Дэйна это потрясло - котообразный капитан-прозетец боялся их? Он пробормотал, обращаясь к Райэнне:
- Что еще, черт побери, за киргоны?
Она шепотом ответила:
- Рабовладельческая раса, не входящая в Содружество. А черта ты упомянул правильно. По сравнению с ними мехары - домашние кошечки.
Это заставило Дэйна по-новому взглянуть на трансформацию. Она его не пугала, он понимал, что без введенного ему меланина, затемнившего кожу, он попросту поджарился бы заживо под солнцем Бельсара-4; да и Райэнне было бы не легче. Но он ощущал странное чувство, посматривая на свою кожу и на обычно рыжеволосую и светлокожую подругу, теперь также потемневшую. Ее зеленые глаза казались еще причудливее в окружении этой смуглоты.
- Дело не только в том, что солнце Бельсара не пощадит вас, и даже не маскировка - главное, - пояснил Драваш, - но белая кожа может оказаться просто табу согласно последним полученным нами донесениям. Она недопустима даже под прикрытием одежды. Однако наши коллега-человекообразные милостиво согласились на такое изменение и теперь готовы отправиться вместе с нами.
Не обращая внимания на эти слова, Громкоголосый сказал:
- У нас с вами связь установлена, Драваш. Но на тот случай, если вас убьют или возьмут в плен, мы можем остаться без связи. Я должен войти в контакт со всеми по очереди, чтобы и они были готовы в случае крайней нужды.
Дэйн напрягся. _Этого_ в договоре не было. Он знал о телепатической связи между Дравашем и Громкоголосым, но для себя считал такое опасным тем более с таким отвратительным существом, как Громкоголосый: от одной мысли об этом его начинало тошнить. Одного взгляда на Райэнну было достаточно, чтобы понять: она тоже не в восторге от этого предложения.
- А зачем это нужно? - воззвала она к капитану-прозетцу. - На случай необходимости у нас есть коммуникаторы... - Она дотронулась до крошечного, суперминиатюрного трансивера, висевшего на шее и замаскированного под украшение; кулон был сделан по образцу, вывезенному тайком с Бельсара-4 одной из первых научных экспедиций.
Громкоголосый пробубнил:
- Механические устройства - ненадежны, они могут быть украдены, могут оказаться вне досягаемости. Исчезнувшие группы тоже были снабжены этими приборами, однако же ничего от них не слышно. А таким путем я смогу наблюдать за происходящим с вами и больше полагаться на полученные результаты. И вообще, как вы можете протестовать, если я согласился вступить в столь отвратительный контакт? - Именно отвращение, с которым это было сказано, оказалось первой эмоцией с его стороны.
- Посвященный, наша почтенная коллега-женщина вовсе не собиралась продемонстрировать неуважение... Райэнна, убеди его, что ты не собиралась проявлять неуважение.
- Я не собиралась проявлять неуважение, - безучастно через диск сказала Райэнна. А себе под нос на языке, который они с Дэйном выработали для общения между собой, она прошептала: - Не неуважение. Омерзение.
Дэйн, видя, что ящерообразные не обращают на них внимания, прошептал в ответ:
- Но, очевидно, беззвучно, не так ли, дорогая?
Драваш сверкнул желтым глазом на Райэнну, но ничего не сказал, продолжая в ожидании стоять перед альбиносом.
- Аратак! - Громкоголосый уставил свои тусклые красноватые глаза на огромного ящера и через минуту сказал с отвращением: - Твои мысли так же глупы, как те насекомые, что кружатся над болотом в ожидании, пока их сожрет жаба.
- Божественное Яйцо мудро говорит, что покой в наших мыслях является драгоценной короной всей жизни, - хладнокровно ответил тот.
- Ну разумеется, Божественное Яйцо может считаться мудрейшим в вашей цивилизации, если оно столь же грандиозно бестолково, как и ты, - сказал Громкоголосый, фыркнув, а Дэйн уставился на Аратака в ожидании: допустит ли тот, чтобы такое унижение величайшей философии его расы прошло незамеченным?
Но человек-ящер, лишь сердито сверкнув глазом, просто сказал:
- Божественное Яйцо такое, какое оно есть, отныне и до века, Громкоголосый. - Я благодарен тебе за приобретение столь необычного для меня опыта общения. Но ни один философ не должен отказываться от проверки новым знанием.
Громкоголосый поглядел на Дэйна и Райэнну. Через минуту Дэйн ощутил нечто странное. Не сразу он понял, что это; затем в нем стало укрепляться убеждение, что вселенная - мерзкое и негостеприимное место, что каждое из живущих в нем созданий - одно отвратительнее другого и что они, в свою очередь, столь же мерзким считают и его. Охваченный волной самоотвращения, Марш обнаружил, что смотрит на нелепое обезьяноподобное, прямостоящее существо отталкивающего коричнево-золотого цвета с волосами, неаккуратно покрашенными в темный цвет, а рядом стоит столь же нелепая особь женского пола с противными вторичными признаками пола обезьяноподобных, а на лице у нее написаны ужас и отвращение...
Контакт прервался. Покрывшийся потом Дэйн понял, что с минуту находился в полном умственном контакте с альбиносом-телепатом и видел себя глазами ящерообразного. В мозгу вспыхнула строчка некоего земного поэта: "О, дай нам дар себя увидеть глазами других..." И многие ли из нас, подумал он, выдержали бы зрелище более одного раза? И если мир действительно выглядит так в глазах бледного создания, то удивительно ли, что оно всех и вся ненавидит!
- Твоя жалость столь же отвратительна, как и твоя внешность, - хрипло произнес Громкоголосый, - но теперь я хотя бы знаю, чего ждать от тебя в случае, если коммуникатор откажет или ты по собственной глупости окажешься не в состоянии выдать необходимую адекватную информацию. - Он покачнулся, вцепившись в подпорку. - Мне надо поискать укромный уголок, чтобы очиститься от вашего присутствия.
Никто из них больше не произнес ни слова, пока трясущееся существо с мучительной медлительностью не выбралось из каюты. Райэнна же подошла ближе к Дэйну, протянула ему руку, и он ухватился за ее ладонь. Это прикосновение и ее легкая сочувствующая улыбка придали ему силы после испытания самоотвращением, ослабившего его в процессе контакта с Громкоголосым.
Голос Драваша показался гораздо дружелюбнее, чем обычно:
- Видите ли, бедняга не столь уж и плох, как пытается выглядеть. На самом деле сердце у него доброе, и он не причинит вреда даже насекомому, укусившему его.
Аратак загадочно проговорил:
- Я счастлив, что мудрость может принимать различные формы. И я не сомневаюсь: это хорошо как для вас, так и для Громкоголосого, что контакт между вами возможен; но я счастлив и оттого, что Содружеству не нужен такой контакт со мной. - Он встряхнулся (на взгляд Дэйна, как собака, вылезшая из грязного болота) и сказал капитану-прозетцу, все это время просидевшему не сводя глаз с экранов приборов и компьютерных распечаток: Прошу вас, покажите, где нам приземляться.
Котоподобный прозетец коснулся кнопок, и неясное изображение поверхности планеты внизу увеличилось десятикратно, стократно, тысячекратно, прыгнув к ним стремительно с экрана, словно они падали с корабля. Иллюзия была настолько натуральной, что Дэйн и Райэнна задохнулись.
- Вот здесь, - сказал капитан. - У северо-восточного побережья большого континента. Если повезет, вы приземлитесь в нескольких метрах от базы, и там незамеченными просидите до рассвета.
- И вы полагаете, мы сможем до нее добраться незамеченными?..
- Я не сомневаюсь, - сказал Драваш. - Мы попытаемся выдать себя за путешественников из Райфа, который, как вы вскоре припомните, расположен далеко, на западном побережье этого континента.
"А ведь верно", - подумал Дэйн, когда приливная волна "воспоминаний", полученных из интенсивного курса обучения посредством просмотра видеозаписей и гипноза, нахлынула на него, напомнив об аборигенах Карама, путешествие из Райфа для которых выглядело столь же странным и экзотическим, как - он поискал подходящее земное сравнение - для какого-нибудь китайца - поездка в Венецию времен Марко Поло. Райф находится настолько далеко от них - и, помнится, еще отделен и Великим Каньоном, который разрезает континент почти пополам, - что небольшие ошибки при разговоре или незнание местных обычаев будут простительны.
Райэнна думала о том же самом, но пришла к другому выводу.
- Не будем ли мы еще сильнее выделяться, если с нами пойдет Аратак?
Драваш, однако, резко возразил ей:
- Поскольку даже при тщательной маскировке и знании языка мы все равно не добились адекватной схожести с аборигенами, то будем выглядеть лишь странно. Да, мы не похожи как две капли воды на обитателей тропических лесов Карама. Да, мы будем выделяться, поскольку не в состоянии вписаться в пейзаж, как какой-нибудь притаившийся кот... - Дэйн содрогнулся, услышав, как назвал диск настоящее наименование одного из свирепейших хищников тропических лесов Карама. - ...Но мы будем так заметно выделяться, что никто и не подумает, будто нам есть что скрывать.
Марш готов был согласиться, что с точки зрения психологии в этом есть свой резон, но успокоиться не мог. Внезапно охватившее его ощущение показалось ему знакомым: да, такое же странное чувство овладело им перед посадкой на Красной Луне; волнение и причудливый, возбуждающий страх, обостряющий восприятие. Ощущение нельзя было назвать неприятным, скорее наоборот.
"Неужели я наркоман, жаждущий адреналина, - подумал он, - или меня просто вдохновляет опасность? В этом же меня обвиняла и Райэнна..." Он нетерпеливо отогнал прочь эти мысли. Драваш, указав на небольшой чулан, расположенный рядом с ангаром, где находился готовый высадить их на планету небольшой корабль, произнес:
- Там наше оружие и снаряжение. Все готово к посадке.
Ни слова не говоря, Дэйн принялся снаряжаться, посматривая за Райэнной. Она повесила на пояс тяжелый короткий нож в ножнах. Одежда ее состояла из короткой кожаной юбки и высоких сапог до колен, сверху - вязаный свитер и широкий плащ, в который можно было завернуться дважды на случай холода или сделать накидку с капюшоном от жары. Вьющиеся темные волосы - Марш уже начинал скучать по их естественному цвету - она коротко подстригла, повязав сверху ярко-голубым платком. Множество безделушек на шее, как у цыганки, скрывали миниатюрный передатчик.
Костюм Дэйна практически ничем не отличался: такая же юбка, только чуть подлиннее, и такие же высокие сапоги. Так же на шее у него брякали всякие амулеты и безделушки, и он надеялся, что вскоре привыкнет к ним. Глубоко вздохнув, он прицепил самурайский меч, пристроив ремень так, чтобы ощущать истинную тяжесть оружия и иметь рукоять всегда под рукой. Тайком, не глядя на своих товарищей, он коснулся ножен.
Аратак вооружился длинным тонким кинжалом, сунув его в тот самый узкий ящичек, где обычно хранились его инструменты для еды и щеточки для чистки длинных зубов. У Драваша был короткий уродливый кинжал, похожий на мачете.
- Мне кажется, это неразумно, - задумчиво сказал Аратак, - отправлять только одну группу. Ведь если одна группа уже пропала, не оставив после себя даже следов, то следовало бы на изыскания выслать две, а то и три команды, чтобы выяснить, что же происходит...
- Конечно, так было бы разумнее! - раздраженно сказал Драваш. - Но мы просто не в состоянии сколотить столько групп, у которых была бы соответствующая подготовка к выживанию в экстремальных условиях! И это из-за того, что в выборе мы ограничены лишь протообезьянами и протозаврами, хотя у нас полно представителей иных рас, любящих приключения, - добавил он, взглянув на прозетца-капитана. - Неужели ты действительно думаешь...
Он замолчал, но Дэйн был уверен, что с языка у Драваша готово было сорваться бестактное замечание типа: "Неужели ты действительно думаешь, что миссию такой важности мы бы доверили этим протообезьянам, если бы у нас был выбор?"
Маршу стало интересно, каким образом галактическая цивилизация, подобная этой, теряет вкус к приключениям.