- Здравствуйте.
В гостиной появился черноволосый подросток, ссутулившийся и на вид крайне смущенный. Мазеровски, бросив на него быстрый взгляд, досадно крякнул - совсем не таким он знал этого юношу.
- Привет, Гарри, - шериф постарался, чтобы его тон был как можно дружелюбнее. - Проходи, садись. Эти люди, - он кивнул на Молдера и Скалли, - хотят узнать от тебя подробности... того вечера. Не бойся их, они стремятся поймать мерзавца и отдать под суд. Расскажи им то, что рассказывал мне.
Гарри подошел к дивану и притулился на самом краешке - в дальнем от Скалли углу.
Все молчали, ждали его рассказа. Он был в полосатой футболке и шортах, что еще больше придавало ему беззащитный вид. Он молчал, слышно было лишь тиканье старинных часов, висящих на стене - наверняка семейная реликвия, доставшая по наследству от прабабки.
- Ну же, сынок, - улыбнулся юноше Мазеровски. - Мы ждем.
- Я... Я почти ничего не помню... Мне не хочется вспоминать об этом... Да я почти ничего не помню... Словно опился пивом... Но я не пил, - голос его на мгновение приобрел какую-то жизненность. - Честное слово, ни глотка. Да и Стивен подтвердит.
- Мы верим, тебе верим, - успокоил его шериф. И пояснил спутникам: Стивен, его младший брат. Продолжай, Гарри.
- В меня... словно вселился дух. И было больно, очень больно... Сперва были только боль и темнота, чернее, чем ночью - совсем черно. В меня словно вселился дух дикого зверя, хотелось рвать зубами и когтями других животных, хотелось бежать вперед, хотелось... Я не могу объяснить...
- Продолжай, продолжай, сынок, - подбодрил его шериф.
- А потом вдруг появился яркий-яркий свет и я закричал. Сколько кричал не помню, а когда пришел в себя, понял, что уже рассвет и я в лесу. Мне было холодно, очень холодно....
Он весь дрожал, словно и сейчас ему было так же холодно.
- И больше ты ничего не помнишь?
- Нет. Я даже не помню, как меня нашел ваш помощник. Очнулся уже в больнице.
- Ты молодец, Гарри, - отеческим тоном похвалил шериф, - хорошо держишься. Двое других парней, с которыми обошлись так же... Один до сих пор в больнице...
- И ты больше совсем ничего не помнишь? - спросила юношу Скалли. Даже не помнишь, кто звонил?
- Нет.
- А ты знаешь что-нибудь о служителях Церкви Красного Музея? - спросил Молдер. - Общался когда-нибудь с кем-либо из них?
- Ну... Я видел их в городе... Такие, в красном... Нет, я никогда ни с кем из них не разговаривал...
- Хорошо. - Молдер повернулся к его матери. - Миссис Кейн, а вы можете рассказать о том вечере? Постарайтесь вспомнить все подробности, любая самая незначительная деталь может оказаться для нас предельно важной. Во сколько ушел Гарри?
- Ну, я вернулась с работы... С тех пор, как мы остались втроем, я вынуждена работать на мясокомбинате, как еще прожить? Устаю очень... Стивен открыл мне дверь, обрадованный. Он всегда радуется, когда я возвращаюсь... А Гарри лишь крикнул "привет", не вставая с дивана.
Гарри быстро посмотрел на мать. Молдер увидел в его глазах огонек, оставшийся, наверное, от прежнего, уверенного в себе шестнадцатилетнего парня, убежденного, что весь мир будет у его ног. Но этот огонек мгновенно потух, Гарри вновь опустил голову, уставившись на носки домашних тапочек.
- Я тогда, помню, устала очень и сразу пошла в ванную, чтобы принять душ, - продолжала миссис Кейн. - А ребят попросила заказать на ужин пиццу...
Скалли встала с дивана и подошла к двери, из которой вышел Гарри. Дверь вела в коридор, на стене красовались застекленные фотографии в аккуратных рамочках. На самой, наверное, ранней, были изображены молодые люди с грудным младенцем на рука - в чертах женщины с трудом угадывалась нынешняя миссис Кейн. Затем та же чета, но уже с другим ребенком на руках, а первенец стоит рядом; мужчина заметно погрузнел. Больше мужчины на фотографиях не было, да и сама миссис Кейн появилась еще раз или два. В основном это были фото Гарри - он с футбольной командой. Он в шлеме с решетчатой маской стремится вперед. Он с кубком в руках. Он с молодыми людьми, видимо одноклассниками, в парадных костюмах на пороге школы. Он с младшим братом. Он на пляже... Он...
Дверь справа неожиданно громко скрипнула, коридор залился светом. Скалли резко повернулась. Перед ней стоял девятилетний мальчик, чертами неуловимо напоминающий Гарри, особенно с детских фотографий, которые она только что рассматривала.
- Здравствуйте! - вежливо поздоровался мальчик, удивившись появлению незнакомой тети в своем доме.
- Привет, - Скалли улыбнулась мальчику, подошла и присела перед ним на корточки, чтобы, разговаривая, он видел ее глаза. - Ты кто?
- Стивен.
- Я догадалась. Я видела сейчас твою фотографию с Гарри. Я хочу найти того, кто с ним... Ты помнишь тот вечер, когда он не ночевал дома?
Мальчик кивнул.
- А кто ему позвонил не знаешь?
- Нет. Он повесил трубку и больно ущипнул меня за нос. Сказал, чтобы я передал маме, что он придет через пятнадцать минут. А сам не пришел. Мама волновалась, а поздно ночью позвонила в полицию... А теперь Гарри не такой. Он стал хорошим. Больше меня не обижает. Жалко, что Чапи пропал, он бы и его больше не мучил.
- Чапи? - удивленно переспросила Скалли.
- Наш пес, - пояснил Стивен. - Я его любил, он был таким хорошим. А Гарри все время, пока мама не видит, обижал его. И меня. А теперь Гарри хороший. Вы не знаете, он теперь всегда таким будет?
- Всегда, - подавила в себе вздох Скалли и встала.
Ее взгляд уперся в собственное отражение в зеркале ванной комнаты, дверь в которую так и осталась распахнутой. Она поправила себе челку и хотела было вернуться вместе со Стивеном в гостиную, но обернулась. Ей показалось, что отражение смотрит на нее чужими глазами. Она вдруг поняла, что устала от перелета в самолете и чертовски хочет есть.
- Скалли, я жду тебя на улице, - донесся до нее голос Молдера.
Значит, он узнал все, что ему нужно и решил, что большего здесь не добьется. Скалли ласково потрепала малыша по плечу и поторопилась к выходу.
Шериф Мазеровски остановился внизу у лестницы прикурить, Молдер стоял рядом, дожидаясь напарницу.
- У Гарри были когда-нибудь неприятности с законом? - поинтересовался Молдер.
- Нет, не было. Я его хорошо знаю, он ровесник моего сына, они дружат. Ну, покуривает, балуется пивком. Обычный шестнадцатилетний парень. Во всяком случае, был таким до этого происшествия, сейчас его не узнать. А раньше он был раскованным, веселым, душа их компании... Не удивлюсь, если мне скажут, что он, или мой Рикки, уже и с девочками пробовали. - Он вздохнул. - Времена сейчас другие. Я в его годы ни о пиве, ни о девочках и не помышлял.
Молдер многозначительно улыбнулся. Подобные слова он слышал отнюдь не впервые.
- Скажите, - решил сменить тему Молдер, - а эта Церковь Красного Музея... Как к ней относятся горожане?
- Да плевали они и на нее, и на их призывы! Одержимые! Что, на каждого придурка обращать особое внимание?
- Ну, к членам общины никогда не приставали на улице? Не оскорбляли? Может, лавочники отказывались продать им что-либо?
Шериф вздохнул.
- У меня подобных случаев не зарегистрировано. А вообще... Ну, наверное, они иногда удостаиваются язвительных шуточек. Но до рукоприкладства дело пока не доходило. - Почему-то шериф сделал ударение на слове "пока". - Что вы решили? Беретесь за это дело?
Молдер пристально посмотрел ему в лицо.
- Да, шериф, мы остаемся. Я хочу разобраться во всем, что здесь происходит.