Просторная комната была наполнена мраком. Когда-то роскошное убранство теперь выглядело плачевно. Подушки разорваны, пух скомкан с пылью в углах. Вазы и чашки разбиты, покрывая мелкими осколками ковёр. На стенах виднелись поврежденные, разрезанные обои и глубокие следы от ногтей.
На полу сидела прекрасная девушка в тонкой, частично порванной, сорочке. Её рыжие волосы были спутаны и безжизненно потускнели, на руках оставались кровоподтёки.
Она много плакала и продолжала временами отчаянно стенать:
— Брат, пожалуйста… Выпусти меня отсюда… П-пожалуйста…!
Её голос был хриплым, будто девушка до этого долго кричала, но так и не получила ответа. Неожиданно, дверь заскрипела. Кто-то отпирал её ключом.
Киана Аглесс жалко улыбнулась и поползла к тонкой полоске света.
— Б-брат… А?
Это был не Эрнст. В комнату зашла Матильда, личная горничная бывшей принцессы.
— Ах, Тиль… — Киана посмотрела на неё с надеждой. — Т-ты от моего брата? Когда меня выпус…
Она действительно не ожидала, что Матильда пнёт её, жестоко ухмыляясь. Киана вскрикнула, напоровшись на острый осколок ладонью.
— Тиль!
— Ох, простите, Ваше Высочество, — язвительно потянула горничная, — я такая неловкая… Но вы разгромили дорогие вещи. За такое стоило бы и наказать.
— Ч… Что с тобой, Тиль?! — вскричала изумлённая Киана. — Почему ты такая?!
— Почему? — Матильда присела на корточки, освещая бледное лицо девушки лампой. — Потому что вас все ненавидят, принцесса. Кто бы мог искренне полюбить такую глупую, склочную и отвратительную леди?
Киана дёрнулась, как от удара.
— Н-нет! Эрнст простит меня… Он точно простит… Дай мне поговорить с ним!
— Эрнст Аглесс не хочет вас видеть и слышать, — закатила глаза Тиль, слегка усмехнувшись, — к тому же, он готовит для принцессы бракосочетание.
— Что? Нет! — Киана задрожала.
— Само собой, не с Гридберном, — с удовольствием добавила Матильда.
А потом она рассмеялась, искренне наслаждаясь страданиями бывшей госпожи.
— О, боги… Я и не думала, что это будет так приятно.
— З-за что? За что ты так со мной? — вновь заплакала Киана. — Я ведь баловала тебя!
— Баловала? — пальцы Тиль вцепились в роскошные янтарные кудри Аглесс. — Вы всегда портили жизнь господину Эрнсту! Он мог быть счастливым, если бы не его сестра-идиотка… Благо, я открыла всем слугам глаза. Мой шрам, мой ожог… Стал ключом к всеобщей ненависти. Так и должно быть, принцесса.
— Н-нет…. — выдохнула Киана. — Я ведь… Не я нанесла этот ожог!
— Какая разница? Куда важнее то, во что остальные поверят.
Ногти Матильды на секунду впились в царапину на руке госпожи, делая её шире. А потом служанка оттолкнула ослабевшую принцессу, брезгливо скривившись.
— Ожидайте бракосочетания, госпожа невеста, — издевательски выплюнула она перед тем, как уйти, — уверена: жених вам очень понравится.
***
Киана распахнула глаза, прогоняя дурман прошлой жизни. Она задумчиво слизнула с нижней губы солоноватую каплю крови и тяжело вздохнула.
Сон оставил неприятное послевкусие.
Когда-то глупенькая принцесса не замечала неприязненных взглядов Тиль. Она… Наверное, доверяла ей. Хотя, вернее сказать — Киана просто никогда не задумывалась о предательстве.
Для неё слуги были наравне с вещами, но вещи не могут тебя ненавидеть. Такое пагубное отношение взрастил в ней Эрнст, в том числе.
Впрочем, благородные леди этого мира действительно частенько легкомысленно относились к собственным служанкам и горничным. А ведь те имели доступ к личной переписке, печатям… Имели доступ ко всему.
Матильда успешно передавала всю информацию о Киане Эрнсту и явно не упускала случая сгустить краски.
«Месть это, или же нет… Я не могла позволить ей остаться в особняке» — подумала Аглесс, коротко усмехнувшись.
— Вы уже проснулись, госпожа? — ласковый голос определённо принадлежал Мадлен.
Она раздвинула шторы, пропуская в спальню солнечный свет и даже слегка пританцовывала, выдавая своё отличное настроение.
Ещё бы — главная соперница устранена и Мадлен сохранила рабочее место. Теперь она могла занять главенствующую позицию в особняке без особого труда.
— Да… Но рука всё ещё болит, — капризно пожаловалась Киана.
Принцесса прищурилась от яркого света и о чём-то задумалась.
— Я сейчас передам повару ваши пожелания по завтраку… — улыбалась Мадлен.
— Мой отец вернулся? — неожиданно, спросила Киана.
Горничная на мгновение растерянно замолкла, а потом немного смущенно призналась:
— Амн… Герцог Аглесс прибыл двадцать минут назад…
Неловкость Мадлен очевидна. Отец и дочь не были близки, а уж после возмутительного поведения Кианы, некоторые и вовсе считали, что Его Светлость может отказаться от неё…
И, конечно, никому не хотелось способствовать их скорой встрече. Однако, Мадлен сказала правду по той причине, что косвенно она повинна в ране принцессы и просто опасалась злить её лишний раз.
— Хм… — вздохнула благородная леди. — Пожалуй, я позавтракаю позже. Мне вдруг захотелось прогуляться по южному коридору.
Горничная прикусила губу и медленно кивнула. Южный коридор вёл к рабочему кабинету Рихтера Аглесс. Единственное, что утешало Мадлен: Её Высочество не требовала присутствия служанки рядом. А значит… Она могла пропустить грядущую ссору господ.
Киана переоделась в лёгкое платье нежно-зелёного цвета и неторопливо поднялась по лестнице вверх. Солнечный свет из огромных окон окрашивал всё в тёплые оттенки.
Серебряные нити расшитой юбки переливались, когда принцесса шла. Даже такое простое платье выглядело безупречно-изысканным.
Девушка остановилась, когда увидела статного мужчину средних лет, выходящего из собственного кабинета. Светло-каштановые волосы Рихтера Аглесс были зачёсаны назад. На красивом, но суровом лице отражалась лишь бесконечная скука.
Тонкие очки в золотой оправе добавляли его образу толику чопорности.
— Отец, — чуть слышно позвала Киана.
Ей казалось, что собственный голос понизился почти до шёпота, но он всё равно услышал. Этот человек… Сердце предательски сжалось в груди.
Она пережила две жизни. В одной ею пренебрегали, в другой… Киане так и не было суждено познать отцовскую любовь.
Их со старшей сестрой воспитывала мать-одиночка. Но прямо сейчас всё возвращалось и события прошлого вставали перед глазами ровным рядком.
Страх. Боль. Ненависть. Апатия.
— Киана, — голос Рихтера кажется невыразительным и утомлённым. На миг он колеблется, будто собирается уйти, но всё же пересиливает данный порыв и приближается к дочери. — Ты пришла в себя?
Дежурный вопрос. Отец знал о болезни своего ребёнка, но ни разу не навестил. Киана могла бы кричать и расстраиваться, однако, её давно поглотило беспомощное смирение.
— Да, отец, — вымученно улыбнулась девушка. — Я… Хотела бы извиниться за своё безрассудное поведение.
Подобное извинение ничего не изменит, но она обязана попытаться хоть на йоту смягчить его отношение.
— Это доставило некоторые неудобства, — нейтрально отвечает Рихтер.
Со стороны может показаться, будто он не винит дочь и не придает значения произошедшему… Но, на самом деле «некоторые неудобства» в устах Золотого герцога означают: «ты доставила слишком много проблем».
Отчасти… Это правда. Киана действительно опозорила отца и выставила всё герцогство посмешищем.
«Но когда-то я хотела… Чтобы ты просто оставался на моей стороне. Жаль, этого не случилось»
— Я виновата, — покаянно прошептала она, — и… Я успела многое обдумать. Мне больше не нужен Теодор Гридберн.
— Хм, — отец издал неопределённый звук, пронзая её внимательным взглядом.
Но Киана продолжала.
— Он отнесся ко мне неуважительно… Просто мерзко! Как я могла любить такого равнодушного человека? Нет, более подобного не случится! Я… Хочу стать полезной брату и отцу. Чтобы не допустить повторных инцидентов…
Рихтер Аглесс на дух не переносил Гридбернов. Глупышка Киана раньше этого не понимала… И ухудшала своё положение с каждым поступком.
Синие глаза герцога казались подёрнутыми льдом. Тем не менее, в них рождалось мимолётное понимание, и он ответил:
— Хорошо, если так.
Подчеркивая недоверие. Однако, Киана поняла, что отец ещё не полностью отказался от неё. Он готов был предоставить ей шанс.
— И я хотела бы кое о чём попросить, — мило улыбнулась принцесса.
По-хорошему, стоило бы сделать перерыв в общении с герцогом, но он являлся в особняк не так часто, а дело не требовало отлагательств.
Рихтер разом поскучнел и утомлённо посмотрел на неё, жестом призывая продолжать.
— Я бы хотела открыть читальный салон в столице, — спокойно произнесла Киана.
В данной просьбе не было ничего предосудительного. При наличии денег и времени благородные аристократы могли открывать салоны «для своих», где в дальнейшем устраивались различные мероприятия.
В читальных салонах (что очевидно из названия) обменивались книгами, обсуждали прочитанное и брали новые экземпляры популярной столичной литературы.
Рихтер Аглесс слегка удивлённо посмотрел на дочь, которая до этого не проявляла особого интереса к активной светской жизни. Он открыл было рот, но Киана вдруг продолжила.
— Я бы хотела открыть смешанный салон. Одна его часть для дам, другая — для джентльменов. Однако, никто не запрещает переговариваться друг с другом. Также, в этом салоне мне бы хотелось устроить комнату дебатов.
Смешанных салонов в столице не существовало. На самом деле, не было жестких ограничений на общение женщин и мужчин. На мероприятиях аристократы могли свободно находиться рядом. Если девушка незамужняя и осталась наедине с мужчиной, на неё, конечно, могут посмотреть косо, но дальше скандальных слухов дело едва ли зайдёт.
Однако, салоны традиционно разделялись по признаку пола. Таким образом, Киана предложила довольно смелый проект.
— Хм… — задумчиво потянул Рихтер Аглесс. — Это интересно. Комната дебатов… Полагаю, ты хочешь дать молодым аристократам новую игрушку.
«И шанс высказаться» — мысленно добавила Киана.
На самом деле, в дальнейшем она хотела бы сделать этот салон свободным для посещения, дабы в дебатах могли участвовать не только благородные. Но об этом принцесса не скажет отцу. Он не поймёт.
— Да, мне кажется, это будет весело, — беспечно улыбнулась она, — в комнате дебатов можно сохранять инкогнито, носить маски… Так таинственно!
Рихтер Аглесс усмехнулся, будто и ожидал от неё столь наивной реакции.
— Это не слишком обременительно для герцогства.
У Кианы отлегло от сердца. Если отец так сказал, значит, её план непременно будет приведён в исполнение. На самом деле, леди и лорды Аглесс любили новаторские идеи и считали себя законодателями столичных тенденций.
Поэтому, она догадывалась, что Рихтера заинтересует подобное предложение.
— И ещё один момент, отец… — Киана вновь позвала его, скромно потупив взор. — Скоро состоится День Расцвета Кальдерона…
— Хочешь заказать новый наряд и драгоценности? — мужчина нетерпеливо махнул рукой. — Я разрешаю.
— Нет, — девушка растерянно улыбнулась, — я… Можно нанять для меня мастера по стрельбе? Хочу подстрелить на Расцвете парочку кроликов.
Мужчина слегка нахмурился. День Расцвета — национальный праздник империи. Для благородных он значил очень много. Официально женщинам не запрещалось участвовать в охоте, но большинство леди избегали кровавого побоища.
Киана также никогда не интересовалась подобным.
— Что ж, я удовлетворю и эту просьбу, — несколько напряженно потянул Золотой герцог.
Скорее всего, в этот момент он согласился лишь из расчёта того, что вздорную принцессу лучше занять сторонними делами, нежели позволить бездельничать, продолжая преследование наследника Гридберн…
— Благодарю, отец, — проговорила Киана, склонив голову.
Они распрощались на этой неопределённой ноте, хотя девушка и чувствовала острый взгляд герцога, прожигающий её спину.
Она с трудом смогла сдержать внутреннюю дрожь. Пока что… Ситуация складывалась неплохо.
Читальный салон — лишь предлог. Он откроется под именем скандальной принцессы Аглесс и станет хорошим оправданием для частых выездов из особняка. Под прикрытием салона Киана могла потихонечку исправить свою репутацию и накопить необходимое влияние.
А ещё… Собрать нужную информацию. Она не могла положиться на Мадлен и газеты. Все слуги в особняке исключительно враждебны и у неё был лишь один вариант… Найти верных людей за его пределами.
Если говорить о стрельбе, то Киана всего лишь хотела подстраховаться, опасаясь за свою жизнь.
«Не хочу быть слабой. Хоть одно оружие должно быть при мне на случай непредвиденных обстоятельств…»
В империи Кальдерон только чрезвычайно смелые дамы осмеливались вооружиться. Общество относилось к этому неоднозначно. Вроде как не осуждали, но и не особо поощряли…
В моде была хрупкость и нежность.
«К черту всё это. Жизнь дороже» — усмехнулась Киана.
Она вернулась в свои покои, а потом сразу же направилась позавтракать. Мадлен, наученная опытом, сразу же льстиво подложила госпоже новую газету.
А после осмелилась уточнить:
— Ваша прогулка… Прошла успешно, принцесса?
— Вполне, — леди Аглесс слегка улыбнулась, делая глоток мятного чая.
Мадлен явно хотела и дальше задавать вопросы, но не решалась, памятуя о несдержанном нраве Кианы.
— Я надеюсь, что вскоре окончательно выздоровею, — тем временем, заметила рыжеволосая красавица, — и тогда станет… Интереснее.
Мадлен закивала, приправляя сие действие льстивой улыбкой. Принцесса задумчиво скользнула пальчиком по позолоченному краю чашки.
Ситуация складывалась неплохо, но рано расслабляться. На её пути расположилось слишком много ощутимых препятствий.
Она никогда не была грамотным стратегом, но теперь вынуждена продумывать собственные поступки до мелочей. Цена ошибки слишком велика.
«Моё выживание соткано из сотни переменных. Когда я изменю одно звено — остальные придут в движение. Нет… Оно уже началось»
Главное — не оступиться в решающий момент.
Киана Аглесс хочет сбежать. Но даже побег невозможен… Только не сейчас. В этой паршивой сказке история лишь начиналась.
Прекрасные юноши, ослепленные любовью… Расчётливые интриганы, скрытые в тени. Дева, что краше всех прочих.
И кукольная злодейка с застывшими янтарными слезами.