Внизу, на глубине двадцати миль, исследователи нашли поверхность планеты. Под двадцатью милями хитросплетенного лабиринта сверкающих мертвых механизмов.
Там был воздух, почти столь же пригодный для дыхания, как на Земле, и они разбили лагерь на нижних горизонтах, довольные тем, что избавились от космических скафандров и живут, как нормальные люди.
Но там не было света и не было жизни. Не было даже насекомых, ни одной ползающей, пресмыкающейся твари.
А ведь некогда здесь была жизнь.
Историю этой жизни поведали развалины городов. Примитивная культура, заключил Кинг. Немногим выше, чем на Земле в двадцатом веке.
Дункан Гриффит сидел на корточках возле портативной атомной плиты, протянув руки к желанному теплу.
- Переселились на планету Четыре, - говорил он с самодовольной уверенностью. - Здесь не хватало жизненного пространства, вот они и отправились туда и встали там лагерем.
- А горные работы вели на двух других планетах, - продолжил Тэйлор не без иронии. - Добывали необходимую руду.
Лоуренс, подавленный, ссутулился.
- Что мне не дает покоя, - сказал он, - так это мысль о побудительной причине, стоящей за всеми загадками - о всепоглощающей, нерассуждающей тяге, о духе, который гонит расу с родной планеты на чужую и разрешает затратить века, чтобы превратить родную планету в сплошную машину. - Он обернулся к Скотту. - Ведь правда, нет никаких сомнений, - спросил он, это не что иное, как машина?
Скотт покачал головой:
- Не всю же ее мы видели, сам понимаешь. Для этого нужны годы, а мы не можем позволить себе швыряться годами. Однако мы почти уверены, что это единый машиномир, покрытый слоем механизмов высотой в двадцать миль.
- И к тому же бездействующих механизмов, - добавил Гриффит. Бездействующих, потому что их остановили. Жители этой планеты выключили все механизмы, изъяли все свои записи и все приборы, укатили и оставили пустую скорлупу. Точно так же, как покинули город на планете Четыре.
- Или же были отовсюду изгнаны, - уточнил Тэйлор.
- Нет, никто их не изгонял, - решительно заявил Гриффит. - Нигде во всей системе мы не нашли следов насилия. Никакого признака поспешности. Они не торопились, уложили все свое добро и не забыли ни единой мелочи. Ни одного ключа к тайне. Должны же где-то быть синьки чертежей. Нельзя построить и нельзя эксплуатировать такую махину без какого-нибудь подобия карты или плана. Где-то должны храниться записи - записи, где фиксировались результаты деятельности этого машиномира. Однако мы ведь их не нашли! Это потому, что их увезли при отъезде.
- Не везде же мы искали, - буркнул Тэйлор.
- Мы нашли помещения архивов, где, по законам логики, все это должно храниться, - возразил Гриффит, - но там не было никаких записей. Вообще ничего не было.
- А некоторые ящики, куда невозможно было заглянуть. Помните? Те, что мы нашли в первый же день на верхнем горизонте.
- Были тысячи других мест, куда можно заглянуть и где мы смотрели, отрезал Гриффит. - Однако мы не нашли орудий производства, не нашли ни единой записи и вообще ничего такого, что намекало бы на былое присутствие хоть чего-нибудь.
- Вот ящики наверху, на последнем горизонте, - заметил Тэйлор. - Ведь это место, если рассуждать логически, само собой напрашивается на поиски.
- Мы их встряхивали, - напомнил Гриффит, - все были пусты.
- Все, кроме одного, - настаивал Тэйлор.
- Я склонен верить в твою правоту, Дункан, - сказал Лоуренс. - Этот мир покинут, обобран и брошен на съедение ржавчине. По-настоящему нам следовало догадаться, как только мы обнаружили, что он беззащитен. Эти существа предусмотрели бы какие-то средства обороны - по всей вероятности, автоматические, - и если бы кто-нибудь не захотел нас впустить, мы бы никогда здесь и не очутились.
- Если бы мы оказались поблизости, когда этот мир функционировал, поддержал Гриффит, - нас бы разнесло вдребезги, прежде чем мы его увидели.
- Должно быть, это была великая раса, - задумчиво сказал Лоуренс. Одной лишь экономики такой планеты достаточно, чтобы любого бросило в дрожь. Чтобы создать такую планету, надо было много веков целиком затрачивать рабочую силу всей расы, а потом еще много веков надо было держать эту планету-машину на ходу. Это означает, что местное население тратило минимальное время на добывание пищи, на производство миллионов вещей, необходимых для жизни.
- Они упростили свой образ жизни и свои нужды, - сказал Кинг, - сведя их к самому необходимому. Одно уж это, само по себе, - знак величия.
- Притом же они были фанатики, - высказался Гриффит. - Не забывайте этого ни на миг. Работу, подобную этой, мог проделать лишь народ, одержимый всепоглощающей, слепой, однобокой целью.
- Но зачем? - спросил Лоуренс. - Зачем они выстроили эту штуковину?
Никто не ответил.
Гриффит тихонько хмыкнул.
- Даже ни одного предположения? - подзадорил он. - Ни одной осмысленной гипотезы?
Из тьмы, окутывающей крохотный кружок света от включенной плиты, медленно поднялся человек.
- У меня есть гипотеза, - признался он. - Вернее, мне кажется, я знаю, в чем дело.
- Послушаем Скотта, - громогласно объявил Лоуренс.
Математик покачал головой.
- Мне нужны доказательства. Иначе вы заподозрите, что я рехнулся.
- Доказательств не существует, - скептически заметил Лоуренс. - Нет доказательств чего бы то ни было.
- Я знаю место, где, возможно, есть доказательство - не утверждаю с уверенностью, но, может быть, и есть.
Все, кто сидел тесным кругом возле плиты, затаили дыхание.
- Помнишь тот ящик? - продолжал Скотт. - Тот самый, о котором только сейчас упомянул Тэйлор. Тот, где что-то гремело, когда мы его встряхивали. Тот, что мы не могли открыть.
- Мы по-прежнему не можем его открыть.
- Дайте мне инструменты, - предложил Скотт, - и я открою.
- Это уже было, - мрачно сказал Лоуренс. - Мы отличились бычьей силой и ловкостью, открывая ту злополучную дверь. Нельзя все время применять силу при решении нашей задачи. Здесь нужно нечто большее, чем сила. Здесь нужно понимание.
- По-моему, я знаю, что там гремело, - заявил Скотт.
Лоуренс промолчал.
- Послушай-ка, - не унимался Скотт. - Если у тебя есть какая-то ценность - какой-то предмет, который ты бережешь от воров - что ты с ним делаешь?
- Да в сейф кладу, - ответил Лоуренс не задумываясь.
По длинным, мертвым пролетам исполинской машины прокатилось пронзительное, как свист, молчание.
- Нет и не может быть более надежного места, - снова заговорил Скотт, - чем ящик, который не открывается. В этих ящиках хранилось что-то важное. Хозяева планеты забыли одну вещицу - чего-то они недоглядели.