– Твои родители дома?
Перед Томом стоял патруль: широкоплечий мужчина с бесстрастным лицом в черном шлеме и похожая на него женщина. Словно близнецы… Их фигуры отбрасывали на стену туннеля длинные тени.
– Э-э-э, да… – Том повернулся в сторону комнаты. – Отец?
Однако офицер уже прошел мимо. Том заметил на бедре служителя закона кинжал. Вероятно, от частого использования его рукоятка была отшлифована до блеска.
– Входите, входите. – Отец стоял у стола, гостеприимно улыбаясь. – Пожалуйста, присаживайтесь.
Женщина, следовавшая за Томом, сняла шлем, положила на стол, но осталась стоять.
– Спасибо. – Она провела рукой по коротко стриженным волосам. – Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
Клипса-идентификатор у отца засветилась.
– Деврейг Коркориган. – Офицер отвел взгляд от дисплея, встроенного в кольцо на большом пальце. – Торговец?
– Да. – Широкое лицо отца расплылось от радости. – Верно.
Офицеры были из подразделения службы безопасности, а не из милиции. Местные. У них было только холодное оружие, ничего лучевого.
– Были ли вы вчера утром на рынке? – спросила женщина.
– Я видел, как арестованная попыталась бежать, – сказал отец, осторожно подбирая слова. – У милиционеров не было иного выхода. Я в этом уверен.
Женщина кивнула.
– Она была цыганкой, – решительно произнес офицер. – И, разумеется, воровкой.
«Она была Пилотом», – хотел сказать Том, но язык у него не повернулся.
– Это все объясняет, – быстро сказал отец. – Хвала Судьбе, у нас есть вы и милиция. Господа офицеры, мы тут собрались перекусить. Не хотите ли присоединиться? – Он погладил себя по большому животу и улыбнулся.
Мужчина фыркнул, а женщина вежливо поклонилась.
– Нет, спасибо. Мы обойдемся.
– А это что за мальчик? – Мужчина кивнул в сторону Тома.
– Мой сын Том. Ему четырнадцать стандартных лет.
«Остался всего гектодень, и мне исполнится пятнадцать», – подумал Том.
– Минуту! – Глянув на дисплей, офицер подозрительно прищурился. – Есть здесь кто-нибудь еще?
– Только моя…
В глубине комнаты отодвинулась занавеска спальной ниши, и оттуда выглянула мать. Лучезарно-красивая. Рыжие волосы, как медный нимб, окружали ее голову и сверкали в сиянии светильника.
– Ведь в Фарлгрине холодно, – сказала она Тому. От смущения он даже зажмурился.
«Мама, об этом мы говорили прошлой ночью, – подумал он. Снова открыв глаза, он увидел, как ее клипса-идентификатор вспыхнула рубиновым светом. – Пожалуйста, соберись».
– Ранвера Коркориган, офицеры. – Мать ослепительно улыбнулась. – Рада с вами познакомиться.
Мужчина резко втянул носом воздух.
– М’дам? – в разговор вступила женщина-офицер. – Вы были вчера на рыночной площади?
– Я не допускаю подобных разговоров в моем доме… Офицеры переглянулись.
– Она живет в мире иллюзий, – пробормотал отец. – Происшествия… огорчают ее.
– Понимаю… – Женщина-офицер нахмурилась, затем сняла со стола шлем. – Я думаю, нам больше незачем вас беспокоить.
– Один момент. – Отец поднял загрубевшую от работы руку. – Насколько я понимаю, вчера во время происшествия были ранены милиционеры. Наверное, потребуются затраты на их лечение.
– Мы позаботимся о них. – Надев шлем, женщина кивнула своему напарнику.
– Сэр. М’дам. Спасибо за сотрудничество. После того как служители порядка ушли, отец плюхнулся за стол. Некоторое время сидел, качая головой.
– Никогда не угадаешь, как себя вести. – Он выглядел озадаченным. – Неопытные, что ли, раз отказываются от денег…
Мать, удалившись в нишу, задернула занавеску.
Когда Том в середине дня вернулся домой, комната оказалась не убрана, а ниша все еще была задернута занавеской. Юноша покачал головой, забрался в свою нишу и сел, скрестив ноги, на кровати.
– Квере ост?
Перед глазами жеребенок. И не слишком отличается от его талисмана.
Том взмахом руки понизил звук перед тем, как ответить на языке элдраик:
– Ест еквос.
Когда он покидал рыночную площадь, Падрейг и Левро бросали на него кислые взгляды, поскольку обычно никто из сыновей и дочерей торговцев не мог уклониться от своих обязанностей. Но мать хотела, чтобы Том имел возможность «совершенствоваться».
– Кароше. – Голографическая картинка расплылась, трансформируясь в закрученный спиралью организм с шестигранными плавниками. – Е квеес?
«Наверное, какой-то вид из обитателей лавы», – подумал Том.
– Квере ост? – последовал вопрос.
Но Том уже прислушивался к шороху снаружи.
«Наконец-то встала», – подумал он.
– Не савро, – отмахнулся Том, поскольку не знал названия этих животных ни на каком из языков.
– Ах, Том! – Мать отодвинула занавеску, ослепительно улыбаясь. – Как чудесно!
– Ост термидрон.
Том с огорчением смотрел на мешковатый черный тренировочный костюм, старую одежду матери для репетиций. Вырядилась!..
– Квере ост? – повторился вопрос.
– Не обращай внимания. – Том махнул рукой, убирая дисплей и закрывая программу, обучающую языку.
– «Песенка о буровой скважине», – попросила мать. Том выдавил улыбку:
– Хорошо.
Триконки заполнили воздух над инфором, и осталось только указать на нужную мелодию.
– Танцоры…
– …особые люди, – привычно закончил Том и вздохнул, услышав знакомые обертоны. – Ты права, мама.
Она взяла с полки полотенце, и Том понял, что следующим номером ее выступления станет Танец Платка. Ее выступление должно было закончиться серией эффектных поклонов, и у Тома не было причин здесь оставаться. Останься он, и мать потащит его на середину комнаты и заставит разучивать какие-нибудь танцевальные па.
И пока взгляд ее блуждал в мире грез, Том незаметно проскользнул мимо и по туннелю отправился к рыночной площади.
Засунув руки в карманы рубашки, Том шагал длинной окружной дорогой. Он выбрал этот путь, потому что не желал встречаться с отцом.
«Ты должен был остаться с нею, Том, – сказал бы отец, а затем бы добавил: – Это болезнь. И ничего тут не попишешь».
Впереди, в темноте, где пятнами светились флюоресцирующие грибы, замаячили две фигуры.
Том огорченно покачал головой. Впав в это состояние, мать в течение нескольких дней не занималась никакими домашними делами. Она танцевала, пребывая в мечтах, в то время как они с отцом, в дополнение к основной работе, прибирали комнату, покупали и готовили еду.
Двое продолжали стоять на прежнем месте, склонившись друг к другу.
Ладно, не будем думать об ерунде. К тому же, можно и вернуться.
Том никогда не осмеливался спросить у отца, почему тот продолжал жить с матерью, но как-то отец сам сказал ему: «Я люблю ее, сынок».
И ответить на это Тому было нечего.
– …ориган, – возбужденный шепот эхом отразился от стен туннеля. – Проверь их…
Понесло же его этой дорогой!.. Теперь Том узнал беседующих: это были те самые патрульные офицеры, которые приходили к ним с вопросами. Сердце Тома глухо забилось, он осмотрелся, увидел подвижную стенную панель и вспомнил молодую пару, так напугавшую его вчера. Действуя чисто инстинктивно, он проскользнул в темную нишу.
– Идем, Эльва, – донесся снаружи мужской голос. – Она вела себя довольно странно, ты так не считаешь?
– Из всех людей, которых мы видели сегодня, – раздраженно ответила женщина-офицер, – она, наверно, наиболее безобидна.
Том проглотил слюну и перестал дышать. Служители закона стояли на перекрестке туннелей – самое естественное место для остановки.
– Кроме того, у нее на лицо все симптомы, – продолжала женщина. – И состояние ее наверняка зависит от веществ, постоянно удерживающих ее в мире иллюзий.
– Да, но… Разве она не красотка?
Том вздохнул. И замер: в нише скрывался еще кто-то.
– В штанах зашевелилось, Петр?
Нет, рядом явно кто-то был. И… Кап! Том почувствовал влагу на щеке, и ему показалось, что его сейчас вырвет.
– Зашевелилось или нет, а я сделаю запрос.
– Ты уверен, что мы в пределах досягаемости?
Дрожа Том протянул руку, коснулся стоящего рядом. И выругался про себя: «Идиот! Это всего лишь старый механизм для уборки».
– Скорее всего, да. Какой у нас позывной?
– Что? – Женщина казалась озадаченной. – А-а-а… «Танго-Алеф».
Том сделал неловкое движение. Стоящий рядом механизм скрипнул, и мальчик замер.
– Что это?..
Но служитель закона не услышал слов напарницы, поскольку в этот момент занимался добычей информации.
– Так, – говорил он. – Граждане. Общие данные. А теперь жители этого района. Подробные данные. – Он замолк.
– Есть что-нибудь интересненькое? – спросила женщина.
– Коркориган Деврейг, – сказал напарник. – Сведения нулевые. Никакого преступного будущего.
– А нет ли чего в прошлом?
– Нет, – сказал мужчина после паузы. – Он чист.
Том медленно опустился на колени, все его тело ныло от напряжения. Он прикусил нижнюю губу, задыхаясь от желания закричать и покончить с этим.
– А что касается его малышки… – офицер опять на какое-то время замолчал.
– Ну что там, Петр?
– Коркориган Ранвера, – тихо проговорил напарник. – Серебряная звезда.
– Ты шутишь!.. Покажи.
Спустя минуту Том услышал ее сдавленный смех. Теперь он почти сполз вниз, спрятавшись за механизм.
– Да… Нет счастья, приятель. Смотреть смотри, но руками не трогай. Значит, ты запал на серебряную звезду.
– Очень смешно, – в голосе мужчины зазвучало презрение. – А ты, Эльва, не хочешь узнать, как тебя в курилке называют мужчины?
– Нет, – сурово ответила Эльва. – А ну заткнись! Свет проник в нишу, где скрывался Том: женщина отодвинула панель.
– Что это ты?..
– Ничего. – Она внимательно осмотрела кладовку, – Мне показалось, отсюда донесся какой-то шорох, вот и все.
Том мог бы поклясться, что взгляд ее серых глаз на мгновение встретился с его взглядом, но женщина отвернулась, и панель снова встала на место. В нише опять стало темно.
– Пошли, умник, – сказала напарнику Эльва. – У нас еще масса дел.
В центре круглого помещения, где они играли в лайтбол, находилась полая витая колонна. Сквозь овальные окна был виден расколотый треугольный алтарь внутри.
Зеленая шаровая молния, отскочив от стены туннеля, влетела в окно.
Некогда красные плитки были расколоты, многие отсутствовали, обнажив почерневший камень. Поговаривали, что старый Заркрастрианский храм раньше часто посещали.
– Очко в мою пользу.
Бамс!
Падрейг швырнул шаровую молнию через всю площадку, та со свистом пронеслась по воздуху, ударилась о землю, подпрыгнула и пролетела мимо Тома. Когда Том попытался схватить ее, светящийся шар уже лежал на полу, издавая предсмертный вой.
– Играй или держись подальше, Коркориган.
– Извини. – Том поднял шар и неловко бросил его назад.
– Проклятие Хаосу! – Голос раздался у Тома за спиной, и сердце его упало: так грубо выражаться мог только один человек. – Что ты здесь делаешь?
– Да вот собираюсь домой. Ставрел нахмурился.
– Тебе нравится лайтбол? – Широкое лицо, изуродованное пурпурным родимым пятном, походило на страшную маску. – Он не нравится только гомикам. Разве я не прав?
– Прав, – солгал Том. – Мне эта игра очень нравится. Но ложь его прозвучала недостаточно убедительно.
Он попятился, глядя на Ставрела. Тот подошел ближе, прижал Тома к витой колонне.
– Послушай, приятель, – тяжелая рука надавила Тому на грудь. – Знаешь, что я собираюсь сделать?
У Тома перехватило дыхание, он и слова не мог вымолвить. Не стоило и думать о том, чтобы смыться отсюда. Ставрел сплюнул:
– Сначала я…
Он не договорил: послышался топот, кто-то бежал в эту сторону.
– Идем скорее! – В помещение влетел маленький Левро, младший брат Падрейга. – Там их сотни!
Ставрел еще сильнее надавил Тому на грудь. Мальчику показалось, что сердце его сейчас разорвется.
– Что там происходит? – Падрейг ухватил Левро за плечо.
– Милиция! Никогда не видел, чтобы их было так много…
– Где?
– Они направляются вниз по туннелю Скальт Бахрин. Прямо на рынок.
– Лучше пойти домой.
Ходили слухи, что отец Падрейга и Левро, известный торговец, имел теневой бизнес.
– Пошли?
Ставрел смотрел то на одного брата, то на другого. Падрейг оглянулся на Тома, покачал головой, но ответил он, обращаясь только к Левро:
– Пошли.
Они, торопясь, покинули игровую площадку.
«Что теперь будет?»
Ставрел ударил Тома в грудь. Затем – когда Том уже приготовился к тому, что избиение продолжится, – ни слова не говоря, бросился к выходу и, оказавшись снаружи, повернул налево, устремляясь прочь от рынка.
Раздавленный позором и болью, Том отлепился от колонны. Затем, смахнув слезы, медленно опустился на корточки. Руки его дрожали. Он снова прижался к твердому камню спиной и почувствовал, что дрожит и колонна. Снаружи доносился топот марширующей армии: ритм, выбиваемый сотнями армейских ботинок, звучал в унисон ударам сердца Тома Коркоригана.