- Я вырву у тебя ответ.
Он рылся у Джека в мозгу. Боль полыхала огнем, обжигая душу. Мысли Джека ушли глубоко, туда, где еще не бывали, и вслед за страданиями пришел покой. Все прояснилось. Он понял, кто он и что должен делать. Мать наконец открыла ему свои тайны, оказавшись куда умнее - и смелее, - чем он полагал. Отец таился в тени, и Джек напрягся, стараясь различить, кто он. Судорога прошла по его телу, и он воспротивился ей - нет, он не поддастся Баралису.
Боль была так ужасна, что дыхание Джека пресеклось и яркие видения исчезли, оставив его в темноте. Он боролся сколько мог, но скоро сознание покинуло его.
- Говорил я тебе, что Тутовая - улица богачей?
- В самом деле.
В этой части Рорна Таул еще не бывал. Вдоль улицы стояли красивые дома со стройными колоннами, облицованные мрамором или блестящим белым камнем. Мостовую окаймляли деревья и кусты, отбросов не было и в помине, даже пахло здесь хорошо. Таул только что доставил первое из своих писем, и ему не терпелось доставить второе.
- Архиепископский дворец тоже поблизости - камнем добросить можно. Юный Хват оказался настоящим кладезем знаний обо всем, что касалось Рорна. По дороге на Тутовую улицу он здоровался со всеми сомнительными личностями, которые им встречались. - Ты думаешь, что дом, куда ты отнес письмо, сильно роскошный, - но поглядел бы ты на дворец! Я сведу тебя, если хочешь.
- В другой раз, а пока что веди меня в Рюмочный переулок. - Таул сам не знал, почему ему так не терпится освободиться от своего долга перед Ларном. Ему казалось, что, пока письма у него, Ларн имеет на него какие-то права. - Далеко ли до него?
- Недалеко, но там такой красоты не увидишь. - Таул только порадовался этому: Тутовая улица нисколько ему не понравилась. За ее великолепием ему мерещились какие-то отвратительные тайны.
Они шли, и город вокруг менялся. На улицах кишели прохожие, торговцы предлагали свои товары: жареные каштаны, луковые оладьи, ароматную молодую баранину в тесте. Таул видел, что Хват голоден, и восхищался безразличием, с которым мальчик смотрел на еду: он давал понять Таулу, что выполнит свою часть сделки, а уж потом потребует плату.
- Вот он, Рюмочный, - объявил мальчик, повернув за угол. Здесь было темно - меркнущий дневной свет не проникал сюда. В переулке гнездилось множество ремесленников: сапожник, маляр, пишущий вывески, несколько шорников, - и, похоже, дела у них шли не слишком бойко.
Таул, велев мальчику подождать на углу, углубился в переулок. Ларнский жрец наказал ему доставить письмо человеку, живущему над маленькой булочной. По-видимому, он ошибся - Таул прошел почти до конца, но ничего похожего не нашел. Однако последний перед тупиком дом в самом деле оказался булочной. Таул вошел в лавчонку, предлагавшую скудный выбор не слишком свежего и аппетитного товара.
Усталая женщина за прилавком с неприкрытой враждебностью спросила:
- Чего надо?
Странный способ обращения с покупателями, подумал Таул.
- У меня письмо к человеку, который живет наверху.
- Да ну? Это от кого же?
- Боюсь, что не могу вам этого сказать, сударыня. - Женщина фыркнула, и Таул решил, что ей письмо отдавать нельзя. - Я был бы вам очень благодарен, если бы вы указали мне дорогу.
Женщина снова фыркнула, однако предложила Таулу следовать за ней и проводила его по узкой лестнице в короткий коридор, куда выходили три двери.
- Вам во вторую.
- Почем вы знаете, кто мне нужен? Я не назвал вам его имени.
- Вторая дверь, - повторила она. - Письма только туда и носят.
Таул постучал, и ему открыл худощавый жилистый человек. В его глазах было что-то странное, помимо настороженности. Таул произнес имя, названное ему жрецом, и человек, слегка вздрогнув, кивнул.
- У меня письмо для вас. - Таул достал письмо из-за пояса, и человек с прояснившимся взглядом схватил его и захлопнул дверь. Таул оглянулся, ища женщину, но она уже ушла. Он спустился вниз и вышел из лавки, стараясь понять, что же такое увидел он во взгляде незнакомца.
- А я уж думал, ты от меня сбежал, - сказал Хват. - Тебя так долго не было - с голоду можно помереть. - Таул улыбнулся, поняв, что мальчик напоминает ему о плате.
- Тогда пошли есть пирог с рыбой и угриные хвосты. - Оба весело засмеялись. Таул освободился от долга перед Ларном.
Бринж еще раз провел топором по камню. Скрежет точильного круга ласкал ему слух. Он попробовал пальцем широченное острие. Мечи и ножи - это для слабаков. Топор - вот оружие настоящего мужчины. Какому-нибудь дохлому лорду его не поднять. Бринж презрительно сплюнул и принялся натирать топор свиным жиром, макая тряпицу в горшок. Немного жира он на всякий случай захватил и с собой.
Он мог не соблюдать тишину, выходя из дома. Жена, пьяная и к тому же крепко им избитая, лежала без памяти. Проходя мимо своей супруги, распростертой на грязном полу, Бринж пнул ее в грудь, и она ответила слабым стоном.
Ночь казалась Бринжу прекрасной, когда он шел вниз по холму, держа на плече тяжелый топор. Месяц слабо светил в холодном небе, давая как раз столько света, сколько требовалось Бринжу. Полная луна светила бы слишком ярко: человек с хорошим зрением в полнолуние видит как днем. Бринж шел легкой поступью, мурлыча песенку. Славную песенку, повествующую о прелестях юной девицы. Бринж всегда вспоминал Герти, когда слышал ее. У Герти, правда, не было золотых кудрей и нежной кожи, как у девушки в песне, но она была теплая и податливая - большего Бринж от женщины не требовал. Ждать недолго - скоро он ее заполучит. Когда он избавится от жены и набьет карман деньгами, Герти будет принадлежать ему.
Вскоре Бринж добрался до своей цели - большого участка, засаженного яблонями. Сад помещался в уютной долине между холмами. Бринж знал, что ближайшая крестьянская усадьба находится далеко за холмом. Никто его тут не увидит. Считать Бринж не умел, но полагал, что в долине растет не меньше сотни деревьев. Нелегкая работа ему предстоит.
Он засучил рукава, и лунный свет лег на его бугристые мышцы. Ближе всех к нему стояла кряжистая яблоня с толстым стволом - на вид ей было больше сорока лет. Бринж взмахнул своим огромным топором и что было силы обрушил его на ствол. Жестокая сталь глубоко вошла в дерево. Бринж замахнулся снова, пригнулся и нанес удар уже под другим углом. Еще два взмаха - и в стволе изувеченного дерева осталась глубокая рана. Нежный внутренний слой древесины теперь обнажен, а впереди грядут дожди и морозы. Дождь вымочит дерево, а мороз скует влагу в поврежденном стволе. Даже если яблоня не засохнет и не сгниет, пройдут годы, прежде чем она опять даст хороший урожай.
Бринж перешел к следующему дереву. Он полагал, что подрубка всех деревьев в долине займет у него почти всю ночь, и мешкать не приходилось.
Глава 17
Таул проснулся как от толчка. В комнате кто-то был, и рыцарь схватился за нож, но ножа на месте не оказалось.
- Ты не это, случаем, ищешь? - спросил Хват, подав Таулу его оружие.
- Во имя Борка! Как ты сюда попал? - Таул был раздражен тем, что его застали врасплох, и кто - какой-то мальчишка.
- Очень просто. После вчерашнего обеда, расставшись с тобой, я смекнул, что мне и ночевать негде, ну и решил, что ты не откажешься приютить меня. Вот и залез сюда. Ты уже дрыхнул без задних ног, поэтому я устроился и тоже мигом захрапел.
- Но дверь была заперта.
- Да ты, никак, совсем прост.
Таул не нашел слов. В самом деле, глупо было полагаться на запертую дверь. Он всегда считал, что сон у него чуткий, однако мальчишка не только проник в комнату, но еще и нож у него стянул.
- Который час? - раздраженно спросил он.
- Скоро светать начнет. Самое время завтракать.
- О завтраке мы не договаривались.
- Теперь я угощаю. - Мальчишка с ухмылкой показал Таулу золотой. Тот пошарил за поясом - и утвердился в своем подозрении.
- Это мои деньги, парень.
- Разве на них написано, что они твои? - Хват осмотрел монету. - Вроде бы нет.
Таул, подскочив к нему, вывернул ему руку.
- Отдай сейчас же, ворюга.
Мальчик выронил монету, и она покатилась по полу. Таул отпустил его и поднял золотой. Хват с показным старанием растирал руку.