116450.fb2
-- Петербург ничуть не изменился за прошедшие годы, - Гюнтер, воздавая по заслугам отечественному пиву, рассеянно смотрел по сторонам, фиксируя взгляд лишь на фигурках молодых девушек, куда-то спешивших мимо стоявших на улице столиков. - Все так же сочетает в себе западный порядок и русский управляемый хаос. - Немец усмехнулся: - Ваш царь Петр хотел возвести европейскую столицу, а получился город на границе двух миров, таких непохожих, но вместе с тем и неотделимых друг от друга.
Невысокий бритоголовый крепыш, сидевший за соседним столиком, неуверенно поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся к парковке. Максим, краем глаза наблюдавший за ним, отметил, что пару минут назад, вырвавшись из рук этого парня, кафе покинула совсем молодая девушка, сразу привлекшая внимание Громова своей огненно-рыжей шевелюрой.
Видимо, расставание было тяжелым для ее кавалера, решившего, в прочем, не ждать подругу. Однако он явно выпил лишку, и потому, проходя мимо столика, за которым вели беседу Громов и его немецкий приятель, оступился. Пытаясь сохранить равновесие, он оперся на столик, но чуть промахнулся, и пивная кружка, к счастью пустая, упала на колени Гюнтеру.
-- Осторожнее, пожалуйста, - Хиршманн придержал рукой крепыша, мутным взглядом уставившегося на немца, сохранявшего спокойствие и насмешливо смотревшего на пьяного громилу снизу вверх. - Возможно, вам бы стоило извиниться, не так ли?
-- Ты, - бритый рыгнул, вытаращив глаза на аккуратного немца. Гюнтер говорил по-русски почти без акцента, успев попрактиковаться, и не производил впечатления иностранца. - Че ты сказал?
Схватив Хиршманна за лацканы пиджака, крепыш попытался вытащить его из-за стола. Видимо, душевная травма покинутого мужчины была очень тяжелой, и сейчас он обрадовался, получив возможность выместить все свое разочарование на прилизанном интеллигенте.
Максим хотел, было, вмешаться, не дав приятеля в обиду, ведь мордобой в кабаке с участием иностранца мог закончиться небольшим дипломатически скандалом, но Хиршманн не нуждался в помощи. Резким движением он сбросил с себя руки бритоголового громилы, а затем легко поднялся со стула, мгновенно проведя удушающий прием. Бритый, захрипев, попытался вырваться из захвата, мгновенно протрезвев, но его усилия были тщетны.
-- Эй, мужик, пусти, - поняв, что силой освободиться не выйдет, крепыш перестал биться, как выброшенная на берег рыба, и решил договориться. - Извини, бля, нечаянно получилось. Гад буду, не хотел!
Немногочисленные посетители уличного кафе, а для наплыва публики было еще слишком рано, инстинктивно вскочив со своих мест и отпрянув в стороны, не без интереса наблюдали за происходящим. Бывалые люди же предвкушали короткую, но энергичную схватку, с разбитыми бутылками, сломанной мебелью, благо та была дешевой, пластиковой, и появлением наряда милиции в самый разгар потасовки. Однако к всеобщему удивлению не производивший впечатления "качка" интеллигентного вида мужчина одним движением скрутил дебошира, который явно был пуда на два тяжелее и сильнее.
-- Отпусти его, Гюнтер, - Максим коснулся плеча приятеля. - Не хватало связываться с отморозком.
Выпустив пленника, часто и глубоко задышавшего, Гюнтер спокойно сел, не обращая внимания на спешившего к месту событий охранника, похожего на пьяного громилу, как брат-близнец, с той разницей, что на сотруднике "секьюрити" был не спортивный костюм, а пиджак, и он, как подобает, все-таки оказался трезв.
-- Все в порядке, - успокаивающе махнул рукой Громов, которому не хотелось привлекать излишнего внимания. - Не беспокойтесь.
-- Нет, подождите, - при этих словах Гюнтера сопровождавшая охранника официантка даже вздрогнула, видимо, представив грозящий скандал. Молодой парень в строгом костюме, так ловко скрутивший пьяного мордоворота, казался серьезным человеком, и вполне мог быть сотрудником милиции или спецслужб, или, того хуже, человеком из аппарата какого-нибудь политика. А подобные инциденты с участием таких людей могли закончиться чем угодно, вплоть до закрытия заведения.
-- Будьте любезны, еще пива, - предельно вежливо произнес Хиршманн. Девушка в короткой юбочке и белоснежной блузке, с табличкой на груди, из которой следовало, что имя этого прелестного создания Наталия, облегченно вздохнула.
-- Да, конечно, - официантка была искренне рада, что обиженные посетители не стали качать права: - За счет заведения, если вы не возражаете.
Профессионально покачивая бедрами, Наталия двинулась за пивом для гостей, в то время как охранник, тоже успокоившись, куда-то исчез, не рискнув мозолить глаза странным посетителям.
-- Да, вот она, Россия, - усмехнулся Гюнтер, когда заказанное пиво было поставлено на столик, и они с Максимом вновь остались наедине. - У меня на родине в столь ранний час никто не позволяет себе так напиваться.
-- Что ты хочешь, - усмехнулся в ответ Громов. - Варварская страна. Ведь так считают твои соотечественники, верно?
-- Да, конечно, - кивнул Хиршманн. - А если серьезно, Макс, мне порой становится просто не по себе при мысли о том, что станет с бедной Европой, приди в Кремль по-настоящему решительный человек.
-- О чем ты, Гюнтер? - не понял Максим. - Я думал, холодная война в прошлом.
-- Нет, ты меня не понял, - покачал головой Хиршманн. - Я не русские танки имею в виду. Это раньше все тряслись при мысли, что советская армада, затаившаяся в Восточной Германии, вдруг придет в движение, и одним ударом смахнет всех в Ла-Манш, и красные флаги буду развиваться не только над Рейхстагом, но и над Лувром. Эти времена и впрямь прошли безвозвратно. Но у вас есть еще оружие, и все эти ракеты и танки перед ним, что водяные пистолеты. Вот я привез вам наше самое современное оборудование, лучшее из того, что есть в Европе. И я знаю, что половина продукции, выпущенной с его помощью, будет предназначаться вашим военным. И мои боссы это знают, но никто не возражает против поставок этого оборудования в Россию, потому что вы платите щедро, почти не торгуясь. Сейчас нефть в цене, и вы многое можете себе позволить.
Но ведь, построив на своей земле новые современные заводы, или переоснастив старые, вы сможете через несколько лет подавать нам уже не газ и нефть, а продукт высоких технологий, который будет стоить намного дороже. Ваши мастера с лучшей западной техникой и почти безграничными ресурсами смогут изготовить такое, что нам, немцам, да и другим тоже, и не снилось. Я знаю, о чем говорю, Макс. Не я первый увидел это, есть ведь и у нас умные люди. Ваш новый президент оказался умным мужиком, он с первых дней начал делать все, чтобы Россия торговала не своим сырьем, а высокотехнологичной продукцией.
По большему счету, не обижайся. Макс, но это так, на мировом уровне сейчас вы можете делать только оружие, да и то кое в чем уже уступаете американцам. Ваша экономика чудовищно непропорциональна, только военно-промышленный комплекс и сырьевой сектор. И Швецов сейчас пытается изменить эту ситуацию.
Гюнтер с усмешкой взглянул на молча слушавшего своего приятеля Громова:
-- Только не говори, что ты ничего не знаешь. У нас уже вовсю говорят о том, что девять из десяти крупнейших русских компаний, занимающихся добычей нефти и газа, перешли в государственную собственность. Но зачем это делать, кроме как для того, чтобы все доходы от экспорта энергоносителей шли в бюджет, а не на счета ваших олигархов? А для чего это нужно, если учесть, что покупка столь успешных компаний вам явно обошлась недешево, и прибыли от подобной сделки ваша страна не сможет получить быстро?
-- И для чего же? - спросил заинтересовавшийся Громов. - Полагаю, ты уже подумал над ответом, Гюнтер?
-- Вам нужны средства для быстрого восстановления своей экономики, для создания конкурентоспособной промышленности, чтобы продавать за рубеж не только сырье, - наставительно воздев указательный палец, четко произнес Хиршманн. - Ведь и сам ты приехал сюда, чтобы инспектировать строительство нефтеперерабатывающего завода, верно? Значит, вы уже готовитесь вместо нефти продавать нам бензин, и это только для начала. Пожалуй, еще пару лет вы все равно будете зависть от мировых цен на нефть, и простым европейцам бояться нечего. Поток углеводородов из России не ослабеет еще некоторое время, и Европа не замерзнет среди зимы, по крайней мере, в ближайшее время. Вы пока еще зависите от нас не меньше, чем вы от нас.
Но вот потом, когда новые заводы, которые сейчас строятся ускоренными темпами по всей России, начнут выпускать свою продукцию, нам придет время всерьез подумать о будущем. В условиях, когда кроме нефти и газа вы сможете выбросить на рынок более сложную продукцию, отвечающую всем требованиям, поставки энергоносителей в Европу и другие страны станут страшным оружием в руках вашего руководства. Да и сейчас уже ваш президент может диктовать нам, Западу, свои условия, просто угрожая в случае неподчинения повернуть кран на трубе, по которой вы качаете в наши страны свой газ.
-- Ерунда, - отмахнулся Громов. - Зачем нам это нужно? Мы никого не собираемся шантажировать, грозя перестать поставлять вам газ. Это просто глупо, Гюнтер. Неужели ты веришь тому бреду, который несут с экранов телевизоров некоторые ваши политики?
-- Если ты и впрямь так считаешь, Максим, мне даже немного жаль, - усмехнулся Хиршманн. - У вас, русских, есть шанс получить все и сразу. Ты же знаешь, что ваше правительство попыталось закупить у нас лицензии на производство разной продукции, в том числе компьютеров, другой электроники, новейших двигателей. Ведь проще наладить выпуск по уже отработанной технологии, сразу закупив целые производственные линии со всем необходимым оснащением, чем тратить время на опытные работы и испытания. Я знаю, ваши инженеры за все эти годы создали очень много образцов самой разной техники, ни в чем не уступающей лучшим нашим аналогам, но для того, чтобы запустить ее в серийное производство, понадобится время, и эту паузу можно закрыть выпуском наших лицензионных изделий. А потом, совместив результаты нашего кропотливого труда и гений ваших изобретателей, можно создать на базе нашей техники нечто новое, намного более совершенное, чем исходные образцы, то, что можно будет считать чисто русским достижением.
Так, кстати, поступил Иосиф Сталин, когда в Советском Союзе создавалась реактивная авиация. По его приказу у англичан была приобретена лицензия на их реактивные двигатели, на тот период наиболее совершенные. Но уже спустя несколько лет на базе этих турбин русскими инженерами были созданы намного более мощные, и при этом исключительно простые в обслуживании и сверхнадежные двигатели, которые никто, в том числе и на Западе, уже не считал копиями английских. Да и позже разве не на австрийских и немецких станках выпускали знаменитые автоматы Калашникова и признанные одними из лучших в мире танки Т-72?
И сейчас вам мешает сделать это только слабость нынешнего руководства. Можно просто поставить правительства европейских, и не только европейских, стран перед выбором - продать России свои секретные технологии, или остаться без нефти и газа, с замерзающими городами и остановившимися заводами. И я почти уверен, что если вы предъявите подобный ультиматум, многие наши правители выберут первое, ведь иначе всю Европу захлестнут беспорядки, перед которыми выступления арабов во Франции покажутся детским утренником.
-- Знаешь, Гюнтер, уж если даже ты видишь в моей стране коварного врага, только и ожидающего, когда вы повернетесь спиной, чтобы ударить, то не странно, почему на Западе категориями холодной войны живут даже президенты, - горько усмехнулся Максим. - Вы все время смотрите на нас, как на угрозу своему сытому и спокойному существованию, не желая понять, что отныне мы стали частью вашего мира. Россия стремится стать для вас партнером, равным среди прочих стран, и на это у нее есть все основания, но вы в каждом нашем шаге видите какую-то изощренную хитрость. Почему-то у тебя на родине, да и не только там, многие считают, что если у России много нефти и газа, и если она снабжает ими большую часть Европы, то русские непременно должны вас шантажировать этим. Никто, черт побери, не хочет понять, что мы просто занимаемся бизнесом в лучших традициях Запада, в соответствие со всеми канонами капитализма!
На несколько секунд воцарилось молчание. Громов сделал большой глоток пива, и его собеседник последовал примеру Максима.
-- Нефть никогда не была просто товаром, - покачал головой Хиршманн. - Это уже доказали арабы в семьдесят четвертом и американцы в средине восьмидесятых, когда игрой на нефтяном рынке, снижением или повышением цен на "черное золото", и те и другие добивались политических целей, но никак не экономических. Наш мир зависит от нефти слишком сильно, и я не понимаю, почему не воспользоваться этой зависимостью. Сейчас у власти в моей стране много людей, переживших нефтяной кризис средины семидесятых, когда рабы отказались поставлять нефть американцам и их союзникам. Эти люди боятся повторения кошмара почти сорокалетней давности, который они видели, еще будучи детьми. И потому, я думаю, не нужно даже ничего предпринимать. Но достаточно лишь осторожно намекнуть, как далеко вы готовы зайти, и наши правительства выполнят ваши условия так быстро, как это только возможно, со всей возможной покорностью.
-- Да, это очень заманчиво, - серьезно кивнул Максим Громов. - Чуть прикрыть кран, и европейцы сами понесут нам лицензии и технологии, причем бесплатно, лишь бы только мы не лишили их того, что уже даем. Не скрою, это кажется совсем простым, но в этой простоте и кроется все безнадежность такой затеи. Если мы станем шантажировать европейцев газовым и нефтяным эмбарго, они, я уверен, сумеют найти альтернативных поставщиков, может не таких удобных, как мы, но без нас все равно как-нибудь справятся. А вот Россию после такого шага ждут тяжелейшие санкции, особенно страшные сейчас, когда от экспорта энергоносителей зависит наш бюджет.
-- Думаешь, это так просто? - покачал головой Хиршманн. - Арабы, конечно, могут перехватить у вас этот рынок, но вот захотят ли они поддерживать европейцев, которых весь исламский мир считает прихвостнями Соединенных Штатов? Все непросто в нашем мире, и тот, кто проявит больше решительности, сумеет соврать большой куш в этой игре, которая называется политикой. Сейчас у твоей страны, Макс, есть редкий шанс сделать огромный рывок вперед, в двадцать первый век, который у вас в России еще по-настоящему и не начался, - убежденно произнес немец. - Пока восстанавливается ваша экономика, пока создаются наукоемкие производства, вы сможете закрыть брешь в недостающих технологиях за счет нас, европейцев, стоит вам только захотеть. Ваш Сталин смог обмануть англичан в тот момент, когда Россия лежала в руинах почти до самого Урала, когда никто и не думал о нефти или газе.
Будь Эйзенхауэр хоть немного смелее, уже в сорок пятом Россия сгорела бы в пламени ядерных взрывов, ведь Штаты тогда уже имели и атомные бомбы, и флот "Суперфортрессов", а у вас, русских, ничего подобного не было еще много лет подряд. Так неужели сейчас, когда ваш ракетный щит прочен, как никогда ранее, не выйдет нечто подобное? Я слышал, что президент Швецов - решительный малый, и ему, пожалуй, стоило бы всерьез подумать о том, как бы получить от нас, европейцев, все и сразу. Ведь никто по большему счету ничего и не потеряет, если мы уступим вам несколько лицензий на производство, к примеру, двигателей или электроники. Зато Россия станет по-настоящему конкурентоспособной страной, и наши же бизнесмены охотно начнут вкладывать в нее деньги, видя, что имеют дело не с пережитком советского прошлого, а с цивилизованной страной.
-- Не знаю, может, ты и прав, - с сомнением протянул Громов, в сознание которого запали сказанные Хиршманном слова. Порой Максим и сам думал о том же, мечтал, что новый президент наконец-то поставит зарвавшихся бюргеров, чопорных англичан и прочих, кто считает только себя цивилизованными нациями, на место, раз и навсегда показав, что с Россией нужно вести себя, как с равным, а не как с дикарем, туземцем, которого можно купить за стеклянные бусы. Но этого не произошло, все двигалось прежним курсом, и лишь отдельные изменения все же позволяли надеяться на лучшее, но тех глобальных перемен, которые были по плечу России с ее неисчерпаемыми людскими и природными ресурсами, пока не было заметно.
А Хиршманн, вроде бы неспешно потягивавший пиво из большой кружки, с удовольствием отметил, что его усилия не пропали даром. Максим Громов, и это было известно многим, являлся правой рукой Вадима Захарова, человека, чье имя на западе знал почти каждый. А Захаров был не просто преданным помощником, но и близким другом нового президента России, его бывшим сослуживцем. И если специалисты, составлявшие психологические портреты обоих, не ошиблись, а профессионалы такого уровня ошибаться просто не умели, то вскоре Громов в личной беседе с Захаровым уже от своего имени перескажет все, что так упорно втолковывал ему Хиршманн.
И очень скоро идея о том, чтобы не просить, не торговаться с Европой, а просто потребовать у нее все необходимое, дойдет и до Швецова, а этот человек был слишком импульсивным и решительным, чтобы отмахнуться от такой возможности. Сам Алексей Швецов, разумеется, видел себя иначе, но взгляд со стороны всегда вернее, особенно, когда это оценивающий взгляд профессионалов. Реакция русского президента, его действия уже были многократно просчитаны, оставалось только ждать, когда до него донесут рожденный за океаном отчаянный замысел, даже тень его, которой будет вполне довольно.
А тогда произойдет то, чего некоторые на западе ждали давно и с нетерпением, чтобы под благородным предлогом решить русский вопрос раз и навсегда. Агент, который в Лэнгли был известен под кодовым псевдонимом "Мориц", мог быть доволен проведенной операцией.
Русские за последние годы слишком привыкли к общению с иностранцами, чтобы в каждом человеке, говорящем по-русски с акцентом, видеть шпиона, как это было в благословенные советские времена. Вот только повадки разведок ничуть не изменились с крушением Красной Империи, и все так же каждый контакт с гражданином России, равно как с подданным любой другой страны, профессиональные бойцы невидимого фронта расценивали, прежде всего, с позиции получения хоть сколь-нибудь ценной информации.
Агент "Мориц", завербованный довольно давно, такую информацию предоставить не мог, поскольку не был к ней допущен, а то, что он знал, рыцари плаща и кинжала из Лэнгли тоже знали, и для этого не нужно было даже прибегать к своим шпионским приемам. Но "Мориц", настоящее имя которого было известно во всей громадной структуре ЦРУ не более чем полудюжине сотрудников, обладал другим достоинством - он был знакомым, почти что другом Громова, занимавшего одну из ключевых, по мнению хозяев "Морица", позиций в иерархии русской нефтяной сверхкорпорации, пользовавшейся личным покровительством Швецова.
Издавна работа разведчиков строилась на знании слабостей и пристрастий тех, кто становился их мишенью. Кто-то был падок на женщин, кто-то, напротив, на мужчин, порой очень тщательно скрывая это, кому-то просто нравились деньги, а иным просто не хватало в жизни острых ощущений. Все это профессионалы тайной войны были готовы дать тем, на кого падал их выбор, и очень редко первоначальный расчет оказывался ошибочным.
Пойманные на крючок своих пороков, завербованные по всем концам света агенты старались, как могли, исполняя поручения "хозяев" со всем возможным тщанием. Но не только о тех, кто лично поставлял нужную информацию, должны были знать все и вся мастера разведки. Психологические портреты составлялись на всех политических лидеров, пусть даже вербовка их и считалась бы абсолютным бредом, на купавшихся в золоте магнатов, словом, на каждого, кто имел в своей стране хоть какую-то значимость. И в решающий момент, окружив желанный объект своими агентами, разведчики, играя чужими руками на потаенных струнах его души, заставляли человека против своей воли поступать так, как они того хотели. В этом и было высшее искусство тайной войны.
И сейчас гении из Лэнгли в очередной раз могли праздновать успех. Внешне еще ничего не произошло, и результатов пришлось бы ждать весьма и весьма долго, но у тех, кто всего лишь свел вместе в одном городе русского Максима Громова и прилетевшего из Германии по делам своей фирмы Гюнтера Хиршманна, сомнений в полной и безоговорочной победе не осталось уже сейчас. А ждать они умели.
Но неосторожен и глуп тот, кто кладет все яйца в одну корзину, как давным-давно абсолютно верно подметили народные мыслители. Незримые жернова колоссального замысла, который посвященные называли коротким словом "Иерихон", вращались все быстрее, и во имя успеха этого плана, не вполне понятного даже кое-кому из тех, кто, собственно, и стоял у его истоков, трудились не только разведчики из Лэнгли и немецкие менеджеры среднего звена.
Огромные силы были брошены на то, чтобы замысел горстки авантюристов, внешне почти ничем не связанных вместе, увенчался бы успехом, и почти никто из этой бесчисленной массы людей не знал, чему именно подчинены его действия здесь и сейчас. Так, например, даже не думали об этом собиравшиеся на срочное заседание Конгресса народные избранники, наделенные высокой властью по воле благословенной американской нации.