уоспа". - Продолжайте наблюдение. Сделайте еще пару кругов.
-- Принял, - отозвался сидевший за штурвалом "Харриера" пилот. - Иду на второй круг.