С той стороны скатерти стало тихо. Ей казалось, что ее сердце колотится с таким грохотом, что его просто невозможно не услышать.
Мольфи не могла сказать, сколько времени она провела свернувшись в комочек у опоры стола. Тело уже стало неметь, но она не обращала на это никакого внимания. Неизвестный преследователь продолжал неподвижно сидеть на стуле. Она его не слышала, но знала, что тот никуда не делся.
Заскрипела дверь. Но не потайная, а теперь уже обычная. У комнаты был и простой вход, о существовании которого Мольфи напрочь забыла. Сквозь касавшуюся пола бахрому скатерти пробились отблески желтого света. Новый посетитель не любил темноты.
Девушка отчетливо слышала его шаги. И он тоже направлялся к столу.
Сверху что-то глухо стукнуло по крышке. Свет ослаб и перестал колыхаться. Новый гость поставил лампу или подсвечник на стол.
— Ты уже здесь? — прозвучал над столом тихий голос.
Мольфи показалось, что говоривший ей знаком, но от страха или по какой иной причине узнать этот голос она не могла.
— Давно, — негромко прошелестел ответ.
Этот принадлежал, судя по всему, первому, вошедшему через потайную дверь.
— Тебя могли увидеть?
— Не думаю.
Повисла непродолжительная пауза. Потом второй снова заговорил. Несмотря на полушепот в его словах ощущался гнев.
— Что это еще за выходки? Ты что не мог добраться до письма без этих штучек с волками? Весь замок переполошил. А письма так и не получил.
— Но оно так и не дошло до адресата…
— Ну и что, — сдавленно прошипел второй, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, — оно должно было дойти до меня! Причем так, чтобы никто об этом не догадался! А его у меня нет, зато все знают, что оно не дошло…
— Но я думал…
— Ты идиот. Тебе надо больше действовать и меньше думать. У нас не так много времени. Если Бетиция вернется, она первым делом вышибет меня из замка и все мои намерения пойдут прахом.
— Неужели столь могущественный человек не справится с какой-то девчонкой?
В голосе первого едва слышно промелькнуло ехидство.
Второй по-змеиному зашипел.
— Нет, ты точно идиот. Девчонка — мотылек в моих пальцах, сжал и ее нет. Но орден, стоящий за ней, — это совсем другое дело. Я еще не готов. Пока все должно быть тихо. Никто не должен ни о чем догадаться раньше времени. И прекрати ухмыляться, болван.
— Слушаюсь, господин.
— Отлично. К счастью для тебя, мне все-таки подвернулась возможность прочитать это письмо. У тебя не больше двух недель, чтобы перехватить девчонку по пути. И ты должен сделать это как можно дальше отсюда. Причем так, чтобы никому в голову не пришло связать это со мной. Ясно?
— Если она поедет с охраной…
— С ней пара рыцарей ордена и слуги.
Сверху донеслось раздраженное шипение, видимо должное означать какое-то ругательство.
— А кто говорил, что будет просто?
— Мне понадобятся вооруженные люди.
— Ты знаешь, где их взять, — в голосе второго мелькнуло что-то похожее на насмешку.
— Они не согласятся, без вашего приказа…
— Вот тебе подтверждение моего приказа.
Мольфи показалось, что на стол упал какой-то небольшой предмет. Легкое шуршание со стороны стула указывало на то, что предмет перешел в руки первого из собеседников.
— Ну вот и хорошо. Можешь взять яблоко.
Судя по звуку второй подвинул по столу какой-то предмет, наверное, вазу с фруктами. Одно из яблок вылетело из нее, звучно ударилось об пол, и покатилось за скатерть прямо к Мольфи.
— Я подниму, — прошелестел тихий голос первого.
Девушке показалось, что ее сердце остановилось.
— Не надо, — отмахнулся второй, — утром горничная подберет. А теперь уходи, мое отсутствие могут заметить, и совершенно ни к чему, чтобы кто-то тебя видел.
Одна за другой захлопнулись обычная и потайная двери. Мольфи отпустила опору стола и бессильно повалилась на пол.
Зашивая ранним утром в своей комнате порванный рукав, Мольфи думала о том, стоит ли кому-нибудь рассказать о произошедшем этой ночью. Но она почти никого в замке не знает, ну может кроме Фриксы. Тут она вспомнила суровое лицо Лотакинта и окончательно решила никому ничего не говорить и вообще как можно быстрее забыть о случившемся.
По случаю хорошей погоды на следующий день занятия было решено проводить на открытом воздухе — на балкончике, окружавшем верхнюю часть башни, прямо там, где начиналась остроконечная черепичная крыша. Учиться одной Уртиции одной было скучно, и Мольфи теперь почти всегда сидела рядом, слушая поучения и рассуждения Румпля, который совершенно не возражал против появления второй ученицы.
Сегодня тема урока опять коснулась практической магии.
— Вот пример магии огня.
Румпль указал рукой на стоявший на столике медный котелок с водой. На глазах восхищенных девушек с его дна сперва начали подниматься цепочки пузырьков, а потом вода и вовсе закипела.
— А вот еще один пример этой магии.
Кипение быстро стихло, на медных стенках проступила сначала испарина, а потом и иней. В воде расцвели морозные разводы, и она подернулась льдом.
Уртиция захлопала в ладоши.
— Как здорово. А еще?
Румпль довольно улыбнулся и сделал широкий жест рукой над столом. Просторный рукав опахалом качнулся в воздухе, подняв небольшой вихрь. Но после того как рука остановилась, вихрь не исчез а наоборот, усилился, и превратился в миниатюрный смерч, набравший воды из котелка и грозно покачивавшийся над столом. В образовавшемся над ним облачке протрещало несколько искорок.
— Ой, — не удержалась Уртициия, — и целый ураган можно так сделать?