— Да ничего я не могу говорить. И так, можно сказать, проболтался. Просто уламывать вас некогда. Пока втолкую, что я, мол, с добром, что мне можно верить…
— А вам можно верить?
— Да нет, — сказал Хэлан, — не советую. Держите ваши тайны при себе.
— А Лийо?
— Ну, тут разговор другой. Если он жив и прячется, я ему, может, нужней, чем он мне. Для меня-то он только свидетель. Важный, конечно, но только.
— И вы надеетесь, что он вам поверит? Разве вы не знаете?
— Знаю, конечно. Чего б я к вам пришел, если б не знал? Боюсь я его искать, понимаете? Если спугну… он ведь не мне одному нужен.
— Не понимаю.
— Понимаете. Выгодно, чтоб он был живой. А вам что, нет?
— Очень странный разговор, господин Ктар. Вы начали с того, что у вас есть ко мне вопросы…
— Да есть, конечно. Только они не такие… ну, не те, что вы думаете. Мне разобраться надо, что он за человек. Я ведь больше с другой публикой… ну, сами знаете.
— А что собственно вас интересует?
— Когда вы виделись в последний раз?
— Восемь лет назад.
— Это когда он из тюрьмы вышел?
— Да.
— Он что, сюда приезжал?
— Нет, я ездил к нему. Думал, что ему нужна помощь… Хотя бы на первое время.
— Ну и как?
— Меня хватило на один день. Лийо было слишком тяжело со мной. Он все отрезал, понимаете? Всю прежнюю жизнь. У него ведь уже никого не осталось. Родители… грех говорить, но им повезло — они погибли еще до того. Жена…
— Да видел я ее.
— Оставалась только работа… или это надо как-то иначе назвать? Образ жизни? Способ жизни?
— А тут и ее забрали.
— И знаете, что самое обидное? Я ведь мог ему помочь! Деньги… ну, это, в конце концов, не главное… делом. Лийо… Он ведь очень незауряден, как математик, у него есть свежесть… я бы сказал, парадоксальность мышления. Он… понимаете, в большинстве своем люди разграничены очень резко. Люди действия и люди мысли. У него есть и то, и другое. Мыслящий человек действия… знаете, это очень много!
— Но он ведь отказался?
— Да, конечно. Я был просто наивен, когда думал, что он сможет… он слишком привык быть первым. Давать, а не брать. Он не смог.
— А если теперь сумеет?
— Это вы о чем?
— Да вот думаю, к кому из прежних друзей он мог бы обратиться.
— Только ко мне, — не задумываясь, сказал Нэфл.
— А если обратится?
— Сделаю все, что смогу.
— А если сам не сумеет, кого-то пришлет?
— Какая разница? Если действительно от Лийо…
— Смотрите, дело смертное. Тут вас не пощадят, если что.
Нэфл очень внимательно поглядел на него, слабо улыбнулся, пожал плечами.
— Я, конечно, не очень храбрый человек, господин Ктар, но… понимаете, Лийо сделал бы для меня и больше.
— Может, оно и так, господин Нэфл, только лучше бы вам в наши игры не играть. Ну, а если… вы уж дайте мне знать, не поленитесь.
Нэфл нахмурился, и Хэлан махнул рукой.
— Да ладно вам! Мне же не надо ни кто, ни как, ни когда. Скажите, что был — с меня и хватит.
Он доигрывал разговор по инерции, просто потому, что привык работать чисто. Нечего тут больше делать, пролетел. Валар сюда не придет. А ведь красиво смотрится: мы отрабатываем связи Валара, а он себе использует связи Тгила. Жаль!
Хорошо оказаться дома! Посидеть перед экраном, поваляться с газеткой… не думать. Он очень старался не думать. Он так старался, что думал об этом все время. Третий индекс. Если бы хоть не Космос… Да какие секреты могут быть в Космосе, черт побери?
Он так старался не думать, что почти обрадовался, когда звякнул входной сигнал.
— Аврил? Какими судьбами?
— Да так. Шел мимо, вижу: окошко светится.
Хэлан хмыкнул. С Аврилом Сенти, репортером «Вестника», он знался лет пять. Больше, чем знакомый, меньше, чем друг… но чтоб вот так на огонек?
— И долго ты мимо ходишь?
— Третий день, — сказал гость и улыбнулся как-то нехотя.
— Ладно, заходи.