- Что сделали вы с моей дочерью? - гневно выпалил Мейбор. Баралис преспокойно наполнил свой бокал.
- Я не знаю, где ваша дочь.
- У меня есть основания полагать, что ваши наемники увезли ее из Дувитта.
- Полно, лорд Мейбор. Вы же знаете наемников - сегодня они служат одному, завтра - другому. Не отрицаю, я пользовался их услугами в деле, касающемся только меня, но у меня нет ни времени, ни охоты выслеживать вашу блудную дочь.
- Лжете, Баралис. - Мейбор едва сдерживал себя, и его рука тянулась к мечу.
- Не вам, лорд Мейбор, называть меня лжецом, - резко произнес Баралис. - А теперь я прошу вас удалиться.
Мейбор встал и обнажил меч, с удовлетворением увидев страх на лице Баралиса. Клинок сверкнул в пламени свечей. Кроп метнулся вперед, но Мейбор уже вложил меч в ножны.
- Не нужно недооценивать меня, Баралис. - Их глаза встретились, и взаимная ненависть полыхнула между ними, как огонь костра, в который бросили еловую ветку. Баралис первым отвел взгляд, и Мейбор вышел с высоко поднятой головой.
Кедрак дожидался его в коридоре.
- Вы узнали что-нибудь о Меллиандре, отец?
- Нет, зато узнал кое-что другое, весьма полезное, - сказал Мейбор, потирая подбородок.
- Что же это?
- Баралис - такой же человек, как и все: он так же боится меча.
Сын не понял всей важности сказанного, но сам Мейбор отлично понимал. С момента гибели наемного убийцы он опасался, что Баралис наделен сверхъестественной силой, - а теперь стало ясно, что опасался он зря. Его не поразила молния, и чары не ввергли его в преисподнюю. Мейбор возвращался к себе легкой походкой, и будущее виделось ему в светлых тонах.
У Мелли ушло несколько часов на то, чтобы добраться до восточной дороги. Она тянула Джека через лес под проливным дождем. Оба вымокли до нитки, а Мелли, оставшись без шали, совсем продрогла. Рука у нее больше не болела, только онемела и сделалась странно тяжелой. Мелли отломила древко, торчащее у Джека из плеча, но и думать не смела об удалении наконечника. Она только зажала его рану и остановила кровь. Но на ходу рана снова открылась, и чем дольше они шли, тем сильнее становилось кровотечение. Собственная рана казалась Мелли не столь опасной. Она ясно видела у себя под кожей наконечник стрелы - он застрял в мякоти. Ухо саднило и немного кровоточило, но большой беды с ним не случилось.
Мелли испытала горькое разочарование, увидев наконец дорогу: вдоль нее стеной стоял лес без каких-либо признаков человеческого жилья. Мелли не могла судить, далеко ли они ушли от города и замка, и решила продолжать идти на восток. Она не опасалась шагать прямо по дороге - Баралису понадобится время, чтобы набрать себе новых людей вместо тех, которых он потерял. Что до людей ее отца, то пусть догоняют ее, если смогут. Мелли уже и забыла, зачем, собственно, бежала из замка.
Джек до сих пор не сказал ни слова. Мелли понимала, что он пребывает в каком-то оцепенении. Это беспокоило ее, и ей не терпелось как-то помочь ему. Только бедственное положение Джека поддерживало в ней силы - Мелли не могла припомнить, чтобы кто-либо прежде нуждался в ее помощи. Слабой стороной всегда была она - ее защищали, о ней заботились. Новая роль пришлась Мелли по душе, и она решила, что нипочем не бросит Джека.
Немного времени спустя она заметила проселок, ведущий в сторону от дороги, свернула на него и пришла к небольшой, но ухоженной усадьбе. Она спрятала Джека в кустах, наказав сидеть тут и ждать, а сама отправилась на разведку. Было непонятно, слышал ли ее Джек, но он остался сидеть там, где она его оставила. Мелли по мере возможности привела в порядок волосы и платье, пожалев об утрате шали, - ею можно было бы прикрыть рану на руке. И направилась к дому.
По запаху она поняла, что здесь разводят свиней. Вокруг замка было много таких усадеб: Харвелл любил поесть свининки. В этих краях считалось дурной приметой проделывать дверь в передней стене - Мелли обошла кругом, громко постучалась и стала ждать ответа, дрожа от холода. Ей открыла старуха.
- Чего надо? - спросила она голосом, удивительно звучным для старой женщины. - Если за подаянием, я скажу тебе сразу - от меня ты ничего не получишь. Ступай прочь.
- Пожалуйста, помогите мне! - взмолилась Мелли.
- Убирайся, не то сына позову! - замахала руками женщина.
- Прошу вас, я ранена, и....
- Это не моя забота, если сей же миг не уберешься со двора, я позову сына.
- Если бы вы только...
- Уйди от двери - сейчас сын придет с ножом.
- Ну и пусть приходит, - со слезами в голосе вскричала Мелли. - Мне все равно. Хуже, чем есть, мне не станет. - Женщина заколебалась, а Мелли вопила в голос: - Ну что же, зовите его, и пусть возьмет нож поострее!
Старуха, похоже, испугалась ее крика и сдалась. - Ладно, заходи.
- Я не одна - мой друг тоже ранен, он вон там, в кустах. - Мелли не понимала, почему поведение женщины так круто переменилось, но решила не искушать судьбу. - Подождите еще чуточку - я его приведу.
Старуха кивнула. Мелли помчалась за Джеком и, вернувшись с ним, к своему облегчению, нашла дверь открытой.
- А парень-то плох, - заметила старуха, впустив их в теплую уютную кухню. В очаге пылал огонь и варилось жаркое. - Садитесь. Я принесу вам что-нибудь согреться.
Мелли усадила Джека и обвела глазами кухню, сразу заметив, что стол накрыт на одного человека: одна тарелка, одна кружка эля, один нож. Старуха вернулась с охапкой шерстяных одеял.
- А что ж ваш сын не идет? - как бы между прочим спросила Мелли и, взяв у нее одеяло, накинула на Джека.
- Он уехал на день в Харвелл, - ответила хозяйка, стоя к ней спиной и помешивая жаркое.
- Я думала, он дома. - Мелли поморщилась, обтирая раненую руку.
- Нету его, - отрезала старуха, - да и не твое это дело.
- Нет у вас никакого сына, так ведь? Вы живете здесь одна. Но не волнуйтесь - я никому не скажу. - Мелли знала, что законы Четырех Королевств запрещают женщинам владеть землей. Вдове полагалось отдать свою усадьбу властям, если она не имела сына, которому могла бы передать хозяйство. Нарушительниц закона приговаривали к плетям, а то и к повешению. Женщины Четырех Королевств вообще не имели права владеть какой бы то ни было собственностью. Платья и драгоценности, которые Мелли носила при дворе, принадлежали не ей, а ее отцу.
- Я работаю здесь одна вот уже двадцать лет. Ни один мужчина не справился бы с хозяйством лучше, - с гордостью сказала старуха.
- А как же вы продаете вашу свинину? Кто ездит на рынок?
- Сосед - и я хорошо плачу ему за это. - Хозяйка разлила по мискам густое коричневое варево. - А что делать? Он в любое время может заявить на меня властям - тогда у меня и вовсе все отберут. Вот он и обдирает меня как липку - еле-еле на пропитание хватает. - Она подлила в каждую миску ложку растопленного свиного сала. - А в Харвелле все думают, что мой сын нигде не появляется, потому что хромой.
- Какая жалость!
- Не жалей меня, девочка. Я счастливее многих вдов. У меня своя крыша над головой, хорошая еда на столе и нет зятя, который постоянно попрекал бы меня тем, что я ем его хлеб. Нет, девочка, жалость прибереги для других. Ешь свое жаркое, пока не остыло.
Мелли отнесла миску Джеку и вложила ему в руку ложку. К ее удивлению, он взял ложку и стал есть.
- Надо будет осмотреть рану твоего друга. Если оставить ее так, она воспалится.
- Значит, мы можем остаться у вас на ночь?
- Похоже, девочка, нам обеим есть что скрывать. - Она выразительно посмотрела на раны Мелли и Джека. - И не вижу вреда, если наши тайны переночуют вместе.
Поев, хозяйка вскипятила воду в чайнике и достала с полки нож с тонким лезвием.
- Вот этот подойдет - им хорошо свежевать свиней. - Она обмакнула нож в кипяток и вытерла насухо. - Сними с парня рубашку.
Мелли несколько встревожил вид ножа, но выбирать не приходилось: сама она не умела врачевать и должна была довериться старухе. И все же Мелли испытала немалое облегчение, видя, что та решила сперва взяться за Джека: можно будет оценить ее умение, прежде чем самой ввериться ей.