— Ты слишком долго воюешь, — кивнул головой сидевший рядом Ялмар.
— Точно… Я вше думал жаработаю денег, куплю домик, жену найду, детишки пойдут. Только обман вше это. Либо убьют, либо в канаве от штарошти шдохну.
Ялмар покачал головой.
— Брось. Просто выкини лук и найди жену.
— Не-а. Лук мне уж давно ближе женщины будет. Уж и не счесть школько раж он мне жизнь шпашал. А женщины только деньги брали. Шудьба, видать, такая.
— Да не судьба. Просто тебе страшно привычки менять. Уж не обижайся.
Лучник хмыкнул.
— Ладно. Лучше шкажи, ты штрелу видел? Которой девчонку ранили?
Капеллан молча кивнул.
— Вот и я видел. И ш тех пор вше думаю откуда она тут?
— Ума не приложу.
— Помяни мое шлово Ялмар, никакие это не ражбойники. Негде грабителям такие штрелы в этих мештах взять.
— Может ты и прав. Что-то тут не так.
Из домика вышла хозяйка.
— Отвар готов.
Ялмар поднялся и зашел внутрь.
Бетиция сидела в углу, завернутая в льняные бинты, и укутанная грубым одеялом. Лицо у нее было все еще бледным, но уже лишилось прежней синевы.
— Жарко, — тихо сказала она, — а мне и так дышать тяжело.
— Простуда тебя убьет, — назидательно сказал Ялмар, — надо подождать пока ты не окрепнешь.
Хозяйка протянула ему миску с не слишком аппетитного вида резко пахнувшей жидкостью. Он передал ее девушке.
— Выпей отвар.
— У него такой мерзкий вкус…
— Ты хочешь выздороветь?
Она поморщилась, но выпила, тяжело закашлялась и отерла губы краем одеяла. На грубом сукне осталось небольшое алое пятно.
— Дай руку, — распорядился капеллан.
Она послушно вытянула узкую бледную ладонь. Ялмар оценил пульс и удовлетворенно кивнул.
— Уже лучше. Жара почти нет. Надеюсь, обойдемся без воспаления.
— Меня тоже учили на лекаря, — сказала Бетиция, убирая руку, — лучшие наставники учили… И я была уверена, что сквозные раны груди — смертельны.
— Так оно и есть, — кивнул Ялмар, — тебе просто повезло…
— Хотя в сочинении придворного хирурга Амброзия утверждалось, что автор наблюдал неоднократные случаи выживания раненых с подобными повреждениями, — добавила она, внимательно поглядев на капеллана.
— Значит, ты не одна, кому так повезло, — философски заключил тот.
Она недовольно надулась.
Капеллан рассмеялся.
— Ладно, коль станешь примерной больной и будешь выполнять все рекомендации, я научу тебя тому, что сам знаю. Если, конечно, ученица лучших наставников ордена не погнушается учиться у простого капеллана наемников.
— Истинный мудрец должен черпать из любых источников, — с важным видом процитировала она кого-то из классических философов.
— Главное разбираться во вкусе зачерпнутого, — снова засмеялся Ялмар, — хоть я и не слишком великий целитель, но ран лечил много, вдруг, что полезное и узнаешь.
Протиравшая опустевшую чашку из-под отвара рыбачка хмыкнула.
— Я всегда верила, что если что-то нельзя лечить травами, то это вообще нельзя лечить. Но после того, что я видела… Ты великий целитель.
Ялмар отмахнулся.
— Я просто жрец. Мое целение в вашей вере… Сам по себе я лишь цирюльник и коновал.
— Не каждый может управлять этой силой, — серьезно возразила Бетиция, — и только очень немногие могут быть хорошими целителями и хирургами одновременно.
— На войне это необходимость. Редко, кто будет держать отдельного целителя, отдельного аптекаря и отдельного хирурга. Вольные роты не столь богаты, как ордена. Поэтому всем этим и еще многим другим там приходится заниматься одному капеллану…
Где-то над головой с заунывным скрипом проворачивался механизм. Время от времени на лестницу падала тень опускавшейся лопасти. Сидевший на деревянных ступенях человек отложил деревянную куклу и пошевелил концом длинного ножа ком грязного тряпья. Среди бурых пятен едва просматривался символ восходящего солнца.
— Откуда?
— У старьевщика нашел…
— И?
— Говорит, у мужика какого-то купил.
— Какого мужика?
— Старьевщик говорит первый раз его видел, не из городских. Может из наемников кто…