Румпль мягко улыбнулся.
— Ты многого не знаешь, дитя мое. Все пути магии одинаковы, о чем писал еще великий Аркагур. Дело лишь в том, что отцы-основатели Империи сочли некоторые из них слишком опасными, чтобы доверять их неопытным людям. С тех прошло много времени и обычные опасения стали мертвой догмой. А в умелых руках запретные пути столь же безобидны, как и законные дисциплины, изучаемые в столичных коллегиях. Скажи, разве жрецы не используют магию жизни, чтобы исцелять больных и поддерживать слабых?
Мольфи согласно кивнула.
— Ты, конечно же, можешь возразить, что Уртиция начала с магии смерти.
Девушка не хотела ничего возражать, но перебивать не стала.
— Это на первый взгляд разумное возражение. Но магии жизни и смерти неотделимы друг от друга. Вспомни Сестер Юга, чьи изображения можно видеть в любом храме. Одна из них дает жизнь, другая забирает… Они по сути своей символы четвертого манускрипта магии. Тоже можно сказать и про другие пути, что принято считать запретными.
— Но закон… — неуверенно произнесла Мольфи.
— Закон велик, — согласно кивнул Румпль, — но посуди сама, разве можно применять одни и те же правила к разным вещам. Рыбы плавают в воде, а птицы летают в небе. Разве их можно подчинить одному закону? Так и люди. Закон написан для простолюдинов, но сильным мира сего дозволено многое, что не дозволено остальным. А люди имеющие талант к волшебству — соль земли. Они способны на многое и глупо ограничивать их возможности. Ведь лишенные доступа к знаниям они не смогут применить их на благо.
— Но Уртиция, — пролепетала девушка.
— Ты сомневаешься, применит ли она свои таланты на благо? И ты абсолютно права. Человеку свойственно ошибаться. И наша с тобой задача не дать ей это сделать. Мы должны помочь ей не допустить ошибок!
— Но разве я…
— Несомненно. У тебя огромный талант к магии, девочка моя, и нельзя позволить ему пропасть бесследно.
Мольфи лишь удивленно хлопала ресницами.
— Посмотри сюда, — Румпль протянул ей книгу, — что ты видишь?
— Книгу…
— Какую книгу?
— Букварь. Обыкновенный букварь.
— Закрой глаза.
Мольфи послушно выполнила указание.
— Постарайся осознать, что за книгу ты держишь в руках.
В мысленном мире образов книга задрожала, по ее страницам пронеслась рябь, словно по глади пруда при порыве осеннего ветра. Прежние буквы смазались, пергамент сразу постарел, пожелтел, стал каким-то волокнистым, словно это был не пергамент а какой-то совсем иной материал, и на нем выступили ряды совершенно неизвестных девушке значков, непонятные схемы и чертежи.
— Ой!
Она открыла глаза. Книга еще несколько мгновений оставалась такой же странной, но затем рябь снова пронеслась по ее страницам, превращая их в обычные пергаментные листы букваря.
— Что это?
— Это очень старая книга. Я привез ее в молодости с той стороны восточного моря. В ней содержатся древние и очень важные знания, многие из которых ныне, увы, забыты.
— Тоже запретная магия? — осторожно спросила Мольфи.
— Нет, — улыбнулся Румпль, — всего лишь геометрия, зодчество и ирригация.
— Ирри… что?
— Не бойся. Это не школа темной магии, — усмехнулся Румпль, — это наука о проведении каналов и орошении земли.
— Но зачем ее орошать? Она и так почти всегда сырая. У нас перед домом вечно лужа…
Учитель с трудом удержал смех.
— В тех краях, где эта книга была написана, вода ценится на вес золота. Ее там так мало, что даже трава не может расти, и вся земля покрыта песком и пылью.
— Я читала об этом, — похвасталась Мольфи, — это называется пустыня.
— Правильно. Но главное не это. Главное то, что ты смогла увидеть. Ты знаешь, как это получается?
Девушка отрицательно замотала головой.
— Когда ты закрываешь глаза, что ты видишь?
— То же что и обычно, только серое и туманное, и многое плохо различаю. Но это только если я захочу это представить. Если не захочу, ничего не вижу.
— Так вот, то, что ты можешь видеть, это отражение нашего мира в том, что маги называют эфиром, Великим Зеркалом и еще множеством названий.
— А что это такое?
— Никто не знает точно. Это копия нашего мира, но построенная из мысленных образов и эмоций. Поэтому ты усилием мысли можешь воздействовать на отраженные там предметы. А свойство Великого Зеркала таково, что оно возвращает изменения отражений в реальный мир. Помнишь, ты подожгла шарик?
Она кивнула.
— Ты представила себе, что он горит, и в эфирном мире отражение шарика загорелось, а от него загорелся и настоящий шарик.
— И так можно что угодно зажечь?
— Не только зажечь. Многое можно сделать. Нужно только знать свойства и особенности предметов и законы их взаимодействия.
— Как интересно… А можно гору сдвинуть на новое место?
— Теоретически можно. Но даже у самого опытного мага на это не хватит сил. Ты же не можешь одна поднять, ну, к примеру, телегу?
— Но я могу представить себе, как я ее поднимаю!
— У тебя не получится. Хотя при умелой концентрации разума силы мага в эфирном пространстве возрастают многократно, но все же не настолько. Всему есть свой предел. Но не стоит сейчас забивать себе голову всем этим. Ты лишь должна понять, что обладаешь редчайшим талантом. Без всякой тренировки ты можешь видеть отражения предметов и даже манипулировать ими. Очень немногим это дано и тебе стоит заняться серьезным освоением магии.
— Но этому учат только в магических коллегиях!