Ветер теперь уже оглушительно завывал, и Стэфану пришлось повысить голос до крика, чтоб слышать хотя бы себя. Ему пришлось держать книгу, прижимая обеими руками - ее вырывало из его рук, будто что-то живое и очень сильное сознательно пыталось выдернуть ее.
"Mihi adi. Te voco. Necesse est tibi parere (лат.)", сказал Стэфан. "Приди ко мне. Я призываю тебя. Ты должен повиноваться."
Это был конец заклинания вызова на латинском. Следующая часть была заклинанием изгнания, которое должно было быть на английском. Конечно же, фантому необходимо было фактически быть здесь, чтоб эта часть заклинания сработала.
Ветер, бушующий в гараже, стал еще сильнее. Снаружи гремел гром. Стэфан смотрел в узкий круг, глубоко в тени подвала, но там ничего не было.
Сверхъестественный ветер начал стихать. В его груди начала расти паника. Неужели план провалился? Он взглянул с тревогой на Аларика и Мередит, затем на Миссис Флауэрс, но никто из них не смотрел на него, замерев и пристально глядя лишь на круг.
Стэфан посмотрел опять на него, надеясь на чудо. Но там ничего не было.
Подожди.
Было какое то слабое движение, прямо в центре круга, крошечная вспышка зелено-голубого цвета, и вместе с этим наступил холод. Похожий не на холодный ветер, который прошелся по гаражу, а больше на ледяное дыхание - вдох и выдох, вдох и выдох - медленное и равномерное, и леденяще холодное, прямо из той точки.
Мерцание расширилось, углубилось, потемнело и, неожиданно, то, на что смотрел Стэфан изменилось и превратилось из аморфного мерцания в женщину. Ледяная, туманная, гигантская женщина, окрашенная в оттенки голубого и зеленого. В ее груди находилась роза темно-красного цвета, и ее стебель был с массой твердых шипов.
Мередит и Селия громко ахнули. Мисссис Флауэрс спокойно смотрела, в то время как у Аларика отвисла челюсть. Это должно быть фантом ревности. Стэфан всегда представлял ревность как нечто раскаленное. Пламенные поцелуи, огненная ярость. Но злость, страсть, зависть, все чувства, которые вызывают ревность, могут быть также и холодными, и он не сомневался, что перед ними был тот самый фантом.
Стэфан заметил все эти вещи о фантоме и забыл о них в ту же секунду, потому что в центре круга материализовалась не только ледяная женщина.
Смущенные, плачущие, пошатывающиеся, покрытые пылью и грязью, три человека появились там же.
Его прекрасная, изящная Елена, с запекшейся грязью, ее золотые волосы спутались, а по лицу стекали струйки крови. Хрупкая маленькая Бонни, заплаканная и бледная, как молоко, но с выражением ярости на лице, в то время как она пинала и хватала фантома. И настоящий Американец, всегда надежный Мэтт, пыльный и растрепанный, обративший взгляд на них с особым озадаченным выражением лица, будто просто интересуясь, в каком новом аду, он оказался теперь.
И затем еще один человек, четвертая фигура, борющаяся и задыхающаяся, последний, кто появился в поле зрения. На какую то секунду, Стэфан не узнал его - не смогу узнать его, потому что этот человек не должен был больше существовать.
Вместо этого, он казался навязчиво знакомым незнакомцем. Незнакомец схватился за свое горло защищаясь, и взглянул из круга, прямо на Стэфана. На кровавых, опухших губах и в ушибленных глазах, появилась призрачная блестящая улыбка, и шестеренки ума Стэфана встали на свои места и вновь наконец начали вращаться.
Дэймон.
Стэфан был так изумлен, что сначала не знал, что чувствовать. Потом, глубоко внутри, он ощутил, как медленно тепло разлилось по нему с осознанием того, что его брат вернулся. Последняя частица, оставленная от его странной истории, была здесь вновь. Стэфан снова был не один. Стэфан сделал шаг к краю диаграммы, задержав дыхание.
"Дэймон?" спросил он мягко, с любопытством.
Ревность резко повернула голову в его сторону, и ее стеклянный ледяной взгляд пригвоздил Стэфана к месту, где он стоял.
"Ты знаешь, он вернулся раньше," начала она разговорчиво, и ее голос охладил Стэфана, как если бы его лицо облили ледяной водой. "Он просто не хотел, чтобы ты знал, и тогда он мог полностью владеть Еленой. Он скрывался поблизости, притаившись, разыгрывая злые шутки, как он обычно делает."
Ревность была несомненно женщиной, и ее спокойный наблюдательной тон напомнил Стэфану о голоске, который иногда разговаривал с ним в его голове, выкрикивая его самые темные и постыдные мысли.
Могут ли вообще другие его слышать? Или она разговаривала с ним прямо в его голове?
Он рискнул оглядеться вокруг. Все они - Мередит, Селия, Аларик, Миссис Флауэрс - стояли, не двигаясь как статуи, уставившись на Ревность. Позади них, импровизированные кровати были пусты. Когда три астральной формы спящих оказались в круге с фантомом, их тела должно быть как-то присоединились к ним, сделав их осязаемыми в пределах внутреннего круга.
"Он пришел к Елене," насмехался фантом. "Он держал в секрете от тебя свое воскрешение, чтобы он мог преследовать ее. Дэймона не волновала ни на секунду, что ты чувствуешь из-за его смерти. И пока ты был занят оплакивая его, он был занят посещением спальни Елены."