Новая Финляндия больше не казалась плоским диском - она выросла в округлое тело и продолжала набухать, пока не заполонила все небо, видимое над палубой корабля. Приблизился и прошел тот неопределенный момент, когда камера перестала двигаться к выбранной цели и перешла к панораме этой цели. "Левиафан" стал частью планеты, занял место в ее небе.
Помехи связи усиливались - так, что временами на экране было невозможно хоть что-нибудь разобрать. Должно быть, тряска вконец измотала пилотов "Биби". Поверхность планеты, запятнанная кроваво-красными тепловыми вспышками, надвигалась на корабль.
Очевидно, что-то случилось с камерой истребителя Корски - изображение исчезло. Совершенно осипшим голосом Меткаф сообщил, что корабль Корски еще держится.
На экране появилось изображение, транслируемое с движущегося по орбите буксира. Мощные камеры были направлены к борющемуся с воздухом кораблю. "Левиафан" уже начинал выходить из пике, оставляя за собой резкий белый след.
Я выругался. Длинными, ленивыми движениями, проходящими от самых кончиков до фюзеляжа и обратно, крылья манты километровой ширины... сгибались и распрямлялись! Корабль махал крыльями!
- Мак, крылья!
- Вижу. Господи, что творят эти ублюдки?
Джослин забыла, на чьей стороне корабль, и воскликнула, словно обращаясь к его пилоту:
- Давай же ты, чудовище! Поднимайся! Задирай нос! С ума сойти, я думала, они лишатся крыла... нет, слава Богу, оно еще на месте. Давай же, действуй, олух, или наверняка потеряешь оба крыла!
На время "Левиафан" перестал быть флагманом нашего ненавистного врага. Он превратился в воздухоплавающее животное, борющееся со стихиями за свою жизнь.
С холодком в животе я вспомнил, что, если "Левиафан" разобьется, вместе с ним разобьется и центр управления ракетной системой - и тогда все усилия пропадут даром.
Несколько раз я чувствовал, как невольно тянусь к ручке управления в огромном самолете. Некая глубоко заложенная любовь к машинам, способным летать, заставляла меня помочь этому чудовищу, ввести его в более спокойные слои неба.
Медленно и неуклонно, с мучительным величием воздушный зверь снижался, выходя из пике на длинном плавном скольжении, оставляя за собой большие и мелкие водовороты воздуха. Корабль выровнялся, его полет стал более уверенным, когда пробудились к жизни воздушные двигатели и была набрана крейсерская скорость.
"Левиафан" прибыл к планете.
Джослин убрала изображения, переданные орбитальными камерами, и вдруг на экране переднего вида прямо перед нами выросли доки Вапауса. Джослин вела нас на посадку, продолжая наблюдать за "Левиафаном".
Пока Джослин управляла кораблем, я переоделся в боевой костюм - нечто вроде комбинезона и жилета со множеством карманов, обеспечивающего хорошую защиту от пуль и отражающего лазерные лучи, - а затем принес для нас обоих очередной набор пилюль. Сильнодействующие витамины, опасные в больших дозах амфетамины, средства, помогающие удалить из крови человека сгустки, образующиеся при сильном переутомлении, психодепрессанты, чтобы устранить побочное воздействие других препаратов, и еще черт знает сколько всякой дряни. Я проглотил свою порцию, а вторую отнес Джослин. Никто из нас терпеть не мог подобные вещи. Все пилюли были отвратительными на вкус, они не заменяли крепкий ночной сон и хорошую еду - но могли поддержать человека в рабочем состоянии, а значит, и спасти ему жизнь.
Поморщившись, Джослин проглотила свою горсть пилюль и торопливо запила их водой.
- Какая гадость! Ладно, завтра наступит пора отыграться.
- Если завтра вообще будет. Ты что-нибудь цитировала или это импровизация? И кстати, мы уже приземлились?
- Да, и наши гости уже прибывают, а я еще не успела одеться. Ты не займешься ими, пока я приведу себя в порядок?
Я не успел открыть люк на нижнюю палубу, как началось действие пилюль. Вдруг я пришел в сознание - более ясное, чем бывало за несколько последних недель. Я взглянул на металлический поручень, убеждаясь, что, схватившись, не согнул его. Разумеется, поручень был в порядке, но ощущение невероятной силы и выносливости очень помогало. Спустя некоторое время эта доза снадобий могла уложить меня в госпиталь, но пока я чувствовал себя в полном порядке.
Внутренняя дверь шлюза открылась, и через нее начали вливаться люди. Воздушный туннель был проведен из внутренней поверхности Вапауса, так что они могли пройти на борт, не дожидаясь своей очереди у шлюзов. Первый из вошедших был в форме младшего лейтенанта. Среди незнакомых людей я сразу же заметил Джорджа. Из остальных мужчин и женщин кое-кто был в армейской форме, кое-кто - в штатском. Эти добровольцы знали, куда направляются, и горели желанием немедленно вступить в бой. Всех их снабдили тяжелыми пуленепробиваемыми жилетами и нагрузили боеприпасами. Каждый был вооружен пистолетом и винтовкой. Многие прихватили также угрожающего вида ножи.
Я подозвал к себе лейтенанта - невысокого плотного человечка с неуправляемой копной светлых волос и зловещим блеском в глазах. Похоже, когда-то ему сломали нос. Под носом нахально топорщились усы. Он торопливо откозырял мне.
- Младший лейтенант Раунио, сэр.
- Добро пожаловать на борт, лейтенант. Через пятнадцать минут ваши люди должны быть готовы к погрузке. Весь багаж сложите в грузовых отсеках, а затем начинайте размещаться на корабле. В пассажирских отсеках есть привязные ремни и поручни, воспользуйтесь ими. Нам придется маневрировать, так что не покидайте свои места, пока вам не сообщат, что все в порядке. Ясно?
- Да, сэр. Всем этим людям уже не раз приходилось летать в космосе. Они знают, что надо делать.
- Отлично. Надеюсь, я тоже буду знать, что нам делать, как только мы окажемся на месте.
Раунио хищно улыбнулся.
- Ручаюсь, так оно и будет.
Я отнес эту двусмысленность к плохому владению языком - казалось, этого лейтенант и ждал. Уходя, я слышал, как он раздает приказы на финском, приправляя их изощренной бранью.
Когда я вернулся в кабину, Джослин уже успела, как она выразилась, "одеться для бойни".
- Как дела у "Дяди Сэма"?
- Как всегда, в порядке. С Вапауса провели диагностику всех систем, и они работают как часы. До вылета еще есть время.
Я опустился в свое кресло и вызвал Мари-Франсуазу.
- Что происходит?
- Пока все идет по плану. Команда спасательных капсул ждет на станции. За вами последуют пятнадцать судов. Меткафа и его пилотов пока не беспокоили - ничто не ускользает от их лазеров. Внизу хорошая погода. "Левиафан" идет на запад, к приморскому городу Випурии, и там день в самом разгаре. Джослин уже перенесла схемы расположения цели в свою навигаторскую систему. Остальные последуют за вами.
- В цели есть какие-нибудь изменения?
- Нет. Вы по-прежнему направляетесь к помещениям связи корабля. Потому держите устройство для обнаружения радиоволн наготове.
Все команды захвата центра управления ракетной системой везли "черные ящики", закодированные на электронный шум определенной частоты.
- Удачи тебе, Мак.
- И тебе тоже, Мари-Франсуаза. Конец связи. - Я отключился.
На борту "Дяди Сэма" царило неестественное спокойствие. Опасность вновь стала очевидна и ясна. На карту была поставлена наша жизнь, исход боя должен вскоре проясниться. Через несколько минут мы будем либо живыми победителями, либо мертвыми побежденными. Почему-то я испытал странное и пугающее удовольствие, зная, что, если предстоит погибнуть, мы с женой умрем вместе.
Наконец Джослин нажала на две кнопки, и мы были готовы к вылету.
Спокойствие улетучилось в тот момент, как заработали двигатели. Я слышал, как лихорадочно застучало сердце. Предстоял бой, и я обнаружил, что держу руки на пульте лазерного орудия, не подозревая об этом.
Но прежде предстояло войти в атмосферу. Двигатели "Дяди Сэма" ревели в тишине космоса, корабль падал к виднеющейся внизу планете. Остальные корабли следовали за нами в боевом порядке, на расстоянии нескольких километров друг от друга.
"Звезды", "Полосы" и десяток баллистических судов - в основном класса "Куу" - запустили двигатели одновременно с нами. Их пилотами были капитаны буксиров или торговых судов, не имеющие боевой подготовки, - других людей у нас не осталось.
Если все корабли сумеют совершить посадку, на борту "Левиафана" окажется двести человек.
Джослин вела нас неторопливо и ровно, так, что перегрузка не превышала одного "g", и начала тормозить, как только мы приблизились к планете. Полет к границе атмосферы занял лишь несколько минут.
На самой границе Джослин вырубила двигатели. Несколько секунд мы двигались в невесомости, а затем почти незаметное давление снизу переросло в сокрушительную силу, вдавившую меня в кресло. Я обнаружил, что боевой костюм жмет еще в четырех местах. Мы вошли в слои воздуха.