– Нет, позвольте, – возразил Валерий Михайлович, опустив вниз и вторую ногу. – Нет, позвольте. Как это никому? Общественное достояние! Всем это, понимаете, всем!
– Нет! – прохрипел Семен. И не узнать теперь было его. Совсем другой человек стоял перед нами и защищал что-то глубоко личное, свое, единственное, без чего и прожить-то нельзя, из-за чего можно не ехать в Усть-Манск к своей маме, из-за чего он и Тосю-то, жену свою, забыл.
– Позвольте, – снова сказал Валерий Михайлович и, выставив свой помятый зад, начал медленно сползать с полки. И вот он уже стоял на полу пока что в одних носках, но это, видимо, его сейчас нисколечко не огорчало и не волновало. И брюки и рубашка нигде не теснили его, а, напротив, имели вид униженный и оскорбленный. Все на нем топорщилось и вылезало друг из друга. – Вас плохо воспитали, мой друг! У нас все для человека. У нас человек человеку друг, товарищ и брат. Во вверенном мне управлении торговли промышленными товарами широкого потребления такого работника не потерпели бы. Вы бы ведь налево стали подрабатывать? А? Что-то плохо слышу.
– Нет! – крикнула Тося. – Семен, что же ты?
Семен посмотрел на нее, но не увидел.
– Успокойся, друг Семен, – продолжал Валерий Михайлович. – Успокойся и уясни себе, что этого хватит на всех. И зачем волноваться, делать другим неприятности, рвать, кричать? А что надо? А надо установить очередь, список. Вот у вас, друг мой, и ручка, и лист чистой бумаги.
– Опись, – быстро проговорил Семен.
– Нет описи, – повысил голос Валерий Михайлович. – Нет и не было. Чистый лист, на котором и надо составить список. Так и быть. Вы первый. Только не наделайте глупостей! Не тащите все, что попадет под руку. С выбором, с выбором. И вообще, может, только на разведку.
– Не хочу на разведку, – уже несколько спокойнее и увереннее сказал Семен.
– Конечно, кому захочется за просто так? – согласился Валерий Михайлович. – Тогда первый я. А?
– Нет, я, – согласился Семен.
– На том и остановимся. Я не против. А вы, товарищи?
– А все-таки прилягте, – сказала Зинаида Павловна Семену.
– Нет уж! – ответил тот. – Покой нам только снится! Отдыхать теперь некогда. В разведку, в бой!
– Кто третий? – спросил Валерий Михайлович. – Вы? Нет. Давайте третьей отправим Зинаиду Павловну, нашу несравненную, пекущуюся о нас и заботящуюся.
– О чем вы? – не поняла Зинаида Павловна. – Спасибо, но мне сейчас ничего не надо.
– Сейчас не надо. Очень может быть. А потом, в будущем?
– У меня нет будущего. И, пожалуйста, не возвращайтесь к этому. " – Зинаида Павловна! Друг мой! Да у вас еще именно все в будущем! – запел Валерий Михайлович. – Да вы…
– Вот, – возник откуда-то писатель Федор с несколькими листочками в руках, – окончание рассказика.
– Поздно, Федя, – как бы даже сожалея, сказал Валерий Михайлович. – Работа редактора не по мне. Так уж получилось. Мы теперь в управлении торговли трудимся.
– Да разве я из-за того, что вы редактор?
– Был, был, а теперь нет.
– Я ведь из самых дружеских чувств. Я помочь хотел вам с вашими вещами. Чтобы человеком вы себя чувствовали, а не вешалкой для костюмов. – Писатель Федор еще иногда покачивался, но уже гораздо меньше и осмысленнее и очень часто даже в такт толчкам вагона.
– Ерунда все это, – наставительно сказал Валерий Михайлович. – Ерунда и самовнушение. Сосите свою водочку и не лезьте в дела, в которых ни черта не смыслите!
– Это уж слишком, – сказал я. – Зачем вы с ним так? Человек ведь помочь хотел. А если не нужна вам эта помощь, так откажитесь вежливо. Ведь человек перед вами!
– Как же, как же, – сказал Валерий Михайлович. – Вижу. Но не нужна мне помощь неудавшегося писателя Федора, и пусть он катится, вежливо говорю, к черту!
Писатель Федор посмотрел на него странным взглядом. Я было подумал, что сейчас снова начнется шум. Но писатель только сказал:
– Я вас прощаю, уважаемый Валерий Михайлович.
– Ха-ха-ха! – расхохотался тот. – Вы посмотрите только, он меня прощает!
– Я бы не сделал этого, – сказал я. – Я бы с вами не так поговорил!
– Это ничего, – сказал Федор. – Это пустяки. Возьмите вот, будет желание – прочтете. Тут немного. Совсем немного.
– Спасибо, Федор, – сказал я. – Я обязательно прочту.
– А вот в конец списка! – с угрозой сказал Валерий Михайлович. – К самому закрытию! Когда уже ничего и не останется!
– Да ведь мне это ни к чему, – отозвался Федор, повернулся и пошел в свое купе.
– Я не хочу иметь с вами дела, – сказал Степан Матвеевич и сел на свое место, отвернувшись к окну.
– Пойду подышу. – И Иван двинулся в конец коридора.
– И я, пожалуй, – сказал я.
– Так вас на какую очередь записать, Артюша? – спросил Валерий Михайлович. – Хотите на третью?
– Ничего я не хочу, – ответил я.
– Очень и очень напрасно. В вашем теперешнем положении я бы не стал пренебрегать хорошими возможностями.
– Да о чем вы тут все время? – спросил я. – Чем это вас так взвинтил чемодан?
– Я боюсь, – сказала Тося.
– Не бойтесь, – попросил я. Я бы сказал ей и еще что-то, но вот только не знал, нужно ли ей это. Я имел в виду Ивана. Вот уж с тем-то ей бы никогда не стало страшно.
– А чемодан сдадим в Марграде, – пообещал я.
– Нет уж! – взвился Семен. – Личная, так сказать, соб…
– Чемодан мы никому не отдадим, – просто сказал Валерий Михайлович. – И точка. Да вы и сами не захотите, когда узнаете.