— … Ваше Высочество!
— Принцесса, не теряйте сознание! Боритесь!
— Г-госпожа… Бедная госпожа…
Она чувствовала лишь боль, которая впивалась в тело с потрясающим упорством. Её грудная клетка горела и в этом пожаре будто бы рождались птицы с острыми когтями, которые остервенело пытались выбраться из-под рёбер.
В сознание врывались чуждые голоса, которые подсознательно пугали её. Но девушка смогла (каким-то чудом) распахнуть глаза.
Пространство плыло, яркие краски слепили (почти как чёртовы фары), но… Вокруг было много сверкающего золота. Оно плавилось, как плавилось и её сердце.
— Принцесса, выпейте! — кто-то с силой открыл рот несчастной девушке и влил горькое снадобье, которое она невольно проглотила и сразу закашлялась.
— Ну-ну, ничего… — успокаивал тот же голос. — Самый опасный момент пройден… Её Высочество непременно поправится.
Она хотела попросить этих людей связаться с её старшей сестрой и матерью… Но из горла вырывался лишь сиплый хрип. Глаза отчаянно слезились от света и, потому, девушка их закрыла, погружаясь в спасительную тьму. Её тело обильно потело и вздрагивало от холода, который внезапно пришёл на смену жару.
В итоге… Она потеряла сознание и бессильно обмякла на кровати, погружаясь в беспокойный сон.
Немолодой доктор судорожно поправил очки и вздохнул, строго наставляя встревоженных служанок:
— Не смейте отходить от принцессы ни на шаг, ясно вам? Если с ней что-то случится, господин Эрнст отправит всех нас на плаху.
Девушки испуганно покивали и одна из них решилась спросить:
— А лорд Аглесс… Стоит ли доложить Его Светлости о болезни принцессы…?
Доктор молчал несколько секунд, а после решительно покачал головой:
— Нет-нет… После того, что она сделала… Лорд будет недоволен. А его недовольство обернется проблемами для всех в особняке.
— Мы же не могли её остановить! — возмутилась другая служанка.
На неё тотчас шикнули, показывая на спящую принцессу.
— Что ты делаешь, Тиль? Если она услышит — оттаскает тебя за волосы.
— Сейчас Её Высочество слабее мухи, — не согласилась Тиль, высокомерно фыркнув.
— Молчать, — жестко приказал доктор, — думайте, что говорите. Принцесса очень важна для господина Эрнста. Мы обязаны улучшить её самочувствие как можно быстрее. Если узнаю, что кто-то отлынивает — лично выпорю.
Служанки немного испуганно покосились на мужчину, но могли лишь согласиться. В тайне они надеялись на то, что принцесса проснётся побыстрее. Впрочем, некоторые желали обратного.
Того, чтобы она не проснулась никогда.
***
«Моё сознание полнится смутными образами. Всё они размыты, но, со временем, обретают пугающую чёткость. Даже собственное имя становится чуждым… Иное медленно воссоздается в воспалённом разуме, свиваясь из золотого дыма. Киана. Киана…»
Краткие моменты ясности сопровождались непрекращающимися разговорами служанок. Они кормили Киану, купали её и постоянно заставляли пить невыносимо горькие лекарства.
Она же с трудом принимала собственное имя. Когда впервые кто-то из них сказал: «Киана Аглесс», девушка нахмурилась.
Ей хотелось крикнуть: «Это не моё имя!». Но, чуть погодя… Сомнения начали проникать в душу. И незнакомый прежде интерьер вдруг обрастал подробностями, в которых Киана была уверена.
На том золочёном столике есть мозаика. Она хитро сдвигается и, если набрать нужную комбинацию, можно открыть тайник. Откуда ей это известно…?
Девушка пыталась собрать разрозненные мысли по крупицам. Итак, она… Умерла…?
Фура. Фура въехала в лобовое стекло. Но Киана до сих пор дышит. Лица сестры, матери, племянницы… Стали блёклыми. Однако, она не забыла о них окончательно.
И, это место… Отличается от её мира. В той реальности машины заполонили город, у каждого при себе смартфон и неоновые вывески не дают спать по ночам. Здесь же… Люстры состоят из странных сияющих камней, которые зажигаются от длинных спичек. Люди носят старомодные одеяния, превозносят статус и богатство…
Но хуже всего то, что этот мир… Не казался ей чужим.
Будто старая, запылившаяся книга… Не узнав сюжет с первых строчек, ты вчитаешься и постепенно начнёшь вспоминать. Былые герои предстанут перед глазами, слегка отряхнутся и оживят в памяти забытую историю.
Киана тоже что-то забыла. Что-то важное.
Её тело восстанавливалось крайне медленно. Порой лихорадка возвращалась и тогда, в покои (новоявленной) принцессы заходил доктор Джонс. Он проверял её состояние каждые три дня.
Киана чувствовала себя странно. Ей хотелось злиться на бестолковых, нерасторопных служанок и, в то же время… Она понимала, что это неправильно. В любом случае, девушка не могла говорить. Её горло сильно опухло, потому принцесса всё равно что немая.
Кажется, это очень обрадовало служанок. Они начали увиливать от обязанностей и, наконец, оставили Киану совсем одну. А она только этого и ждала.
Девушка медленно поднялась с высокой кровати. До этого служанки не давали ей и шагу ступить самостоятельно. Киана вздрогнула, когда её ноги коснулись ковра и уверенно встала, но сразу же покачнулась.
Едва удержав равновесие, она тяжело задышала. В спальне было достаточно светло для того, чтобы разглядеть окружающие предметы. Киана двинулась к большому зеркалу, но её походка дала предательскую слабину.
Девушка упала коленями на ковёр, после чего глухо простонала. Однако… Там, у кровати… Лежала поразительно знакомая вещь.
Нефритовый кулон. Вернее, то, что от него осталось. Он был разбит вдребезги.
Киана почувствовала новый прилив головной боли и потянулась дрожащими пальцами к нефриту. Сознание тут же обожгло отдалённое воспоминание.
«— Благодетельница, твоя душа, похоже, искалечена. Хоть я не в силах вылечить её, могу дать этот кулон. Люди верят в то, что он дарует второй шанс на жизнь. Но сила зачарованного нефрита полностью освобождается в миг опасности. Храни его, благодетельница» — так сказал даос из маленького храма.
Разум Кианы померк и задрожал. Воспоминания перекрывали друг друга, от них становилось тесно в груди и невыносимо больно.
Девушка вцепилась пальцами в простыню и выругалась. Теперь она примерно поняла, во что ввязалась.
Смертельная опасность привела к тому, что нефрит даровал ей «второй шанс». Обычно, это подразумевает новую жизнь. Но… Киана, на самом деле, вернулась в прошлое.
Мир её первого рождения. Тот самый мир… Который разрушил её душу до основания. Если бы Киана знала заранее, она бы предпочла умереть под фурой, или не приняла бы подарок даоса. Но теперь кулон сломан, а ей остаётся…
— Нет… Нет… Нет… — первые слова возрождённой Кианы Аглесс.
***
Доктор Джонс был в ярости. Невежественные клуши на самом деле оставили принцессу без присмотра! Её нашли лежащей на ковре в позе эмбриона. У девушки вновь поднялась температура и она, казалось, едва дышит.
После курса растираний и нового лекарства, доктор вывел провинившихся служанок в коридор.
— М-мы… — одна из них попыталась оправдаться, но тотчас получила звонкую пощечину.
Все опешили. До этого Серан Джонс был крайне обходительным и вежливым человеком. Даже когда он угрожал им, служанки привыкли думать, что эта угроза лишь на словах.
— Идиотки! — в сердцах выругался мужчина. — Совсем страх потеряли? Как вы могли оставить её одну?
— Она была спокойной… — опасливо посетовала другая служанка, но тотчас отступила, опасаясь получить затрещину.
— Очень спокойная, — насмехался доктор, — теперь её состояние ухудшилось! И что это за осколки на полу? Почему никто не убрал?
Служанки переглянулись. Никто из них не заметил зелёных обломков до произошедшего… Они даже не знали, что именно разбила принцесса, но пообещали всё убрать.
Серан Джонс всё ещё был зол и тогда первая служанка, придерживающая распухшую щёку, обиженно выпалила:
— Это Тиль подговорила нас уйти!
Доктор обратил свой взор на молчаливую, враждебную девушку. Она холодно усмехнулась, пригладив свои чёрные волосы.
— Тиль, — в голосе Джонса прозвучали опасные нотки.
— Мы следили за ней днём и ночью, — язвительно отозвалась Тиль, — отлучились всего на час, а принцесса уже создала проблемы. Хотите нас выпороть, доктор? Вперёд! Надеюсь, ваша совесть не пострадает.
Серан нахмурился, сжимая пальцы в кулаки.
— Ты… Настолько её ненавидишь? — невольно спросил доктор.
Тиль презрительно усмехнулась.
— А что, нет повода? Сейчас покажу, — она закатала рукав до локтя и показала уродливое пятно от ожога, — как вам? Почерк Её Высочества. Она запретила мне лечиться, пока не остался шрам!
Остальные служанки сочувственно посмотрели на Тиль. Они знали об этой истории… Такой уж была принцесса Киана.
Доктор Джонс тоже растерялся, невольно пожалев девушку. Но тут же вспомнил о состоянии Её Высочества и строже проговорил:
— Вы знаете, как сильно господин Эрнст заботится о принцессе. Если она не поправится, я потащу всех вас за собой. Чтобы больше таких ситуаций не было!
После этого он ушёл. Тиль негромко выругалась, пряча ожог.
— Хорошо быть благородной стервой, — усмехнулась она, расслабленно заходя в покои Кианы.
— Да… Принцессе повезло, что господин Эрнст к ней так привязан, — согласилась с ней другая служанка.
— С таким отвратительным характером… Скоро все дворяне разбегутся, и даже её красота не поможет, — в глазах Тиль промелькнуло неконтролируемое злорадство, — впрочем, чего стоит лицо пустоголовой дуры?
Служанки рассмеялись, нисколько не жалея больную госпожу. Для них она оставалась безмозглой куклой из золота. Можно бесконечно иронизировать над нелепым видом этой игрушки, но жажда наживы никуда не денется…
Потому служанки продолжали следить за Кианой Аглесс.
***
Двое суток девушка металась между жизнью и смертью. Когда все начали думать, что ей не станет легче, Киана вдруг резко пошла на поправку.
Но её поведение… Оставалось странным. Вздорная принцесса молчала, была слишком спокойной. Лишь в глубине ясных глаз таилась тьма, от которой становилось не по себе.
В один из дней девушка безмолвно указала на зеркальце, лежащее на туалетном столике. Ближайшая служанка тотчас подхватила его и передала принцессе.
Та посмотрела на своё изменившееся отражение и горько усмехалась. Эти черты… Чуждые, но одновременно и знакомые.
Прекрасная гладкая кожа, без единого изъяна. Чуть вздёрнутый носик. Капризные, поджатые алые губы. Янтарно-рыжие локоны лёгкими волнами вились ниже плеч, практически доставая до талии.
И глаза… Голубые. Такие яркие, но больше напоминают стеклянный кукольный взор. Киана вдруг захотела разбить зеркало.
Когда-то, кажется, она обожала любоваться собственным отражением. Её называли красивейшей женщиной империи Кальдерон. Но позднее… Они нарекли её злобной ведьмой, что носит лик ангела.
Теперь Киана помнила всю свою жалкую жизнь в этом мире. Последние два дня невыносимой лихорадки освежили больные воспоминания принцессы.
Сказка, рассказанная маленькой племяннице… Оказалась кошмаром. В ней было намного больше жестокости, насилия и кровавой любви. Каждую ночь Киана молилась, желая лишь одного: исчезнуть.
Только бы не жить в этом мире. Только бы не перенести те события… Заново.
Но реальность была жестока. Принцесса Аглесс безразлично разглядывала очаровательное отражение в зеркале и понимала, что ей не больше восемнадцати лет. Она попала в тот временной отрезок, когда её жизнь ещё не была полностью разрушена.
Но это не имеет значения. Девушка стиснула зубы, ощущая внутреннюю дрожь. Чёртова сказка…
Наконец, она отбросила зеркало. Несколько капризно, но резко, отчего ближайшая служанка охнула, едва успев его поймать.
— В… Ваше Высочество? — Мадлен (именно так звали служанку) растерянно улыбнулась.
Принцесса не ответила. Её мрачный взгляд пронзил насквозь говорившую.
Мадлен невольно прикусила нижнюю губу и льстиво уточнила:
— … Вас не устраивает болезненный вид? Не переживайте! Даже так — нет никого краше принцессы. Ваши волосы драгоценны, ваши глаза ярче аквамаринов, ваша кожа — нетронутый мрамор…
Киана едва не расхохоталась. Лесть лилась нескончаемым потоком, от которого становилось тошно. Многим показалось бы странным такое отношение служанки, но… Правда заключалась в том, что раньше принцесса обожала бесконечно-сладкие речи похвалы.
«Превозносите меня, обожайте меня, называйте меня самой-самой… Для чего ещё нужны люди?» — так думала капризная девушка.
Но не осуждайте её раньше срока. История Кианы Аглесс не так проста, как может показаться. Принцесса, рождённая во лжи и вскормленная фальшью… Поистине печальная фигура.
Сейчас-сейчас… Киана закроет глаза и вернётся к воспоминаниям, которые столь отвратительны. Она начнёт заново сказку… Обернувшеюся трагедией.
Однажды, в великой империи Кальдерон… На свет появилась юная леди дома Аглесс.
Два герцогства занимали центральное положение среди всех знатных земель империи. Гридберн — неподражаемые мастера меча, владельцы каменной и железной руды. Аглесс — расчётливые интриганы, которые могут омыть драгоценностями целый мир.
Отец Кианы — Рихтер Аглесс, являлся знаменитым «Золотым герцогом» Кальдерона. Её мать — младшая сестра императрицы Эллерии.
Единственная дочь богатейшей семьи в империи… Маленькая девочка, по слухам, благословленная богами. Все восхищались её нежной внешностью.
Конечно, Киану бесконечно баловали. Она не была принцессой по рождению, но так часто бывала во дворце, что царственная тётя, однажды, заявила:
— Я влюблена в очарование Кианы. Божественная Птица наградила меня сыном, но не дала дочерей… Поэтому, я бы хотела наречь Киану Аглесс жемчужиной Кальдерона, единственной принцессой императорского двора.
Красота, богатство, благородная кровь, признание императорской семьи… У Кианы было всё.
И, одновременно… У неё не было ничего.
Красивая, но глупая и бездушная кукла. Те, кто прославляли её внешность, позже начнут кричать о её вопиющем бесстыдстве.
Богатство никогда не принадлежало Киане. А благородная кровь… Давно иссякла в грязных заговорах.
Они нарекли её принцессой, но Киана оставалась «принцессой без власти». Всего лишь красивая игрушка для всех в этом жестоком мире.
Жаль, но она была настолько глупой, что принимала лживое обожание за чистую монету. Невежественный, бесстыдный ребёнок… Такой была сущность Кианы Аглесс.
«Жалкий конец предрешен заранее» — устало подумала девушка, откинувшись на мягких подушках, — «сломанные марионетки выбрасывают, так заканчивается любая история».
Она бы могла обманывать себя. Насильно заблокировать горькие воспоминания и пожелать, чтобы в этот раз всё было иначе.
Но… Киана усмехнулась.
Рихтер Аглесс так и не навестил свою больную дочь. Не знал? Нет, не пришёл бы, даже если бы ему сообщили. Золотой герцог слишком занят.
В этой сказке все шахматные фигуры стоят наготове. Вот-вот достанут стальные копья и пронзят куколку на липовом троне.