СЕМЬ
Разбудил меня папа. Встав, я обнаружил, что все тело у меня онемело, так что некоторое время я ходил очень неуклюже. Я был рад, что сегодня нам не нужно ехать верхом.
Я спал в шортах и поэтому просто встал и вышел наружу. И удивился тому, насколько холодно: я никогда не бывал раньше в высокогорье. Температура немного превышала точку замерзания, и все было покрыто ледяной росой.
Все три лошади мирно паслись, привязанные к заостренным колышкам, вбитым в землю. Я не знал, как мы поступим с ними теперь. Хрольфа придется, видимо, брать с собой: вряд ли Арно согласится лететь без него.
Я пошел туда, где спал, завернувшись в большое толстое одеяло, Арно. Должно быть, он спал только одним глазом: когда я приблизился, он поднял голову, выкатился из одеяла и мгновенно вскочил на ноги. Я едва поверил своим глазам: он спал в кольчуге! Шлем и меч он снял и положил рядом на щит, но этим ограничивалось его разоружение за пределами стен замка. Даже кольчужный воротник, предохраняющий шею, был на нем.
Я сказал ему, что папа готовит завтрак, и вернулся в катер, а Арно пошел посмотреть, как Хрольф.
Полиция захватила один наш катер, и у нее не было оснований подозревать наличие другого. А если у нас нет катера, то нет и корабельного радио, поэтому полиция не беспокоилась о секретности передач. Вскоре после того как я лег спать, папа наконец подслушал переговоры полицейских и ночью слышал еще. Второй катер и Денин у полиции. Это для нас не новость. Очевидно, истребители вылетали по двое, и папа слышал переговоры их друг с другом и с корветом. Истребителям приказано было не показываться, кроме необходимости захвата, и следить за всеми путниками в районе.
Командир хотел захватить нас всех, особенно папу. Но, очевидно, не знал, как это сделать, кроме как следить за всеми передвигающимися по поверхности.
Он сказал, что готов выслушать любые предложения. Тем временем, сказал он, поиски будут продолжены, "если понадобится, в течение двадцати дней". После этого они улетят с теми, кого успели захватить, даже если это будет только Денин. Очевидно, был установлен точный срок, когда корвет должен вернуться в столицу Федерации на Морн Геблью. Папа считал, что там организуют показательный процесс над видными мятежниками.
Я никогда не сознавала, что папа - видный мятежник. Мне казалось, что он просто ходил на тайные встречи и помогал выпускать подпольную газету. Конечно, он мог считаться видным из-за своей семьи, но теперь мне казалось, что дело не только в этом. Должно быть, он немало им навредил, если его разыскивали даже через двенадцать лет!
Пока полиция считает, что мы застряли на этой планете без космического корабля, сказал папа, она не будет склонна к слишком решительным действиям. В худшем случае капитана на Морн Геблью ожидает выговор. С точки зрения Федерации не иметь возможности улететь с Фанглита почти то же, что умереть. Конечно, они лишались возможности устроить публичный суд над папой и казнь.
Если бы не Денин, мы просто спрятались бы и переждали, пока они улетят. Но теперь нам нужно было освобождать Денин. И не позже, чем через двадцать дней.
Двадцать стандартных дней это приблизительно 23,7 местных суток.
- Ты лучше знаешь эту планету, - сказал папа. - Что бы ты сделал теперь?
- Не знаю, насколько это выполнимо, - ответил я. - Похоже, надо захватить один из истребителей, чтобы мы могли прилететь на корвет и чтобы нас при этом не взорвали. Один из нас поведет катер, будто захваченный. В истребитель и катер посадим норманнских воинов и захватим корвет. Потом сотрем все программы, указывающие путь к цивилизованным мирам, и отдадим корвет норманнам в качестве платы, а сами вместе с Денин улетим на катере. Полетим куда-нибудь, где нас не ищут. Может, на Эвдаш. Возьмем новые имена и начнем сначала.
Но, уже заканчивая говорить, я потерял всякую надежду, потому что каждая ступень моего плана казалась совершенно невыполнимой. Как захватить корвет? Даже если мы туда проникнем, он ведь полон вооруженными полицейскими. Мечи против бластеров - это ведь безумие!
Но папа кивнул.
- Трудно для исполнения, - сказал он, - но не хуже любого другого плана, какой сейчас можно предложить. Давай пока отложим. Поговорим после еды.
Мы поели и снова вернулись к плану. С нами был и Бабба. Он охотился в ближайшем лесу - Бабба предпочитает свежий завтрак, - но вернулся, уловив, что мы встали.
Конечно, только я мог разговаривать с жителями планеты, поэтому мне приходилось переводить слова Арно и папы. А это совсем не так легко. Одно дело понять сказанное, и совсем другое - быстро перевести на другой язык, не утратив при этом и не изменив значения.
Но вообще-то больше всех говорил я. Я рассказал Арно о корвете и трех истребителях. Конечно, я ничего не говорил ему о других планетах. Сказал, что нам с папой нужна помощь, чтобы захватить корвет и вернуть мою сестру, что если бы он смог набрать тридцать-сорок рыцарей и сержантов, мы смогли бы их использовать. А в качестве платы мы отдадим им корвет - я называл его небесным боевым кораблем - и истребители.
Трудно сказать, о чем думал Арно, но он стал особенно внимателен, когда речь шла о том, что корвет будет их платой. По большей части он сидел молча, поджав губы и задумавшись. Я посмотрел на его правую руку, полураскрытая ладонь лежала на колене. Рука казалась слишком большой для тела его размера. Я видел толстый слой мозолей, твердых и потрескавшихся. В целом Арно представлял собой живую смертоносную машину в сто восемьдесят фунтов весом.
Я продолжал переговоры.
- Небесный боевой корабль гораздо больше катера, - говорил я. Может, больше любого корабля, какой ты видел. С ним ты станешь королем Сицилии за неделю. Если захочешь, станешь королем всего христианского мира. Легко прогонишь сарацин из Святой Земли. Никакая крепость, никакая, даже самая большая армия не устоит против тебя. Тебе даже не понадобится много убивать, если ты не захочешь.
Он встретился со мной взглядом.
- Если у вас есть такие могучие корабли, - спросил он, - почему мы о них не слышали раньше? Почему вы не завоевали нашу землю?
- Мир гораздо больше, чем ты можешь себе представить, - ответил я. Гораздо больше. Между моей землей и вашей множество стран и большие расстояния. Наш народ слышал лишь легенды о христианском мире, и у него хватает своих забот. Хотя, конечно, для вас было бы хорошо, если бы военный корабль не вернулся назад и не рассказал об увиденном.
Все это в основном правда. Здесь словом "мир" обозначают и эту планету, и всю вселенную. Но, судя по словам брата Оливера, для них это одно и то же.
Несколько секунд он сидел молча, размышляя.
- А как же доставить на борт корвета тридцать-сорок вооруженных рыцарей? - спросил он. - Катер для этого слишком мал.
- В него войдет не меньше двадцати пяти, если поставить их во все места. Может, и все тридцать. Нужно будет также захватить одно из небольших судов, которые мы называем истребителями. Папу мы используем как приманку, чтобы истребитель сел на землю. В него войдет еще три-четыре рыцаря.
- Папа будет управлять истребителем, а я катером. Он выдаст себя за члена экипажа и передаст, что они захватили катер. Когда мы подлетим к небесному кораблю, там откроют... - У норманнов, конечно, нет слова "ангар". Вероятно, есть слово "люк", но я его не знал. - Откроют бок небесного корабля, и мы влетим внутрь. Выйдем и захватим корабль.
Вот и все. Звучит так, будто это вполне осуществимо.
- А сколько времени мы будем лететь к кораблю? - спросил Арно, очевидно, думая о своих рыцарях, которым даже сесть будет негде.
- Сколько нужно человеку, чтобы пройти милю, - ответил я. Брат Оливер объяснил мне их меры длины. Миля - это тысяча двойных шагов, то есть две тысячи шагов; очень близко к стандартной миле.
- А с каким оружием мы встретимся?
- Если нападем на них из катера извне, они уничтожат нас вот так же легко, - сказал я, щелкнув пальцами. - Это военный корабль. Нужно попасть внутрь и захватить их врасплох. Они не привыкли к схваткам на близком расстоянии и не готовы к ним. И они не знают силы и доблести норманнских рыцарей. Однако внезапность совершенно необходима.
- Минутку, - сказал я и кратко передал содержание разговора папе и Баббе. - Давайте покажем ему, на что способен бластер, - продолжал я. - Он должен знать, с чем им придется встретиться. Что такое станнер, он уже знает. Теперь нужно поджечь дерево или что-нибудь бластером-ружьем.
Папа кивнул и встал, и мы все последовали за ним: Арно, Бабба и я. Папа нацелился на дерево, нажал курок, с блеском вырвался энергетический заряд, полетели куски коры и ветвей. Он немедленно выстрелил еще дважды, попав в другое дерево и выбив из-под большого камня груду булыжников.
Я думал, что Арно поразится или испугается - ничего подобного. Он только стал еще задумчивее. Потом папа кое-что рассказал Арно, более ободряющее; я переводил.
- Дело не так плохо, как выглядит, - говорил я. - Они не привыкли к нападениям внутри корабля, и папа говорит, что обычно бластеры держат в оружейной комнате под замком. Их не носят с собой на борту.
- Если мы будем действовать быстро и действительно захватим их врасплох, у большинства даже станнера не будет. Если будем быстры и если захватим врасплох. Но если они сумеют взять бластеры, тут мы в смертельной опасности.
Арно кивнул и достал свой щит. Около трех футов длиной и двадцати дюймов шириной, он книзу сужался.
- Стреляй в мой щит из станнера, - сказал он. Это имело смысл, но я все равно чувствовал себя неуверенно, стреляя в него. Убедившись, что станнер настроен на низкую мощность, я нажал курок. Арно продолжал улыбаться из-за щита, поэтому я выстрелил вторично.
- Немного колет в левой руке, - сказал он. - И все.
Конечно, если бы я целился в ноги, они были бы парализованы и он упал бы. Но казалось сомнительным, чтобы полицейские подумали об этом в суматохе схватки.
Я взял у него щит и осмотрел его. Он оказался тяжелее, чем я ожидал, и был сделан из какого-то очень твердого дерева - Арно назвал его "дубом" - и покрыт слоями тоже очень твердой кожи. Не знаю, что будет, если в щит выстрелить из бластера. Вероятно, щит расколется, будет повреждена или оторвана рука, но щит все же может спасти жизнь.
- Сколько человек на корвете, папа? - спросил я.
- Примерно тридцать пять, включая экипажи истребителей. Но они разбросаны на постах по всему кораблю. Если сумеем захватить мостик и офицеров, подавим всякое сопротивление.